Невероятное удовольствие, больше...

Он накрыл ее лоно ладонью, нажав на клитор большим пальцем, одновременно глубоко двигаясь в ней двумя пальцами.

— Демон, пожалуйста!

— Будь готова для своего мужчины, — при каждом слове он толкался в нее пальцами.

Потребность кончить возрастала… сильнее, пока не достигла вершины и, наконец, не обрушилась на нее со всей мощью.

Огонь вокруг них взвился вверх, когда она испытала оргазм, ее голубые глаза отражали его вспышки. Ее плоть, обхватывающая его пальцы, была влажной и горячей, это заставляло его член жаждать заменить пальцы.

Но он должен был взять ее медленно. Он должен был превратить это во что-то, без чего она не смогла бы жить. Увиденное им в ее глазах говорило ему о том, что он сможет это сделать.

Ощутив ее последнее содрогание, он встал на колени между ее бедрами и сжал ладонью свой член, проводя им вверх-вниз по ее опухшим складкам. Он направил опухшую головку во влажный вход, но замер.

— Расслабься, cwena. Я не буду торопиться.

Она кивнула.

Склонившись над ней, он оперся локтями по обеим сторонам от ее головы. С каждой унциейжелания обладать ею, он продвигался на дюйм в ее плоть, не сводя с ее лица пристального взгляда, пока полностью не вошел в нее. Ее дыхание было прерывистым, но она не отводила глаз.

Он наслаждался ощущением полного владения своей женщиной.

— Я сделал тебе больно?

Она помотала головой:

— Нет, Ридстром, нет.

Он позволил ей привыкнуть к нему, обливаясь потом от с трудом сдерживаемого желания толкаться в ее красивое маленькое тело. Он хотел продлить это ощущение, но его семя уже поднималось для нее.

— На этот раз все по-другому, настолько прекрасно…

Как только она покачала бедрами, он простонал:

— Ты хочешь большего?

— Я готова… я нуждаюсь в большем.

Он приподнялся на руках. Пот стекал с его лба, капая ей на грудь. Она выгнула спину от удовольствия.

Он не мог больше сдерживаться, наслаждаясь ее влагой вокруг своего члена. Она разочарованно застонала, когда он вышел из нее, и закричала, когда он снова вошел в нее на всю длину.

Тугая…. Невероятно горячая.

— Глубоко в тебе, — он поменял угол, погружаясь в ее лоно. — Столь горячо!

— Ридстром… да! — она вновь была близка. Он мог чувствовать, как под ним дрожало ее тело, сжимались и расслаблялись ее бедра вокруг его.

Следующий глубокий толчок заставил задрожать и его. Когда он выходил, ее плоть сжимала его так сильно, что он никогда бы не смог выскользнуть полностью.

Он снова проник внутрь, погружая себя до самого конца. Он заскрипел зубами, желая войти еще глубже, испытывая необходимость обладать ею полностью…

Когда Ридстром первый раз вошел в нее, она напряглась. Такой большой, я не подхожу ему. Но в этот раз не было никакой боли — только удовольствие.

Теперь он опустился всем своим телом на нее, чтобы касаться каждого дюйма ее кожи. Он завел ее руки за ее голову и прижал их своими, переплетя свои пальцы с ее.

Его грудь была гладкой и терлась о ее ноющие соски. Когда он осторожно подвигался в ней, она задохнулась от невероятного ощущения того, что он делал. Еще один восхитительный толчок, и его слова ей на ухо:

— Не могла бы доставить мне большее удовольствие

Ощущение его тела, трущегося о ее плоть, было восхитительным, и каждое движение его бедер усиливало это. Она выгнулась под ним, выдохнув:

— Ты нужен мне, Ридстром.

Его руки, держащие ее, напряглись:

— Повтори это!

— Ты нужен мне, Ридстром.

Он поднял голову, взгляд его черных глаз сосредоточился на ее шее:

— Тогда прими мое требование.

О, боги, он собирался отметить ее. Она знала, что это должно произойти, тем не менее с каждым его толчком ее тело приближалось к оргазму.

Руками он обхватил ее голову и поцеловал в шею, лаская кожу языком, словно успокаивая.

— Так долго ждал.

Молниеносно он укусил ее, его клыки проникли в ее плоть.

Ее тело под ним стало пассивным, не в состоянии сделать что-либо, кроме как просто принять его семя, так как он отметил ее.

Когда оргазм поразил ее ослепительными волнами, она закричала от его невероятной силы. Раз за разом ее влагалище плотно обхватывало его член, требуя от него то, что он должен был дать.

Он стонал над ней, двигаясь сильнее, глубже. Наконец, он отпустил ее шею, облизав место укуса, прежде чем окончательно поднять голову. С хрипотцой в голосе он произнес:

— Теперь — моя.

Он прижал к матрацу их переплетенные ладони, двигаясь между ее бедрами, приближая ее к еще одному оргазму.

— Ридстром, не останавливайся! — ее голова моталась из стороны в сторону с каждым толчком его бедер.

Ближе… ближе… необходимо. А потом все в ней взорвалось, настолько резко и горячо, что она снова закричала, выгибаясь дугой и яростно трясь об его тело.

— Сабина! Я собираюсь кончить в тебя, так трудно сдерживаться.

Его мышцы напряглись, слегка сокращаясь от напряжения, а затем он внезапно замер, его член пульсировал в ней. Его глаза, пылающее чернотой и мучением, встретились с ее, его тело боролось с все еще не высвобожденным давлением.

— Моя Сабина…

Он откинул голову, заревев в потолок. На его шее и груди вздулись вены, горячая сперма вливалась в нее таким сильным потоком, иссушая его и принося облегчение, что она могла чувствовать это… снова и снова…

Как только он иссяк, он рухнул на Сабину, все еще мягко толкаясь в нее, его сердце бешено билось напротив нее.

Между хриплыми вдохами, овевающими ее влажную кожу, он поцеловал сделанные им отметины, успокаивая.

— Cwena, ты стоила каждую минуту моего ожидания…

— Я бы могла сказать что-то хорошее, — начала Сабина, когда увидела покосившуюся лачугу, — что-то вроде: «Я уверена, внутри это место отличное». Но мое соглашение тогда бы просто разбилось.

— Ты же хотела, чтобы я пригласил тебя на свидание в бар Ллора, — сказал Ридстром с усмешкой, скользя по ней взглядом. Теперь он улыбался чаще, но все равно каждый раз это заставляло ее сердце сжиматься. — Это наше свидание, и мы в баре.

Она хотела, чтобы он пригласил ее на, по существу, первое в ее жизни свидание. После того, как прошедшие четыре дня они провели вдвоем в доме и главным образом на кровати. Но помимо этого у нее были и скрытые мотивы…