Как странно, что она все это сообразила и сопоставила именно сейчас… Сверилась, как говорится, с собственными чувствами!

Эта мысль вызвала у нее горький смешок, скорее похожий на всхлип. И тут Макс стал целовать ее щеку, подбородок, ухо – все, до чего мог дотянуться, – и укачивать ее на руках, как ребенка, и шептать что-то успокаивающее, а она все плакала и плакала.

Наконец, когда слезы кончились и всхлипывания утихли, превратившись в редкие, прерывистые вздохи, Джули замерла в его руках, совершенно измученная. Ее лицо по-прежнему пряталось у него на плече, ей не хотелось шевелиться, потому что именно такого надежного мужского плеча ей в жизни не хватало.

Немного успокоившись, Джули подняла голову и посмотрела на Макса. Его голубые глаза, встретившиеся с ее глазами, показались ей серьезными и печальными, его рука тихонько, почти рассеянно поглаживала ее по спине сквозь тонкую футболку. Ее груди прижимались к его груди, а руки обвивались вокруг его шеи. Он казался таким хорошим, таким правильным, когда обнимал ее вот так, что ей стало страшно. Она стиснула зубы и вскинула подбородок, понимая, что опозорилась окончательно и бесповоротно. Ей хотелось бросить на него строгий взгляд, но она все испортила, прозаически шмыгнув носом.

Макс улыбнулся ей, в его взгляде светилась нежность.

– Слушай, – сказал он, – ты разбиваешь мне сердце.

А потом он наклонил голову и поцеловал ее.

От прикосновения его губ Джули вспыхнула огнем. Она вдруг поняла, что отчаянно нуждается в его теплоте и нежности, в ощущении силы и покоя, которое он в нее вселял. Она просунула язык к нему в рот, и это сработало как детонатор. Поцелуй взорвался. Они лихорадочно прильнули друг к другу, охваченные страстью. Его язык обжигал ее рот. Его губы были упоительно твердыми, горячими и властными, руки обхватили ее так, что у нее едва не затрещали ребра. Она оказалась распластанной вдоль его тела, и стук его сердца отдавался у нее в груди. Его руки нетерпеливо гладили ее по спине, выдергивали край футболки из-под юбки и наконец заскользили, теплые и нетерпеливые, по обнаженной коже. Они слегка дрожали. Джули задрожала в ответ, еще крепче обхватила его шею и поцеловала так, словно от этого зависела ее жизнь. Одна широкая теплая ладонь нашла ее грудь. Джули тихо застонала и бросилась с головой в бешеное пламя желания.

Макс прижал ее к спинке дивана, и Джули ощутила прохладный кожаный валик. Потом Макс навис над ней, сдернул с нее футболку через голову, расстегнул юбку и стянул ее вниз. Джули лихорадочно помогала ему избавиться от одежды, и вот он наконец накрыл ее своим телом. Она широко развела колени ему навстречу и притянула его за плечи к себе поближе. Прикосновение сильных бедер, покрытых жесткими волосами, к ее нежной коже было невыразимо волнующим.

Она так его хотела, что у нее даже закружилась голова.

А Макс все медлил, удерживал ее коленями и ладонями, охватывал ее всю взглядом.

– Мило, – сказал он, очевидно имея в виду кружевной белый бюстгальтер и трусики, все еще надетые на ней, а может быть, и то, что было под ними скрыто.

Джули больше не хотела ждать. Она обхватила ладонью его затылок и притянула его рот к своему. Ей хотелось нежного, неторопливого поцелуя, но он оказался яростным, обжигающим и головокружительным. Когда Макс поднял голову, Джули протестующе застонала, скользнула дрожащими губами по его шее, когда он немного отодвинулся.

Макс быстрыми, ловкими движениями расстегнул и снял бюстгальтер, потом наклонил голову и поймал губами белую, нежную, как сливки, грудь. Джули со стоном закрыла глаза и прижала к себе его голову. Он поцеловал сперва одну грудь, потом другую, а Джули выгнула спину, щедро предлагая ему себя, теперь уже обеими руками сжимая его голову, пока он целовал ее, дразнил и играл с ней. Она двигалась под ним, охваченная безумным желанием, раз за разом проводила руками по его спине, по ягодицам и бедрам.

Она так хотела его, что ей казалось, она сейчас умрет, если он заставит ее ждать еще хоть немного. Макс застонал, когда ее рука сомкнулась вокруг его члена, оторвал голову от ее груди и блестящими глазами заглянул ей в лицо. Задыхаясь, умирая от нетерпения, Джули направила его внутрь, но встретила преграду, о которой совсем забыла: на ней все еще были ее крошечные кружевные трусики.

Джули застонала в нетерпеливой досаде, когда Макс натолкнулся на препятствие из тончайшей ткани, и уже была готова разорвать мешающий им обоим клочок кружев, лишь бы получить желаемое, но он ее опередил: его рука была уже между ее ног, прикасалась к ней через трусики, потирая самое чувствительное место, заставляя ее задыхаться. Потом его пальцы пробрались сбоку под резинку, скользнули внутрь ее и снова выскользнули, и так несколько раз, сильно и быстро. В то же время он снова наклонил голову и принялся целовать ее грудь.

Запрокинув голову на кожаный валик дивана, Джули бесстыдно извивалась под ним, стискивала его плечи, вскидывала бедра в безмолвной мольбе, чувствуя, как внутри нарастает, доводя до дрожи, напряжение. Ей казалось, что она сейчас умрет, если он не овладеет ею сию же минуту.

– Люби меня, Макс, – прошептала она, открыв глаза.

На мгновение он замер, глядя на нее сверху вниз.

– Я люблю тебя, Джули, – сказал он тихо. – Бог свидетель, Джули, я люблю тебя.

Он сдернул с нее трусики, страстно поцеловал и овладел ею с такой стремительной силой, что Джули только ахнула. Он заполнил ее всю целиком и чуть не довел до крайней точки в первый же момент. Она вскрикнула от наслаждения и подалась Максу навстречу, чтобы полнее ощутить его в себе. И тут он начал двигаться, то выскальзывая из нее, то снова пронзая ее с нетерпеливой страстностью человека, стремящегося к собственному высвобождению, а она следовала за каждым его движением, поднималась все выше по огненной спирали, пока наконец не забилась в экстазе.

– Макс! О, Макс!

В ответ послышался глухой стон: он нашел свой собственный путь к свободе, до боли вжимаясь в ее трепещущее тело, и наконец замер.

Проведя какое-то никем не засеченное и не измеренное время в блаженстве сексуальной нирваны, Джули стала постепенно приходить в себя.

Она зашевелилась под тяжестью его большого, сильного тела. Макс поднял голову и вопросительно взглянул на нее. Джули встретила его взгляд.

– Было здорово, – сказала она серьезно. – Мне было очень, очень хорошо.

Улыбка, раздвинувшая его губы, добралась и до глаз.

– А ты способная ученица. Вот такой постельный разговор мне по душе.

– Поверь, я сама об этом догадалась.

Прижиматься вспотевшей кожей к кожаной обивке дивана оказалось, как обнаружила Джули, не слишком приятно. Все равно что лежать голой на постели из клейкой ленты: каждое движение причиняет неудобства. Макс, должно быть, догадался об этом: он передвинулся, сам лег на диван, а она удобно растянулась поверх него.

С минуту Джули просто наслаждалась новым положением. Потом приподняла голову и задумчиво посмотрела на него.