– Наша сила, мальчик, – поправил его дядюшка. – Не забывай, что тебя угораздило сделаться со мною одной масти. Но вопрос разумный, ответить надо. Отвечаю: силы мне и без того хватает, люди даже в самые мирные и благословенные времена столько друг друга мучают, что Сумрак аж трещит от перебродивших там чувств. Ты когда голоден, сколько калачей съешь? Ну, один… может, два. Но зачем тебе десять? Это насчёт силы. Важнее, однако же, другое. Мне не только сила нужна, мне спокойствие нужно. Я хочу жить в своём доме, ездить в своём экипаже, есть на завтрак телятину…

– Слушаться Степаниду… – не утерпел я.

– Да, и это тоже, – простил мою дерзость дядюшка. – Но я не хочу, чтобы разбойники вторгались в мои покои, чтобы на моей улице горели дома… чтобы мою Стешу, когда идёт она с рынка, пугали пьяные ублюдки. Да, конечно, мне-то уж хватит возможностей защитить и себя, и дом, и верных мне людей… Но это же – вечно дёргаться, вечно ждать беды оттуда-отсюда! Уйму силы вбухать в охранные заклятья и всё равно бояться, что тут не учёл, там не уследил… Я старенький уже, не забывайте, ребята! Мне волноваться вредно!

Похоже, он и впрямь разволновался, щёки покрылись румянцем, как после хорошего бокала мадеры. Будь дядюшка обычным человеком, я бы за него встревожился – а ну как удар?

– Понял, – ответил Алёшка. – Убедили.

– А меня – нет, – поддался я духу противоречия. – Откуда нам знать, что не врёте вы всё про заговор этот, что не разыгрываете вновь какую-то сложную партию, в коей отвели нам с Алёшкой роль фигур… слона там или коня…

– Я думал, ты умнее, – расстроился дядюшка. – Вот так всю жизнь теперь будешь, обжёгшись на молоке, дуть на воду? Хорошо, я сейчас сниму Сферу Обнуления, можно будет снова пользоваться магией. Ты у нас теперь маг сильный, хороший второй ранг… неужто по ауре моей не разглядишь, врал я вам сейчас или нет? И ты, Алексей, тоже погляди. Раскрываюсь перед вами.

И впрямь. Спустя несколько секунд, когда сдулась Сфера, потянулся я в Сумрак за силой, сотворил заклятье «Неполживость», напитал его сколько можно – и внимательно пригляделся к дядюшке.

Старик не лгал. Хотя наверняка что-то недоговаривал.

В Сумраке не бывает звёзд. Низкое, серое небо – кажется, что вот-вот оно разродится ливнем, но и того не жди: здесь всегда сухо, всегда глухо, всегда уныло.

Добираться до Журавино по Сумраку мне посоветовал дядюшка. «Если и есть стража на дальних подступах, то заметить её проще с первого слоя». И потому, вместо того чтобы неспешно прогуляться в тёплой звёздной ночи, вдыхая ароматы жасмина и сирени, пришлось мне пять вёрст тащиться в серой полумгле. Тащиться и думать: неужели всё так просто должно получиться? Неужели прав дядюшка, и у задумки Светлых имеется столь явная ахиллесова пята?

Пока что получалось именно так. Никакой стражи близ усадьбы не обнаружилось. На минутку я выскользнул в обычный мир, огляделся. В окнах ни огня, спят ребятишки из школы, видя во сне кто дудку, кто свисток… спят взрослые-люди, видя во сне что-то поинтереснее… и наконец, спят взрослые-Иные, и грезится им, наверное, как воцарилось в России народовластие, как возлюбили все друг друга – барин мужика, мужик солдата, солдат купчиху, купчиха нищего, нищий губернатора… Не укладывалось у меня в голове, как взрослые и не самые глупые люди могут быть столь наивны. Ну, пускай не люди, пускай Иные… разве это что-то меняет?

