Роун видел, как по снегу, крадучись, приближался «Серый мститель», поливая лазерным огнем вражеских «Узурпаторов». Один «Узурпатор» был подбит и взорвался, выбросив в небо черно-багровый гриб. Шрапнель звенела, как капли дождя, на мощной броне «Мстителя». «Лев Пардуса» проехался прямо по толпе пехотинцев-инфарди, опустив бульдозерные клинки и одновременно обстреливая вражеские машины. Танковый снаряд, прилетевший Император знает откуда, раздробил ему гусеницу, и танку пришлось остановиться. Вопящие враги тут же облепили его со всех сторон, пытаясь добраться до команды. Роун старался направить огонь части своих отрядов, чтобы помочь «Завоевателю», но угол обстрела был неудачным, и их самих постоянно теснили. Люки танка вскрыли или взорвали, и кучка инфарди выволокла команду «Льва» наружу.

— Фес, нет! — выдохнул Роун, его теплое дыхание обернулось белым паром.

Неожиданно еще один снаряд поразил «Льва Пардуса» и разорвал его на части, уничтожив и несколько дюжин инфарди. Похоже, уничтожение имперских танков было единственным, о чем заботились враги.

В снежной траншее слева от майора Ларкин выругался и, велев прикрыть его, откатился со своей огневой позиции. Куу и Токар устроились рядом с лежащей на снегу Бэндой и продолжили стрелять.

Ствол лонглаза Ларкина неожиданно дал осечку. Стрелок открутил пламегаситель и затем перегнул и вытащил длинный, выработанный орудийный ствол. Ларкин был настолько натренирован в этом, что мог заменять усиленные стволы ХС 52-3 меньше, чем за минуту. Но запасных у него больше не осталось.

— Фес! — он подполз к Бэнде. Над головой свистели выстрелы. — Вергхаст! Где у тебя запасные стволы?

Бэнда сделала еще один выстрел и, дотянувшись, рывком открыла рюкзак.

— Там! Сбоку, внизу!

Ларкин залез и вытащил рулон ткани. В него были завернуты три ХС 52-3.

— Это все, что у тебя есть?

— Все, что нес Твениш!

Ларкин поставил ствол на место, проверил линию и прикрутил свой гаситель.

— Они же не собираются все фесово время палить в таком темпе?! — пробормотал он.

— Танитец, должно быть, на складе амуниции больше, — сообщил Куу, вгоняя новую силовую ячейку в лазган.

— Ага, но кто пойдет за ней в Усыпальницу?

— Ну да, — пробормотал Куу.

Ларкин подул на пальцы, торчащие из митенок и вновь открыл стрельбу.

— Какой счет? — прошипел он Бэнде.

— Двадцать три, — сообщила она, не оборачиваясь.

Всего на два меньше, чем у него. Фес, а она хороша.

Хотя кто тут не попадет, если впереди так много проклятых целей?

Роун двинул огневую команду вперед, в укрытие за своей уже полыхавшей «Химерой». Лилло, Гутс, Кокер и Бен упали в грязный снег рядом с машиной, стреляя через яростный дым, клубившийся из двигательного отсека. Через мгновение Лухан, Филен, Кайлл и Маззедо приблизились и открыли перекрестный огонь, когда Фейгор подал знак.

Роун махнул третьему отряду: Орул, Сангал, Дорро, Ресс и Мурил двинулись в обход другому концу «Химеры». Они как раз приближались к цели, когда инфарди выстрелили. Два снаряда АТ70 маленькими вулканами взорвались в центре отряда. Филен и Маззедо испарились мгновенно. Кокер был ранен осколками и упал. От его горячей крови в воздух поднимался пар. Гутс и Бен побежали вперед, чтобы оттащить окровавленного танитца в укрытие, но Гутс был немедленно ранен в ногу лазерным лучом. Бен обернулся и получил два выстрела в спину. Вскинув руки, он рухнул лицом в снег.

Пехота инфарди наступала слева, паля из всех стволов. В бешеной перестрелке сначала Орул, а затем Сангал были убиты неоднократными попаданиями. Дорро смог оттащить Бена и Кокера в укрытие, но затем словил осколок выстрел в челюсть, так что ему буквально свернуло голову.

Роун вдруг понял, что взят в тиски и стреляет с Луханом, Фейгором и Кайлом, прикрывая Ресса и Мурила, которые были ближе всех к раненым Призракам.

— Третий! Это третий! Мы зажаты!

Почерневшие останки грузовика Муниторума в пятидесяти метрах от них раскололись и рассыпались, словно горящую машину пнул какой-то великан. На мгновение Роун обрадовался, уверенный, что это один из пардусских «Завоевателей».

Но это был не он. STeG-4 быстро мчался по снежному покрову, пестрившему пятнами масла и крови.

— Фес! Назад! Назад!

— Гак! Куда вы, сэр? — взвыл Лилло.

STeG-4 выстрелил, и снаряд с воем пробил насквозь мертвую «Химеру».

Позади позиции Роуна вдруг раздалось леденящее кровь завывание. Частично животный визг, частично шипение пневматики. Затем этот звук превратился в низкое гудение. Луч мощного оружия врезался во вражескую машину, и вихрь пламени вырвался через боковые панели. Танк остановился, полыхая.

— Отступайте! Все чисто! — прокричал комиссар Харк Роуну и его солдатам, выстрелив еще раз по наступавшему взводу инфарди. Они оттащили Гутса, Кокера и Бена на двадцать метров до ближайшего блиндажа в снегу.

— Удивлен увидеть тебя, — спокойно сказал Роун Харку.

— Не сомневаюсь в этом, майор. Но я не собираюсь просто отсиживаться в Усыпальнице и дожидаться конца.

— Долго ждать не придется, комиссар, — сказал Роун, меняя обойму. — Уверен, ты всласть на него налюбуешься. Последний бой Гаунта и его Призраков.

— Я… — начал Харк, но затем смолк. Как комиссара, даже непопулярного и нежеланного, его первейшей обязанностью было вдохновлять и подбадривать войска и пресекать подобные разговоры. Но он не мог. Видя силы, грозившие захлестнуть и уничтожить их, отрицать очевидное не было сил.

Циник майор был прав.

Гаунт тоже знал, что это наступила самая тяжелая часть битвы. Солдаты вокруг него падали. Он видел, как Криид тащит в укрытие раненного в ногу Каффрана. Видел, как дважды подстреленный Адар упал в конвульсиях. Видел, как два Призрака-вергхастца взлетели в воздух, подброшенные взрывом. Он чуть не упал, споткнувшись о труп рядового Брела, чья кровь уже замерзла, похожая теперь на рубины.

Лазерный луч вонзился Гаунту в правую руку, и комиссара-полковника развернуло. Другой прожег дыру в рукаве кителя.

— Первый-и-Единственный! — кричал он, и дыхание в холодном воздухе замерзало клубами. — Первый-и-Единственный!

Что-то вдруг случилось с небом. Оно резко из молочно-белого стало желтым, засверкало молниями, завихрилось облаками. Внезапно из ущелья поднялся почти горячий ветер.

— Гак, это что вообще такое? — пробормотала Бэнда.

— О нет… — выдавил Ларкин. — Безумие Хаоса. Фесово безумие Хаоса!

Беззвучные пузыри пурпурного и бордового вспухли и лопнули в небе. Алые цветы расцвели и растеклись, словно масляные разводы на воде. Зашипели молнии, фиолетово-белые, угрожающие и змеистые, сопровождаемые столь громкими раскатами грома, что задрожали сами горы.