не передачей слов его информатора. Это находит косвенное подтверждение в том, что «Внешняя Русь» у ал-Идриси нигде не противопоставлена «Внутренней Руси». Понятие «Внешняя Русь», судя по содержанию 6-й секции VI климата, ал-Идриси относил к той Руси, о которой писали арабо-персидские авторы X в. (и, в частности, обильно цитируемый ал-Идриси Ибн Хаукал), приводившие рассказ о трех группах русов. Таким образом, термин «Внешняя Русь» ал-Идриси связывал исключительно с книжными данными, уже, безусловно, архаичными для его времени.

Каков же в таком случае возможный источник, откуда ал-Идриси мог позаимствовать понятие «Внешняя Русь»? В арабо-персидской географической литературе Х-ХІ вв. существовала традиция применения определений типа «внешний»/«внутренний» к различным народам Восточной Европы, в число которых, однако, не входили русы. Поэтому представление о «Внешней Руси» не могло быть взято ал-Идриси из сочинений своих восточных предшественников. На секционных картах «Нузхат ал-муштак» название «Внешняя Русь» не фигурирует, так что и заимствование из какого-либо картографического источника вряд ли можно предполагать. Вместе с тем разделение Руси на «внешнюю» и «внутреннюю» нашло отражение в византийском источнике X в. — сочинении Константина Багрянородного «Об управлении империей». Константин упоминает «Внешнюю Росию» (‘από τής ‘έξω ‘Ρωσίας), нигде не противопоставляя ее при этом «Внутренней Руси» [Константин, с. 44-45, 308-310]. Об использовании ал-Идриси византийских источников для характеристики Восточной Европы и в том числе Руси свидетельствует целый ряд древнерусских топонимов «Нузхат ал-муштак», восходящих к греческим прототипам. Возможное заимствование понятия «Внешняя Русь» из византийских источников, по-видимому, облегчалось для ал-Идриси тем, что этот термин органично вписывался в знакомое ему по арабо-персидской традиции деление некоторых народов Восточной Европы на «внешних» и «внутренних».

247

Ал-Булгариййа — Волжская Булгария (см. коммент. 11 к 7-й секции V климата).

248

Страна басджиртов — охарактеризована в 7-й секции VI-VII климатов. Об этнониме басджирт см. коммент. 47 к 7-й секции V климата.

249

Ал-Лан — Алания (см. коммент. 15 к Введению).

250

Ал-Хазар — Хазария (см. коммент. 17 к Введению).

251

Ал-Идриси упоминал Трапезунд во Введении и 5-й секции VI климата.

252

Ар-Рум — Византия (см. коммент. 64 к 7-й секции V климата).

253

Основными этносами, населявшими Трапезунд, были греки, картвелы и армяне [Карпов С. П. Трапезундская империя, с. 18-31].

254

В рукописи Р стоят огласовки (***); в других рукописях — при идентичной графике — есть варианты в расстановке диакритических точек (*** — L, *** — А). Под рекой Русиййу здесь, по мнению Б. А. Рыбакова, следует подразумевать р. Риони [Рыбаков Б. А. Русские земли, с. 16]. Основанием для такого отождествления послужило, вероятно, указанное в источнике небольшое расстояние до этой реки от Трапезунда. Однако описание течения реки Русиййу, а также утверждение ал-Идриси о том, что она протекает через землю алан, заставляет отказаться от сопоставления этой реки с р. Риони. В. М. Бейлис справедливо заметил, что описание реки Русиййу соответствует течению р. Кубани и, кроме того, Кубань действительно пересекает землю алан, чего нельзя сказать о р. Риони [Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.), с. 209-210, 220-221].

Сведения, которыми располагал ал-Идриси о реке Русиййу, несомненно, основаны на реальных впечатлениях его информаторов, о чем говорит живое, полное конкретных деталей описание реки, однако географическая точность данных ал-Идриси кажется весьма сомнительной. Это видно из указанного в «Нузхат ал-муштак» расстояния от Трапезунда до устья реки Русиййу в 75 миль (ок. 120 км), в то время как к востоку от Трапезунда на таком расстоянии нет сколько-нибудь значительной реки. Хотя информатор ал-Идриси и имел представление о течении реки Русиййу, но сам он был знаком с ее бассейном довольно поверхностно — неслучайно его признание о том, что «на ней нет известных городов». По всей вероятности, единственным участком реки, который мог быть знаком самому информатору, было ее устье. О том, что подобные плавания — от Трапезунда напрямик до устья реки Русиййа, т. е. до Керченского пролива (см. коммент. 41 к 5-й секции VI климата), — совершались в XII в., ал-Идриси упоминал в 5-й секции VI климата своего сочинения. Следует согласиться с Б. А. Рыбаковым и В. М. Бейлисом, полагающими, что в основе приводимого ал-Идриси маршрута от Трапезунда вдоль Восточного Причерноморья лежала информация от лиц, совершавших плавания от Трапезунда до устья реки Русиййу [Рыбаков Б. А. Русские земли, с. 17; Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.), с. 220]. Тогда становится понятным появление названия Русиййу, которое информатор ал-Идриси дал этой реке. Под устьем реки Русиййу должен был подразумеваться Керченский пролив — конечный пункт плавания от Трапезунда, — уже известный ал-Идриси по другому маршруту как «устье реки Русиййа». Буква вав в конце слова «Русиййу», вероятно, отражает особенности произношения информатора ал-Идриси [Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.), с. 209].

Если признать, что в описании реки Русиййу отразилось представление о р. Кубань и расстояние в 75 миль от Трапезунда до устья этой реки считать ошибкой, тогда следует полагать, что в рассматриваемом маршруте оказался неосвещенным значительный участок пути, охватывающий все черноморское побережье Закавказья, поскольку сразу же после упоминания Трапезунда говорится о территории Северного Кавказа. На это обстоятельство обратил внимание А. В. Подосинов, предложивший иное толкование топонимии данного отрывка. По мнению А. В. Подосинова, при описании маршрута «Трапезунд — устье р. Русиййу» ал-Идриси оказался в плену характерной для ряда латинских источников традиции помещения Трапезунда в Северном Причерноморье. По его наблюдениям, такая локализация Трапезунда прослеживается на Певтингеровой карте, где город помещен на северовосточном побережье Черного моря; у Иордана (VI в.), перечисляющего Трапезунд среди пунктов Северного Причерноморья; у Равенн-ского Анонима (VII в.), который наряду с «настоящим» Трапезундом в Малой Азии отмечает и одноименный город в Северном Причерноморье [Подосинов А. В. О топонимике, с. 311-314; Подосинов А. В. Восточная Европа, с. 91-98].

К сожалению, в нашем распоряжении нет никаких фактов, которые бы свидетельствовали о том, что ал-Идриси был знаком с Певтингеровой картой, с сочинениями Иордана и Равеннского Анонима или с каким-либо иным источником, сообщающим о Трапезунде в Северном Причерноморье. На секционных картах ал-Идриси помечен только один Трапезунд — на южном берегу Черного моря. Все упоминания о Трапезунде в тексте сочинения показывают, что собранные им на этот счет сведения ал-Идриси безусловно