Пока офицеры просчитывали все возможные варианты дальнейших действий, добрели до второй пары пароходов. Смеркалось. Горизонт был пуст. Встретиться в этом районе с кем-либо ночью казалось маловероятным. Егорьев распорядился не начинать никаких работ до утра, дав людям заслуженный отдых.

Ночь прошла спокойно. Пароходы и крейсер тихо качались на океанской зыби, неторопливо пробираясь на запад. Уже утром следующего дня, на всякий случай, не полной мощностью передатчика передали позывной «Авроры». Он был принят на флагманском «Орле» сразу после поднятия флага, о чем немедленно получили квитанцию и ответный позывной с просьбой обозначить свое место.

Видимость была не ограниченной, до самого горизонта. Передав телеграмму с указанием своих координат, с «Авроры» подняли сигнальный змей с вымпелом для облегчения поиска главным силам. Его, вероятно, вскоре и обнаружили с эскадры, так как уже через два часа с севера показались ее дымы.

Сразу после получения телеграммы начали поднимать пары в дежурной кормовой кочегарке, где ввели в действие четыре отремонтированных котла, так что через сорок минут «Аврора» имела под парами среднюю машину и могла самостоятельно держать место в строю. Ремонт остальных механизмов можно было спокойно продолжить под опекой флота. По докладу старшего механика Гербиха, силовая установка находилась в относительном порядке и для завершения работ много времени не потребуется. Это подтверждало ее репутацию как самой надежной из всех крейсеров серии[11], но нужно было еще не менее 20–22 часов.

Вскоре по сигналу с мостика «Китай» подошел к «Авроре». Держась впритирку к борту, он начал передавать грузовыми стрелами на палубу связки мешков с углем. Погода совершенно этому не способствовала. Многократно меняя курс, пароход и крейсер никак не могли найти оптимального взаимного положения. Всякий раз, когда «Аврору» поднимало на волне, «Китай», наоборот, проваливался в ложбину между ними, и наоборот. Так и скакали, как мячики, а если вдруг задевали друг друга, лязг и грохот стоял ужасный. Но выбора не было. Предстоял океанский переход, а без срочного пополнения запасов топлива это было невозможно. Предстать перед всем флотом несамоходной плавучей батареей, ведомой на буксире каким-то транспортом, не желал даже самый разгильдяистый матрос.

За четыре часа адской работы, сваливая мешки прямо на палубе там, куда они попадали из-за качки, смогли передать только 64 тонны. При этом свешенные вдоль бортов обоих участников «авантюры» основательные пеньковые кранцы размочалило почти сразу. Однако работу продолжали. В итоге свернули стволы двум трехдюймовкам, сломали шлюпбалку, оборвали несколько тросов рангоута, покалечили троих из экипажа крейсера, а на пароходе погнули одну из грузовых стрел, изрядно проредили рабочий такелаж, помяли борт, порвав обшивку на юте, «запороли» одну из лебедок, а не менее двух десятков мешков все же утопили[12].

Принятого угля, вместе с тем, что еще оставался в ямах, теперь должно было хватить для перехода и возможного боя. Но наведаться к Окинаве и на судоходные трассы, как планировалось, все же не довелось. Как оказалось, у начальства на это имелось свое мнение, впрочем, вполне обоснованное.

С приходом заметно поредевшей эскадры застопорили машины и легли в дрейф. Егорьева и командиров транспортов сразу после обмена приветствиями вызвали на флагман для доклада и участия в последующем совещании. При этом все, остававшиеся на крейсере и пароходах, довольно долго пребывали в неприятном тревожном ожидании плохих новостей, поскольку о результатах рейда на Осакский залив и об отделении отряда Небогатова их уведомить никто не удосужился. Никаких сигналов фонарем и флажных семафоров после вызова командиров к начальству больше не было.

Только когда вернулись шлюпки с офицерами, все разрешилось, и над лениво, хотя и довольно ощутимо, качавшими корабли водами Тихого океана прокатились раскаты громового «ура!!!», с облегчением вырвавшегося из сотен матросских глоток авроровского экипажа одновременно. Это «ура» сразу подхватили на пароходах, а потом и на остальных кораблях эскадры.

Ощущение восторга от добытой в тяжелом бою победы только теперь дошло до каждого на палубах и в жарких недрах миноносцев, крейсеров, броненосцев и угольщиков. В воздух летели бескозырки, шапки, кепки. Все работы невольно остановились. Офицеры даже не пытались их возобновить, сами пребывая в таких же чувствах. Рожественский приказал отменить все до завтрашнего утра, назначить дежурные суда повахтенно, а всем остальным праздновать.

Несмотря на явное переутомление, даже с началом всеобщего фуршета, сопровождавшегося постоянным курсированием шлюпок между кораблями, обеспечивавших обмен визитами групп офицеров и матросов, сторожевая служба неслась строго. Урок первой ночи в Такесики явно пошел впрок. К наступлению темноты все вернулись по домам, быстро угомонившись. Лишь кое-где еще продолжались небольшие застолья.

Механики «Авроры» по собственной инициативе вскоре после заката продолжили ремонт, успешно уложившись в самими себе поставленные сроки. После восстановления боеспособности «Аврора» оказалась в роли единственного эскадренного ближнего разведчика, что исключало самостоятельные рейды на вражеские коммуникации.

Оперативная группа Небогатова, преодолевая разыгравшийся к ночи восьмого числа шторм, достигший вскоре силы семи баллов, при порывистом встречном ветре, скрытно совершила переход в триста миль на восток-северо-восток. Достигнув к двум часам ночи десятого июля исходных позиций, приступили к развертыванию сил. Рулевой привод на флагмане к этому времени исправили.

Ведомые большую часть пути на буксирах (как только волнение улеглось), истребители мало-мальски устранили повреждения в машинах и откачали воду. Штормом их изрядно потрепало, смыв за борт мешки с углем, уложенные вдоль кожухов котельных отделений, и закоротив от постоянных заливаний почти всю электрику, но обошлось без серьезных аварий. Мореходность «невок» для океанских плаваний была явно недостаточной. Тем не менее уже с полуночи они развели пары и приступили к активному поиску на пути движения отряда.

Когда начало светать, оказалось, что за ночь броненосцы и транспорты сильно разошлись и уже не видели друг друга. Радио пользоваться было нельзя, времени на поиски тоже не было. Несмотря на довольно скверную погоду, «Урал» получил приказ попробовать поднять шар и держаться между броненосцами. Едва начав подъем, пришлось снова выбирать тросы.