Таковы были основные политические события в Северной Европе в 840–911 годах. Мы видели, как скандинавские флоты викингов двигались на юг и запад, чтобы создать Нормандию викингов во Франции, Денло в Англии, временное государство викингов во Фризии, норвежское королевство в Ирландии и норвежскую колонию в Исландии. Мы видели, как постепенно сформировались два сильных скандинавских государства, Норвегия и Швеция, а также варяжское славянское государство на Руси. Мы видели, как в конце этого периода ирландцы объединились, чтобы изгнать норвежцев из некоторых своих владений в Исландии, и как Альфред и его сын Эдуард Старший заложили фундамент могущественной Англии под властью королевского дома Уэссекса. Мы видели, как империя Каролингов распалась на слабую Францию, сильную Германию и более слабый центральный регион, но все же она нашла в себе силы изгнать данов из Фризии и с других берегов, куда они вторглись, за исключением Нормандии. Мы стали свидетелями подъема государства мадьяр на руинах разрушенной Моравской империи. Но теперь стоит задаться вопросом, как повлияли на экономику регионов, выходящих к северным морям, все эти перемены, нападения и войны – беспорядки, равных которым не было в Европе со времен вторжений. Был ли экономический прогресс, который отмечался в Каролингской империи, Англии Оффы и Скандинавии между 750 и 840 годами, утрачен в эти годы беспорядков? Принесли или нет нападения викингов, гражданские войны и атаки мусульман на южное побережье гибель экономике, которая сформировалась в начале IX века – в период Каролингского возрождения?

Возможно, один подход к этой проблеме – рассмотреть восточные и западные миграции скандинавов с несколько иной точки зрения, отличной от той, что принята большинством историков. Викинги были пиратами, грабителями, разрушитеями, но одновременно – колонизаторами, организаторами, торговцами. Они отбирали силой богатства в торговых центрах и монастырях, на которые нападали в Западной Европе, но они также и торговали, когда эта политика давала лучшие результаты. К примеру, следует отметить, как часто в период самых крупных набегов они считали, что торговля отвечает их интересам, и сколько раз коммерческие инстинкты выходили на первый план, опережая воинственность. Карл Лысый в «Капитуляриях» запретил своим подданным торговать с викингами. В первую очередь он запрещал торговлю оружием и лошадьми, отразив этот запрет в эдикте 864 года. В 876 году он повторил этот запрет. А в 873 году лидеры данов Зигфрид и Хальфдан заключили мир с Германией, чтобы обеспечить торговлю с Рейнской областью. В том же году банды викингов, захватившие Нант, позаботились о продолжении торговли и даже покидали город в рыночные дни. В 882 году в Асселе, после объявления мира, викинги открыли свою крепость для торговли. Согласно норманнскому хронисту Дудо Сен-Кантенскому, Ролло понимал необходимость торговли для викингов Сены. Больше всего викингов интересовали вино, оружие и лошади. Поэтому в 885 году Готфрид Фризский попытался достать его дальше по течению Рейна. В те годы его передавали как часть данегельда. На пике своей власти пиратские банды с Сены отправлялись за ним в набеги. Поскольку это жидкий наливной груз, вероятнее всего, его легче было купить, чем украсть. На самом деле интересно, в какой степени укрепленные базы викингов в устьях рек были военными центрами и в какой – торговыми.

В Англии тоже, даже в период больших датских атак 865-878 годов, продолжалась торговля с агрессорами. Альфред, как и Карл Лысый, счел необходимым вставить в мирный договор с Гутрумом пункт о запрете торговли между его подданными и данами, в первую очередь работорговли. Позже положения законов англосаксонских правителей, как и во времена викингов, запрещали вывоз лошадей. Даже в Германии, если верить монаху из монастыря Святого Галла, викинги прибывали ко двору Людовика Германского за мечами, изготовленными в Рейнской области, которые ценились очень высоко.

Еще более показательны нумизматические свидетельства. У себя дома скандинавы в этот период, по-видимому, имели дело с серебром на основе веса и избегали использования монет в торговле. Данегельды выплачивались, как нам известно, по весу[131]. А в Западной Европе викинги почти сразу начали чеканить собственные монеты. Деньги морского короля Зигфрида из Квеновча, монеты, которые Гутрум чеканил в Лондоне, сразу после его завоевания, как и те, что выпускали в конце IX века датские правители Йорка[132], вероятно, предназначались для использования в торговле с населением, привыкшим к чеканным монетам. Во Фризии, например, во время датской оккупации копии золотых solidi Людовика Благочестивого продолжали чеканиться примерно до 890 года. Интересный факт: монеты из выплаченных викингам данегельдов или захваченной ими добычи не были найдены в скандинавских монетных кладах того периода[133]. Возможно, некоторые из них вернулись в виде слитков[134]. Но представляется более вероятным, что они попали в руки местных жителей на западноевропейском побережье, там, где викинги останавливались для зимовки[135]. Мы не станем утверждать, как это делает Томпсон, что викинги стимулировали торговлю, однако в корне неверно изображать их ее разрушителями. Возможно, их покупки действительно стимулировали торговлю в некоторых регионах, но в других снижали ее объемы.

Такая теория истолковывает некоторые аномалии, которые можно найти в наших источниках тех лет. Она объясняет, как порты вроде Руана и Нанта могли подвергаться систематическим разграблениям и снова восставать из пепла, чтобы снова быть ограбленными. Она показывает, как аббатства вроде Нуармутье разграблялись практически ежегодно, но в них продолжали жить монахи. Кроме того, необходимо помнить, что каролингские торговые центры были очень просто построены. Они были в основном деревянными, поэтому их можно было легко сжечь, но нетрудно восстановить. Купцы имели возможность в случае опасности зарыть свое богатство и скрыться в безопасном убежище до ухода викингов. Нам известно, что торговцы Турне перебирались в Нойон, а торговцы Дорестада – в Ксантен. Там они пережидали нападения пиратов и снова возвращались домой, где оперативно восстанавливали свой бизнес. Возможно, слишком много имеющейся у нас информации о грабежах викингов исходит от монастырских хронистов, испытывавших острую ненависть к пиратам-язычникам и потому преувеличивавших разрушительную составляющую их деятельности.

Любопытная смесь грабежей и торговли со стороны скандинавских викингов не ограничивалась Западной Европой. Она была также характерна для варягов на Востоке. Олег в 907 году разграбил Константинополь и в том же году заключил торговый договор с Византией. Он повел экспедицию на мусульманские города Каспийского региона, но в то же время, как показывают монетные свидетельства и труды Ибн Фадлана, между русами и мусульманским миром не прекращалась торговля. Варяги стремились к богатству и получали его либо насилием, либо при посредстве коммерции. Возможно, тщательное разделение пиратства и торговли, которого