— А… — начал герцог Каспер. — Может, глубокий сон?

— Или слишком крепкая выпивка? — поддакнул Рауль Силвермэн, между тем потихоньку оттесняя меня из комнаты и загораживая вид.

Я возмутилась:

— Что?! Вы издеваетесь? Думаете, он решил с нами поиграть в прятки новым, особо продвинутым способом?!!

Рауль поморщился и тряхнул своей шикарной блондинистой гривой. Как мой страж, на коронацию он пришел в праздничных цветах моей личной гвардии, ультрасинем костюме с ало-серебряной окантовкой. Я тогда даже удивилась немножко. Всегда полагала — натуральные красители столь яркими не бывают.

— И он не глухой! — стукнула я веером по косяку в сердцах. — Он — мертвый! Там лужа крови натекла! Весь паркет испортился!

В моей спальне царил натуральный погром. На полу вперемежку лежали отрезы шелка для стен. Перевернутая мебель создавала дополнительный живописный колорит. Наполовину ободранные стены пестрели унылой каменной кладкой. В общем, самый обычный ремонт. У нас дома такое бывало не раз, и я к этому пожару и потопу два в одном под скромным именем «ремонт» вполне привычная.

Правда, в общую рабочую картину никак не вписывались мужские ноги, одетые в темно-коричневые штаны и обутые в мягкие сапоги из черной, хорошо выделанной кожи. Неловко вывернутые нижние конечности причудливо выглядывали из-под тяжелой резной дубовой рамы, в которой я, немного успокоившись, тотчас признала основу для балдахина. Мои невидимые «снежинки» слетелись на балдахин, словно указывая мне на что-то. Видения поскакали по дереву, попрыгали по кровати и стенам и… пропали.

Если попытаться логически просчитать события, предшествующие гибели ночного гостя, то мне представляется это следующим образом: ночью, в полной темноте (днем или утром света бы хватило увидеть коварные ловушки, раскиданные строительными вредителями под ногами) мужик ввалился ко мне в спальню с о-очень непонятными намерениями. Впрочем, намерений, с моей незамысловатой точки зрения, могло быть только два. Или мужчина воспылал к моей костлявой персоне неземной жаркой страстью и поспешил меня о ней, ни мгновения не медля, тут же уведомить…

Или ему сильно захотелось стать всемирным благодетелем, и дядька решил одним махом избавить королевство от неликвидной рыжей принцессы, о которой за спиной, не скрываясь, говорят, что она блаженная.

Во вторую причину визита верилось сразу и беспрекословно. Так вот, заявившись ко мне без предупреждения, ночной посетитель не учел ма-аленькой детали — радикального изменения дизайна спальни и последующего затем хаоса.

Возможно, он запнулся о мебель или поскользнулся на шелке — кто ж это теперь выяснит? В общем, мужчина каким-то образом пошатнул кровать, и на него сверху съехала деревянная рама весом в несколько пудов! Итог мы сейчас наблюдали. Выводы: «кирдык котенку» и «кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!».[39]

Обойдя тщившегося мне помешать Рауля, я нагнулась над трупом и, разглядев в его руках один весьма интересный предмет, привлекла внимание мужчин:

— Смотрите, какая у парня милая веревочка! — Задумчиво протянула: — Интересно, зачем она ему? Какую корову он тут с петлей посреди ночи собрался ловить?

Из меня тут же по накатанному сценарию попытались сделать дурочку.

— Ваше величество, — глубокомысленно заявил Неподкупий, видимо, спасая мою архихрупкую дамскую психику. — Возможно, это слуга и… Ему захотелось подвязать одну из штор…

— Гарротой?[40]— у меня от подобного предположения чуть глаза на лоб не полезли. — Смело! В высшей степени ор-ригинально! А вот тот симпатичный кинжал ему был нужен, чтобы кончики на бантике подровнять?

Каспер сделал знак стражникам. Мужчины, бренча доспехом, пыхтя и сквозь зубы негромко поминая сидельцев, строевых и прочую домовую нечисть, стащили с покойника дубовую раму. От представшего глазам зрелища меня немедленно затошнило. Все же училась не в медицинском институте. Это у студентов-медиков спокойно завтракать, обедать и ужинать рядом с препарируемым материалом за что-то сверхъестественное не считается.

«Держись! — уговаривала я себя. — Вдох-выдох, вдох-выдох!» Подскочившая ко мне статс-дама активно помахала в лицо веером и сунула в руку нюхательные соли. Кто-то из фрейлин с протяжным стоном расположился на отдых прямо на полу. Галантные кавалеры оказывали им первую помощь.

— Ваше величество, он вам знаком? — спросил меня Рауль, поддерживая под локоть. Если красавец-блондин тайно надеялся, что я немедленно распластаюсь у него на груди, то сильно просчитался. Я потом где-нибудь полежу, отсвечивая салатовым колером… без свидетелей и дополнительных деталей интерьера.

Я обвела внимательным взглядом изуродованное горбоносое лицо погибшего простолюдина, на глазок прикинула рост и фигуру, отметила безликую одежду, треугольный платок на шее… Присмотрелась к пальцам и ладоням без характерных крестьянских мозолей, как будто покойник при жизни занимался лакейской или воинской службой, не поленилась приглядеться к нестертым долгим ношением подошвам сапог…

— Если судить по тому, что уцелело — первый раз вижу! — честно сообщила Раулю, вытаскивая свой локоть из сильных пальцев.

Все молча рассматривали окочурившегося визитера.

— Так что он все же здесь делал? — нарушила я молчание, переводя вопрошающий взгляд с одного герцога на другого.

Рыкун смущенно кашлянул и запел старую песню:

— Ваше величество, я все же думаю, что это слуга…

— Да? — перебила я его бесконечные гусарские баллады и романсы. Приказала, обращаясь к страже: — Переверните!

Двое гвардейцев перевернули тело. В заспинных ножнах красовался небольшой топорик.

Укоризненно покачав головой, я задумчиво сообщила:

— Поразительно! Значит, слуга, вы говорите… А этот метательный топорик ему был нужен, чтобы столбики прикроватные обтесывать?

Мужчины засмущались и промолчали.

Я же, напротив, продолжила размышления вслух:

— И делать это нужно было непременно ночью? А то бедолаге не дали бы уснуть муки совести?

Мужчины снова погрузились в глубокомысленное и красноречивое молчание. Не иначе как раздумывали: стоит ли попробовать еще раз убедить меня в том, что я умственно отсталая, или дешевле все же признать новую попытку покушения?

В коридоре раздался шум, и в комнату на всех парах, на ходу беря барьеры из обморочных фрейлин, ворвался Матиас.

Ну, все! Следующий на очереди! И опять начнет рассказывать наивной чукотской девушке сказки Венского леса. Караул! Я сдаюсь!

— Что тут происходит? — выдохнул благоверный, сверкая глазами. Этот вопрос вместо вызвучки уже следует высечь на мраморной стеле, до такой степени он становится популярным!