Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эливерт негромко кашлянул, и счастливая хозяйка торопливо обернулась.
– А друзья мои тоже могут войти, или их тут оставим? – поинтересовался атаман.
– Ой, – всплеснула руками портниха, – что же я, в самом деле! Конечно! Проходите все! Всем добро пожаловать! – крикнула она громче, и теперь уже добродушно улыбнулась Насте.
Романова спрыгнула на землю, и они с Наиром тоже отправились к дому. Эл поймал хозяйку за локоть у самых ворот.
– Вириян, постой! Может, лучше нам не входить? Что люди скажут? Меня тут некоторые знают... Станут снова болтать о тебе всякий вздор.
– Моя репутация – это моя забота, Эл. Иди в дом!
– …
– И никаких возражений!
***
Настя с головой окунулась в воду, вынырнула, отфыркиваясь, откинула с лица мокрые пряди и счастливо вздохнула полной грудью.
Горячая ванна – разве существует на свете более гениальное изобретение человечества!
Деревянное корытце, в котором она плескалась, именовать ванной, было всё равно, что обозвать осла арабским скакуном. Но всё-таки здесь, в гостях у Вириян, Насте впервые представилась уникальная возможность вполне цивилизованного омовения.
И никакое джакузи не оценила бы она дома так, как оценила большую деревянную бочку, которую, если она правильно помнила, в старину называли лоханью.
Ванна Вириян располагалась в чистой светлой бане. Здесь же помещалась жарко натопленная каменка и бочки с горячей и холодной водой.
На полке – сосуды и склянки с такими приятными женскому естеству веществами: душистое жидкое мыло, масло для тела, отдушка для волос и прочие косметические составы.
Последнее время Настя жила подобно кочевнице, снося наравне с друзьями скитания по пыльным дорогам под палящим солнцем и моросящим дождём. Обитала в лесу, спала на земле и давно позабыла, что значит холить и лелеять своё тело и наводить красоту. Её попутчики, возможно, этого и не замечали, привыкшие к её облику этакой пацанки.
Но сегодня женская суть взяла верх над Настиной душой. И она плескалась в чистой ароматной воде, старательно взбивала на голове пушистую шапку мыльной пены, тёрла пятки, мазала кремом огрубевшие ручки. А, покончив с этими процедурами, надела простенькое молочно-кремовое платьице, одолженное Вириян, и, возвращаясь в дом, наконец-то вновь ощущала себя вполне привлекательной и женственной особой.
Правда, тут же в голову Анастасии пришла неприятная мысль, на некоторое время сильно подпортившая ей настроение.
Она только теперь осознала, что едет к миледи Лиэлид не только по делу, но ещё и на бал. И на балу, как-никак, надо выглядеть соответственно. А ведь сегодня поутру Настя извела на Граю своё единственное платье. Теперь у неё остались только её поношенные джинсы.
По дороге в Жемчужные Сады её это мало волновало. Но теперь Анастасия вдруг поняла, что на своём первом (и, возможно, единственном в жизни) настоящем балу, где будут и аристократы, и светские беседы, и танцы, она хотела бы блистать в роскошном вечернем платье, а не жаться в уголок в курточке, похожей на облезлую шкурку полинялого тушканчика.
«Зато как обрадовалась Граю! – утешила себя Рыжая. – Ах, Граю! Славный Воробышек…»
Девочка уже успела искупаться до Насти. Под чётким руководством Вириян первая отправилась в баню. Заботливая хозяюшка отмыла замарашку теперь уже по-настоящему и одежду подыскала подходящую. В доме швеи нашлись и вещи, и умелые руки, чтоб за пять минут подогнать платье по фигуре девочки.
И теперь Граю восседала за столом, словно маленькая принцесса. Её окружали люди, в которых она уже не чаяла души, и малышка слегка терялась, не зная, к кому же её маленькое сердечко тянется больше. Она то взбиралась на колени к Вириян, обнимая хозяйку за шею, то ласковым котёнком льнула к Эливерту, то улыбалась светлой улыбкой Насте и Наиру.
Когда Дэини вернулась в дом, чувствуя себя после водных процедур, по меньшей мере, Афродитой, народившейся из пены морской, Граю уже задремала. Уставшая от событий и эмоций девчушка прикорнула в кресле возле Эливерта, тонкими ручонками обвив его сильное плечо. И вид её сонной счастливой мордашки умилял до слёз.
Вириян попыталась увести её в комнату и уложить в кровать, но Граю только пробурчала невнятно сквозь дрёму:
– Нет, я с вами хочу… Я совсем не буду спать. А то дядь Эливерт уедет, а я…
Окончание фразы никто так и не услышал – девочка вновь уснула.
А Ворон шепнул негромко:
– Пусть... Раз она так хочет. Я отнесу её потом.
И Граю оставили в покое, и вновь потекли рекой приглушенные разговоры. И Настя думала, что век бы сидела вот так, слушала и говорила, говорила и слушала, за этим большим, щедрым столом, где было так уютно и спокойно.
Весь дом Вириян был таким светлым, тёплым, что его не хотелось покидать. Видно было, что хозяйка вкладывала в его обустройство душу. Всюду взгляд натыкался на разные приятные сердцу мелкие безделушки: подсвечники в виде двух целующихся голубков, кружевные салфеточки, букет высушенных осенних листьев, статуэтка пузатого белого котёнка…
А в большой комнате, рядом с гостиной – ткани, бисер, золотая тесьма и кружева – пёстрая яркая картина жизни человека, создающего своими руками из обычных кусков материи настоящие шедевры. Несколько ещё незавершённых образцов красовались на деревянных манекенах.
Особенно понравилось Насте одна работа…
Она просто дар речи потеряла при виде этого платья – шитое золотом, оно горело в лучах бьющего в окно солнца, словно перья сказочной жар-птицы.
Нашлась в этом идеальном доме идеальной хозяйки и идеальная кухня с широким столом, где отыскалось бы место любому. И как по мановению волшебной палочки на этом столе, покрытом кружевной, как узор инея на стёклах, скатертью тотчас появились различные яства.
Отведав эти блюда, Настя поняла, что способность создавать великолепные платья не единственный талант, дарованный эрре Вириян.
Настя смотрела на хозяйку дома всё с большим восхищением, с грустью думая, что она, наверное, никогда не сможет стать такой же.
И всё-таки чего-то не хватало в этом удивительном, созданном для счастья доме…
Анастасия долго не могла понять чего. Она смотрела по сторонам, улыбаясь неожиданно обретённому умиротворению, а потом её осенило!
Этот дом был полной чашей – полной чашей нерастраченного тепла и любви, но ему было некому отдавать свои сокровища.
Эта уютная кухня была просто создана для того, чтобы по вечерам за столом собиралась многочисленная дружная семья. И
