Дикари ворвались в корабль–гроб и начали громить его, но, заметив Навка и Дождилику, удивленно столпились у загона.

— Они похожи на людей, Сириус Беспощадный, — произнес один из них, обращаясь к соседу.

— С длинной шерстью — это женщина, Бетельгейзе Свирепый. Я полагаю, что из них потом тоже вырастут людовища. Их надо убить.

Воины замолчали, оценивающе глядя на пленников.

— Тогда нам не будет от этого пользы, — сказал еще один.

— Можно убить их не до конца, и мы получим удовольствие, когда будем смотреть, как они умирают, — предложил четвертый. — Ты согласен со мной, Альтаир Седовласый?

— Нет, Альдебаран Глупый, — ответил седой дикарь. — Сегодня — ночь Звездного Сошествия. Мы не успеем насладиться их смертью.

Воины погрузились в размышления.

— Мы можем либо убить их, либо убить медленно, — наконец сказал Бетельгейзе Свирепый. — Ничего другого мужчина придумать не может.

— В битве и на охоте за меня думает мое копье, — важно добавил Альдебаран и поглядел на Альтаира. — Пусть будет битва или охота на пленников, и мы придумаем.

— Нельзя в один день битвы с людовищами и ночью Звездного Сошествия устраивать еще и охоту, — упрямо возразил Альтаир. — Бог Скиапарелли прогневается на нас за невоздержанность. Охоту можно сделать завтра, но ведь после Звездного Сошествия и наши души могут вернуться в свои небесные хижины, и пленники могут погибнуть. Я думаю, пусть решит Удивляющий Толкованиями.

Согласившись с Альтаиром, воины выломали решетку и вывели пленников из корабля.

На лугу, куда приземлились людовища, остались два гигантских железных ящика.

Остальные, видимо, сумели улететь. Повсюду, как на базаре, уже сновали женщины, бегали дети, стоял галдеж, вдалеке два пленных людовища куда–то волокли туши погибших собратьев. Воины стаскивали в одну кучу тела убитых.

Навк и Дождилика под охраной поднялись на холм, и их глазам открылась панорама Идаруи. Вниз убегали луга, часто покрытые рощами. Подковой их охватывал курчавый лес, среди которого возвышалась гора с белыми скальными выходами на склонах.

Кое–где поблескивали ручьи, сияло лучезарное небо. Картина была бы просто райской, если бы совсем недалеко все это великолепие не обрывалось, точно отрезанное ножом. Дальше, до самого горизонта, расстилалась, слегка прикрытая маревом, черная и мертвая страна, где с трудом угадывались какие–то горные хребты, ущелья и долины. А у самого горизонта отчетливо виднелась гигантская статуя с протянутой к солнцу рукой.

— Хан–Тэгр видит нас, — с робостью сказал один из воинов.

Конвой торопливо двинулся вниз, и из–за деревьев показалось селение. Видимо, людовища давно облюбовали Идарую и часто наведывались сюда за материалом для своих операций — домами в деревне аборигенов служили их корабли, захваченные в боях. Только теперь они покрылись толстым слоем ржавчины, а в их стенах и крышах знало множество дыр, словно кто–то целеустремленно лупил по ним огромным молотком.

Конвой остановился на площади, и вокруг сразу же собралась толпа. Вдруг раздался истошный вопль, толпа расступилась, и к пленникам на четвереньках выбежал какой–то человек. Он был одет в лохмотья, на его голове красовалась корона из волос, вымазанных в глине.

— Удивляющий Толкованиями!.. — зашумела толпа.

Шаман, трепеща, подполз к ногам пленников и с криком отскочил.

— Смотрите, смотрите!.. — корчась, завопил он. — У него третья нога, как у бога Скиапарелли!..

Толпа потрясение онемела. Навк и сам глянул на свои ноги, пораженный известием шамана.

— А у нее третья рука на голове, как у бога Лапласа! А у него — когти–сабли, как у бога Кеплера!.. Ой, я страшусь, страшусь!.. — Шаман кинулся в толпу, но два дюжих воина поймали его, опасливо поглядывая на пленников, подтащили к ним поближе и оставили, торопливо отбежав. Шаман горько зарыдал, качая короной.

