- Не надо тебе сейчас домой ехать! – осторожно лавируя между машин, проговорила Карина.

- Почему это?!

- Просто послушай меня. Не ходи сейчас домой.

- А куда же мне ехать?

Карина затихла, соображая, куда же ехать Виолетте, а потом весело бросила:

- Да хоть ко мне! В салон! Давай ко мне, Вилк. У меня собеседование, а потом можем пообедать где-нибудь, где скажешь!

Договорив, Карина непроизвольно скрестила пальчики, надеясь на одобрительный ответ. Виолетта молчала. Думала. Карина могла бы, конечно, рассказать о том, что видела дома у Корту, но считала, что это не телефонный разговор.

- Ладно, сейчас приеду. Только мне это все не нравится! – пробубнила Вилка и, сообщив, что уже приехало такси, коротко попрощалась.

Настроение было приподнятым. Хотелось петь, что Ленская, собственно, и делала, отбивая ритм по рулю. Радостно ей было, что все их старания не прошли даром, что их рисковое мероприятие принесло оказалось успешным, и лично ее предположение было верным. Было что-то между этими двумя. Сложно пока сказать, что именно, но что-то определенно было.

Остановившись на парковке у салона, Карина выключила радио и заглушила мотор. Она уже взялась за ручку и готова была выйти, но резко остановилась, чувствуя, как холодок ужаса ползет по позвоночнику. Сейчас девушка была трезва, и подогретой коктейлями дерзости не было в помине. Сейчас, при свете дня, без привычного боевого рисунка на лице и без сумасшедшего платья она чувствовала себя беззащитной. А, может, она и была беззащитной на самом деле?

Карина не боялась никого из своих случайных любовников… Кроме Стаса Протасова.

Он стоял на парковочном месте по диагонали от нее и с кем-то беседовал по телефону. Откинувшись на спину сидения, Ленская попыталась побороть нарастающую панику, но тщетно. В груди все колотилось, и колени дрожали. И что ему понадобилось тут?!

- Какого хрена ты тут забыл? – прошептала Карина и судорожно вздохнула.

Сейчас в Протасове было не узнать того великовозрастного раздолбая, с которым она случайно познакомилась на одной из тусовок. На нем были темно-серые, чуть зауженные брюки и плотно облегающая светло-серая рубашка в клетку. Очки-авиаторы подчеркивали красивые черты лица и скрывали глаза зеленого цвета. Карина прекрасно помнила, как в них плясали бесенята, когда он снимал ее в клубе…

Беспомощно глядя на него, девушка игнорировала звонок мобильного и ждала только момента, когда Стас, наконец, сядет в свое авто и свалит отсюда, а он, как назло, лениво присел на край капота и ждал чего-то.

«Или кого-то…»

Мысль, что он мог ждать ее, заставила что-то внутри встрепенуться, но здравый смысл тут же спустил с небес на землю. Протасов не мог знать, что та девица из клуба – это, на самом деле, Карина Ленская, дочь известного банкира, владелица сети элитных салонов красоты… Не мог. И почему ей так жаль, что прошлого не изменить? Почему она сейчас больше всего жалеет о том, что натворила?

Стук в стекло заставил Карину испуганно вздрогнуть. Медленно повернув голову, Ленская облегченно выдохнула – перед ней стояла Вилка и ехидно улыбалась.

- Добычу выслеживаешь, как хищная пума? – провозгласила она, как только окошко чуть приоткрылось.

- Тс-с! Виолетик, я прошу тебя, тише, - приложила палец к губам Карина, испуганно глядя на Протасова.

- Мы в засаде? – шепотом спросила Вилка и с комичной серьезностью осмотрелась по сторонам.

- Типа того… Вилка, я прошу тебя, тише, милая!

- Я буду тихой, как затаившийся дракон, только скажи, в чем дело?

Карина знала Виолетту, и понимала, что эта девушка с нее живой не слезет, потому просто проговорила:

- Вон тот парень не должен меня увидеть!

- Хорошенький… А что у вас случилось?

- Ничего! Просто так надо… Черт, у меня собеседование… Черт, что же делать? – завыла Карина, прижимая к лицу ладони под новую трель мобильного.

- Пф… Бери пару вешалок из химчистки, и пошли!

Времени размышлять не было. Сдуру схватив у Вилки все вешалки в темных чехлах, Карина почти бегом припустилась к салону, не понимая, что таким своим поведением привлекает еще больше ненужного внимания. Влетев в салон, она отошла на безопасное расстояние от двери и осторожно уставилась в окно, где в лучах солнца неторопливо шагала Виолетта. Шагала так, словно ничего не произошло, а Протасов заинтересованно смотрел ей вслед… Толкнув дверь, девушка вошла в просторный прохладный холл, выгнув бровь посмотрела на Ленскую и вынесла свой вердикт:

- С тобой бы я в разведку не пошла! И учти, я хочу знать подробности, почему ты так боишься этого красавчика!

Конца собеседования Карина ждала с ужасом. Но, несмотря на свой страх, мысленно обдумывала, что сказать Вилке так, чтобы не говорить ничего. Она не хотела посвящать Москвичеву в подробности своей второй жизни, которой девушка не могла гордиться.

Она думала схитрить, недосказать что-то, но в сложившейся с Протасовым ситуации надо было говорить либо все, либо ничего, иначе картина получалась искаженной. Выходило, что он плохой, а она жертва. На самом деле на Карине, по ее собственному мнению, лежала основная вина в произошедшем… 3начит, надо молчать. Но как это сделать, если Вилка так просто не отстанет? Хотя, если представить правильно, может, и отстанет. Представить все, как нечто неинтересное. К примеру, как мимолетный роман, который закончился не особо хорошо, и ей, Карине, не хотелось бы о нем вспоминать… Ну, по сути все верно. Короткий роман, всего на одну ночь, который мог бы закончится еще хуже, благо, хватило мозгов вовремя уйти… И верно то, что она не хочет больше с ним пересекаться. Не хочет… или?..

***

Когда кости снова стали костями, а не безвольным желе, послушным рукам Столярова, Аня заворочалась, подтянула к груди одеяло и, перевернувшись на живот, прикрыла глаза. Вдохнула и не сдержала улыбку – ноздри наполнил запах Сергея. Слабый запах одеколона и сигарет смешивался с запахом его тела и образовывал сексуальную композицию, от которой хотелось буквально мурлыкать как кошке. Его большая ладонь сначала скользила вверх-вниз по спине, обводя позвонки и ребра, а теперь просто покоилась на талии. Так уютно, словно там всегда была. Поерзав, она удобнее устроила голову на мужской груди и улыбнулась. Просто так, без особой на то причины. Ей просто хорошо было, и ничто не могло нарушить эту идиллию.

Ровное дыхание мужчины, мерное покачивание его груди убаюкивало, а утомленное бурными ласками тело требовало отдыха, но сон, как бы ни хотелось, не входил сейчас в планы Ани. С минуту на минуту должна была вернуться Вилка. Она, конечно, свой человек, все поймет, но Анне не хотелось лишний раз краснеть перед подругой, не хотелось, чтобы она вообще что-либо знала. Ведь если никто не будет знать, Аня сможет в дальнейшем избежать понимающих взглядов и слабых попыток поддержать. В том, что Вилка это будет делать от чистого сердца, Аня не сомневалась, но легче от такого никогда не становилось. Только тягостнее. И с каждым словом и взглядом камень на сердце становился все тяжелее, и она самой себе казалась такой беспомощной и жалкой… Все это она проходила уже и не хотела опять. Слишком горькая наука.