огня сияли сквозь вуаль. Оксана почувствовала, как тело под этим взглядом словно наполнили мелкие, острые, колючие осколки льда. Лед, синий лед, от пяток и до лба… Холод… Боль…

– Так и будет! – ледяной талой водой скользнули слова из-под синей вуали. – Это ваш последний фильм…

А еще Оксана из-за нее порвала колготки. Единственные свои капроновые колготки! И новых не достать, потому что эта тварь повесила Алика!

– Последний фильм… – шелестела синяя дама.

– В этом кинотеатре! – вполне логично закончила Оксана.

Плевать, кто эта тетка такая, но за порванные колготки… она ей все сценарии перекроит, ведь сценарий – это только слова!

– Пропади ты по Слову моему, нечисть экранная! – разнесся по залу пронзительный крик. – Как сказала – так и будет!

Движение фигур на экране вдруг замедлилось. Как сквозь кисель, вращались колеса кареты. Долго-долго сгибались ноги лихого скакуна… А потом изображение на экране пошло волнами, словно скомканное невидимой рукой, замельтешило, стремительно понеслось назад, также стремительно рвануло вперед, рассыпалось разноцветными черточками… и погасло.

– Уууууууу! – зал наполнился гудением сотни сломанных микрофонов. – Ууууу! – текло из-под вуали синей дамы. Она вскочила… и полыхнула, как луч кинопроектора. – Уууууу! – в столбе света плясали пылинки и корчилась, извивалась синяя фигура. – Ууууууу!

– Ааааааа! – заорали зрители в зале.

– Вшшшшш! – в столбе света закружились синие хлопья – дама словно распадалась и… со стен полетела синяя штукатурка. – Дзззз! – как под невидимой пилой осыпалась позолота с карнизов. Мелко-мелко задрожали роскошные люстры под потолком.

– Ууу-бух! – звук поломанного микрофона бешено хлестнул по ушам, заставляя присесть, оглушающе кракнуло… и с выломанными кусками потолка люстры ухнули вниз.

– Ложись! – успел гаркнуть вовкулака, сдергивая с кресла Остроумову.

– Неееет! – билетер зачем-то вскочил… Звенящая люстра врезалась ему точно в макушку. Билетер рухнул как подкошенный, прямо на забившихся под откидные кресла Оксану и Мышь. А сверху их накрыла люстра.

– Дза-дзанг! – звякнули подвески, рассыпаясь между проходами. – Тррррр! Трррр! – по тянущемуся к потолку кабелю побежал рой искр, резко запахло озоном.

– Ползи! – рявкнула Оксана, подпихивая Мышь в тощий зад. На четвереньках они рванули по проходу и выскочили из него как раз в тот момент, когда складные стулья звонко кракнули, раскалываясь на щепу. Бабах! – громадный обломок потолка рухнул сверху. Бабах! Бабах! Бабах! – пласты потолка обрушивались один за другим.

– Ааааа! – немногочисленные зрители бежали к дверям – первым на светлом фоне мелькнул приземистый силуэт Стеллы.

– Сюда! Скорее! – майор с Остроумовой на плече приплясывал у двери. Девчонки мчались к нему… Потолок ходил ходуном, кирпичи падали за спиной, словно выцеливая бегущих. Майор всем телом, и кажется, головой Остроумовой шарахнулся в закрытую створку – бабах! Створка рухнула. Врезавшиеся в него девушки кубарем выкатились наружу и… Ба-бабах-бух! – кирпичи посыпались градом, полностью блокируя опустевший дверной проем. Вместо синего зала за дверью громоздилась груда штукатурки.

Оксана встала, и не обращая ни на кого внимания пошла через пустой холл к дверям. Вышла на лестницу и остановилась под фонарем, вдыхая слегка пахнущий бензином воздух. Встряхнула волосами, подняв облако штукатурки. Вокруг бродили такие же обсыпанные штукатуркой люди, издалека слышался вой сирен. На ступеньках рыдала Остроумова:

– Я маме… и папе… и директору… Я всем расскажу!

– А что, что расскажешь? – суетилась рядом Мышь. – Я бы тоже рассказала, только я ничего толком не поняла! А ты?

– Не знаю я! – истерично завопила Остроумова. – Знаю, что это Коваленко виновата! Точно она!

Оксана усмехнулась. Рядом встал майор.

– Билетер под завалом остался. – точно как Оксана разглядывая немногочисленную толпу, устало пробурчал он. – Удобно: теперь у нас есть тот, кто во всем виноват.

– А вы мне теперь должны. – хмыкнула Оксана.

– Зайду я завтра в вашу школу, скажу, что ты не при чем. Даже благодарность вынесу.

– В школу вы зайдете, потому что ложно меня обвинили. А за синюю даму потом рассчитаетесь, когда мне что-нибудь понадобится. Я вообще-то не обязана была с ней справляться. Я вчера еще не знала, что такие бывают.

– Я так и зовсим ничего не обязанная! Никому! – тут же влезла Стелла. – А ты мени оберег вышьешь! – ткнула она пальцем в Оксану. – Раз твои обереги так диють, так мне теж надо один, а то всякие бывают клиенты. А я тебя зелья варить навчу.

– На порчу, как в прошлый раз? – покосилась на нее Оксана. – Между прочим, я пока в трамвае ехала, тетрадки Елизаветы Григорьевны полистать успела, и все там нашла.

Тем более, что и найти было несложно, в раздел «Запретное» она полезла сразу, проигнорировав разделы «От болезней», «От несчастий» и даже «От подростковых прыщей». А вот то, что он был большой, подробный, да и слово «Запретное» было написано над зачеркнутым «От врагов», наводило на определенные размышления. Надо, кстати, подобрать тетрадки – даже изодранные они представляли немалую ценность.

– Ой, ну подумаешь, схитрувала! Но теперь-то все по-честному будет: ты – мне, я – тебе! – заверила Стелла и глаза у нее были искренние-искренние.

Оксана подумал и кивнула. Стелле она не верила ни на грош, но она ведь тоже может посидеть над книжкой с узорами и вышить вторым слоем что-нибудь этакое, на добрую, а главное, долгую память. Кажется, ей понравится быть ведьмой. Может даже, и МГИМО не понадобится.

Конвент у черта на рогах

Серая «шкода» сбросила скорость и остановилась возле скучающих у машины ДПСников. Окно со стороны пассажира опустилось… Пожилой ДПСник замер, так и держа в одной руке свинченную с термоса чашку, а в другой – сам термос, и не обращая внимания на темные капли кофе, падающего на асфальт. Из окошка выглянуло женское лицо, покрытое сложным макияжем: фигурные зеленые тени на веках, искусно нарисованная на щеке цветущая ветвь. В белокурые волосы были вплетены цветы и… торчали острые кончики ушей!

– Не подскажите, где тут поворот на турбазу, а то навигатор нас совсем запутал!

– Вы чуть-чуть не доехали. – раздался голос напарника и тот совершенно спокойно наклонился над окошком, из которого выглядывало ушастое чудо. – Если карта есть, могу показать.

– Вот спасибо! – дверца водителя распахнулась и оттуда с некоторым трудом вывалился сам водитель. Поверх рубашки с пышными кружевными манжетами он был облачен в темный камзол, стянутые шнурами под коленками темные панталоны переходили в белоснежные чулки и туфли с пряжками! Этот старинный кавалер совершенно спокойно вынул iPhone, видимо с открытой картой, и напарник принялся тыкать в экран также невозмутимо и обыденно, как если бы водитель был одет в обычную куртку и джинсы:

– Вам еще километров пять, а потом будет такой отнорок вправо, не пропустите, его проскочить