— Я ужасаюсь, я дрожу, — пожаловался он. — У нее во лбу третий глаз бога Ловелла!.. А у него сверху растут рога, как у бога Коперника!.. Это не люди. Это великие боги приняли человеческий образ и спустились из своих небесных хижин посмотреть на нас!..

— А почему мы не видим их? — недоверчиво спросил Альтаир.

— А разве мудрый Альтаир умеет бесноваться, как я? Или свирепый Бетельгейзе умеет говорить животом, как я? Или глупый Альдебаран умеет подражать голосам птиц и животных? Или беспощадный Сириус знает столько песен? Это умею делать только я, поэтому я удивляю вас толкованиями и один могу видеть богов!

— Удивляющий Толкованиями прав, — важно сказал Альдебаран. — Но что нам делать с пленниками?

— Надо отвести их на капище, чтобы они видели, как мы почитаем богов, и были довольны нами. Мы привяжем их к столбам и завтра откроем им дорогу к Хан–Тэгру.

Если в ночь Звездного Сошествия они не уйдут в свои небесные хижины!

— Мы одобряем твои слова, — согласились воины.

Конвой сдвинулся с места и повлек Навка и Дождилику дальше. Шаман, бормоча что–то, бежал рядом, изредка высоко подпрыгивая. Толпа, редея, вышла из селения и двинулась по тропе, с обеих сторон которой высились скелеты людовищ. Навк отвлекся, разглядывая сложные композиции из позвоночников, ребер, конечностей, черепов. Он с изумлением взирал на причудливые остовы космических титанов.

Из–за деревьев донесся вой, и скоро пленники увидели большую поляну, на которой громоздились котлы. Под котлами горел огонь. Туземцы на ходулях ковыляли вокруг, изредка тыкая в клокочущее варево дротиками. Вой снова донесся из котла, и Навк увидел, как над краем появилась красная обваренная рука и лицо людовища.

— Здесь вывариваются священные остовы, — сказал один из воинов.

Капище находилось на голой вершине горы и было обнесено частоколом. Пленников завели внутрь, привязали к двум каменным столбам.

— А теперь я должен рассмотреть богов, — заявил шаман. — Остальные пусть уйдут, чтобы боги их не ослепили.

Толпа постепенно вытекла за ворота. Шаман подошел к пленникам.

— Ну, здравствуйте, — сказал он. — Мое имя Сиглай.

Перед Навком стоял обычный человек с веселым и хитрым лицом. Навк вспомнил, что Корабельщик велел им найти этого человека.

— Вы не туземец? — удивилась Дождилика.

— Нет, — улыбаясь, сказал Сиглай. — Я родом с планеты Эпсон. Вообще–то я книготорговец. Но однажды на свой страх и риск издал Галактическую Лоцию и продал ее на двенадцати планетах. От мести механоидов Корабельщик спрятал меня здесь. Лучше быть шаманом на Идаруе, чем каторжником на Калаате!

— Вы что, просвещаете дикарей? — снова спросила Дождилика.

— Нет. Их просветить невозможно. Это племя, обреченное на вымирание. Некогда здесь, на Идаруе, была высокая цивилизация. Но она сильно пострадала в страшном сражении времен Галактической войны Пахарей с Роботами. Половина планеты была уничтожена. Вы видели с холма черные пространства? Это сожженная часть Идаруи: И оставшиеся в живых поклялись никогда не выходить в космос, никогда не строить кораблей, никогда не принимать участия в событиях, которые охватывают всю Галактику: С течением времени их потомки превратились вот в этих дикарей. Они звездопоклонники, но боятся звезд. Вот, смотрите, здесь стоят их идолы — Лаплас, Кеплер, Коперник, Галлей, Тихо Браге, Гершель, Галилей: Они не знают, что это имена древних астрономов. Вы сами слышали, как они величают друг друга. Что поделать! Они сами избрали такую судьбу. Людям нельзя жить на острове, а они сделали из Идаруи остров. Люди должны лететь в космос.