«Мы ничем не превосходим людей, – вспомнилось прошлогоднее дядюшкино поучение. – У нас есть магия, есть Сумрак, мы не болеем и не стареем… но в остальном мы в точности как они. Ничуть не умнее, ничуть не тоньше, ничуть не способнее. Да, у много поживших – опыт, это верно. Но ведь опыт – это такая штука… распорядиться им можно по-разному. Стало быть, не тешь себя иллюзиями – мы пользуемся людьми не потому, что выше их, а просто нам повезло».

Повезло бы сейчас и мне… Конечно, я пытался отследить линии вероятности, но к этому делу никогда не было у меня таланта. Всё, что сумел установить, – в ближайшие сутки смерть мне не грозит, остальное же слишком зыбко.

Я вернулся в Сумрак, без малейшего труда прошёл сквозь полуторасаженной высоты кирпичную стену, ограждающую усадьбу. Вынырнул, осмотрелся – всё было тихо. Не звенели тонкие нити охранных заклятий, не слышались ничьи голоса, кроме птичьих. Дышала прохладой майская ночь, навевала вовсе уж неуместные сейчас мысли. О том, к примеру, как чудесно было бы сейчас пройтись под руку с Анютой. Увы, сейчас у неё выпирает живот, на восьмом месяце… скоро одним Кирпичниковым станет больше. Я иногда навещал её в Сумраке, стоял в двух шагах – протяни ладонь, коснись! – но не касался. Коснулся, правда, Авдея, молодого её супруга. А незачем на жену руку поднимать! Вот этой руке его устроил я небольшое онемение, часа на два. Воздействие четвёртого уровня, мне теперь таких полагалось всего-то три в месяц. Когда на другой день графиня Яблонская, глянув на цветок моей души, ехидно поинтересовалась, на что же потратил Светлый Полынский часть отпущенной ему меры, то без зазрения совести солгал я: «Собаку лечил, Урагана. Сожрал дрянь какую-то, животом маялся». С Ураганом и впрямь случилась неприятность, но лечил его Алёшка – а он Виктории Евгеньевне старался не попадаться на глаза. Злился, что отлучила его от Журавина.

Однако пора и заняться делом. Вот, кажется, и она – небольшая деревянная будка, более всего похожая на нужник. Только вот не бывает в нужнике такой тяжёлой, обитой стальными полосками двери, запертой на пудовый замок.

Да, всё сходится с Алёшкиным описанием. Сотня саженей к северу от парадного входа в дом, рядом с кустами смородины, и крыто не соломой, а дорогой черепицей. Любопытно, случись рядом посторонний человек – придёт ли ему в голову, что здесь располагается сокровищница тверских Светлых?

Я втянул из Сумрака изрядную толику силы, сотворил заклятье Разведки – и убедился, что магия здесь наложена только на замок и что защищает она только от людей. Даже самый слабенький Иной откроет обычным Отмыканием. Оно и понятно, чужие здесь не ходят.

Впрочем, трогать замок я не стал, а попросту вернулся в Сумрак и прошёл внутрь. «Кошачий глаз» помог мне оглядеться – хотя смотреть особо было не на что. Пустота размером в сажень на сажень, а посередине – квадратная крышка люка. Открывай, спускайся по лесенке, иди.

Я и пошёл.

Подземелье оказалось не больно-то и глубоким, сажени в две глубиной. И там, внизу, можно было идти в полный рост. Пол земляной, но стены выложены кирпичом, потолок дощатый. Ход, однако же, удивил меня своей длиной и извилистостью. Поначалу я считал шаги, но потом бросил: всё равно никаких ответвлений не наблюдалось, никаких ниш и дверей. И тихо тут было, прямо как в Сумраке – ни стука медленных капель, ни мышиного скрёба, ни тяжёлого дыхания земли.

Вскоре обнаружилась и дверь – обычная, деревянные доски окованы медными полосами. Я толкнул её, и та беззвучно отворилась. Не было на ней ни замков от людей, ни охранных заклятий от Иных.

А всего скорее я этих заклятий просто не ощущал – ведь настраивали их на Тёмных.