Август ухмыльнулся в бороду:

– Да ладно. Доберешься до Альтвера. А из Альтвера уже и в Иртон.

Тарис печально вздохнул, понимая, что поездки не избежать.

Ганц Тримейн графиню порадовал:

– Ваше сиятельство, это работорговцы. Как я понял из допроса, они не первый раз сюда приходят.

– Потому нам так легко удалось их взять.

– Ну да. Расслабились, не ждали подвоха.

Лиля кивнула. Что есть, то есть. Практически все раны, которые она зашивала или перевязывала – поверхностные. Только парочка колотых. Толкового сопротивления работорговцы оказать не успели. И жалеть их совершенно не тянет.

– Большую часть ваши люди перебили, но кое-кто важный остался. Ваше сиятельство, вы знали, что боцман на одном из кораблей имел родственника в Ручейке?

– Я подозревала, что у них был сообщник, но не знала точно, кто. Кто-то из старост.

– Так чего бы проще. Взять всех и пытать, – пожал плечами Ганц. – Хотя это и сейчас не поздно. Ваше сиятельство, по утверждению этого сообщника…

– Эрк Грисмо?

– Он самый. Так вот. По его утверждению, здесь на побережье есть пласт янтаря.

– Это хорошо.

– Очень. И разрабатывали они его долго и осторожно. Сами знаете, слезы моря дороги, так что сбывали понемногу – на жизнь хватало. И им и детям.

– А что потом изменилось?

– А вы приехали, ваше сиятельство. Появился управляющий, который узнал о маленьком бизнесе, и его пришлось брать в долю. И Эдор с каждым днем становился все жаднее и жаднее. За что и поплатился в результате.

– Ну да. Я его выгнала. Хотя и рано.

– Очень рано. Вы не знали, ваше сиятельство, но Эдор хранил у себя сундучок с янтарем. Ну и часть денег… Вы из него кое-что вытряхнули, как я понял?

Лиля вздохнула.

– Я же не знала об истинных масштабах. Но на вирман хватило. И на закупки тоже.

– Вижу я, как вам хватило. Ни одна женщина не будет продавать свои одежды, не нуждаясь в деньгах. Не скромничайте, ваше сиятельство.

Лиля опустила глазки. А то ж! Само смирение и скромность!

А в душе пело ехидное: десятка!!!

Она с радостью избавилась от розовых тряпок. Но если самый простой ее поступок расценили как жертву, значит, своей цели она достигла. И видит в ней Ганц страдающую одинокую женщину.

Есть!!!

– Давайте лучше про управляющего, лэйр Ганц.

– А с управляющим все просто. Он влез в янтарные дела. И принялся давить. Так что семейство Грисмо…

– Семейство?

– Эрк и два его братца.

– Понятно.

– Так вот, ваше сиятельство, они решили, что с этим бизнесом пора заканчивать. Собирались выбрать побольше с пласта, завалить разработку и уехать. Благо на корабле был их родственник.

– Так я не поняла. Работорговцы…

– Они приплыли именно за рабами. Изначально. А янтарь оставался у братьев. Они не зарывались, утаить было несложно.

Лилю любопытство разбирало хуже чесотки – сколько ж стоит янтарь? Но приходилось молчать. А то спросишь так…

– Но пласт они еще не завалили?

– Хотели выгрести побольше. Не успели еще, госпожа графиня.

Лиля потерла нос.

– Отлично. Значит, надо разрабатывать. Лэйр Ганц, посоветуйте, как это лучше организовать?

– С удовольствием, ваше сиятельство. И посмотрю, и помогу советом, и задержусь у вас на какое-то время, все ж таки неординарный случай.

– Буду только рада и вашей помощи, и вашему обществу, лэйр Ганц.

Ганц Тримейн улыбнулся.

Сколько он ни разговаривал с Лилиан Иртон, ни разу его не зацепила и тень высокомерия. Она просто обращалась с ним, как со старшим по возрасту, с тем, кто больше знает. И не важно, что она графиня, а он – шевалье. Часто, очень часто Ганц разговаривал с дворянами, и те были безукоризненно вежливы. А в глазах читалось: «Быдло».

Лилиан Иртон такого не допускала даже в мыслях.

Разговаривать с ней было приятно. И Лэйр Ганц от души наслаждался пребыванием в Иртоне. Конечно, сейчас он не бросит женщину в беде. Поможет все устроить, организовать и отправится к королю…

– Кстати, ваше сиятельство, если вы пожелаете передать письма его величеству, вашему супругу или вашему отцу, буду рад оказать вам эту услугу, когда отправлюсь обратно в столицу. Ну и, конечно, захвачу налог с разработок.

Лиля улыбнулась как можно очаровательнее. Хотя и пребывала в растерянности. Писать королю? Супругу? Ладно еще отцу. Но…

А, к черту! Что мы – не медики? Тут с больными иногда так извратишься – мастером дипломатии станешь. Найдем, что написать. Просто не за минуту. Так что…

– Благодарю, лэйр Ганц. Обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением. А что вы будете делать с работорговцами?

– А что с ними делать? Закуем в трюме и увезем с собой. Часть повесим, но не оставлять же здесь остальных. Как я понял, у вас и так с припасами негусто.

– Голодать не должны, но и радоваться особо нечему.

– Куда вам еще этих кормить.

– Некуда, – согласилась Лиля. – Я вот попрошу Эрика сопроводить вас. Заодно пусть и прикупит кое-чего в Альтвере, и письмецо барону Авермалю передаст.

Ганц кивнул.

– Это, конечно, еще дней через десять, не раньше.

– А я никуда и не тороплюсь.

Одним словом, высокие договаривающиеся стороны расстались довольные друг другом.

И Лиля отправилась спать. Завтра опять тяжелый день.

Анелия Уэльстерская нервничала.

С утра она уже успела надавать пощечин служанке, наорать на фрейлину Милии и с трудом сдержалась, когда мачеха начала выговаривать ей.

Тебе-то легко говорить, корова! А если я Ричарду не понравлюсь? Думаешь, меня пощадят!?

Но сказать этого вслух она не могла. И ограничилась только покорно склоненной головой.

Завтра.

Он прибывает завтра.

И начнется схватка. Жестокая. Не на жизнь, а на смерть. Безжалостная.

Анелия не собиралась останавливаться ни перед чем. Она дерется за свою жизнь.

О муже она даже и не вспоминала – куда там! Какой Лонс? О чем вы? На карту поставлена ее жизнь!

И Анелия намеревалась бороться всеми средствами.

Пузырек с ядом лежал в дальнем углу комода.

Джайлс Леннард, дворецкий в столичном доме графа Иртона, открыл дверь.

– Письмо его сиятельству.