Когда стало ясно, что на кону безо всякого преувеличения стоит сохранение династии, император Гуансюй обратился за помощью к Цыси. Чжан Иньхуань, в то время приближенный к императору, сделал такое наблюдение (и поделился им с японцами): «Калейдоскоп часто сменяющихся событий последних лет потряс нашего императора до глубины души, и он пришел к пониманию необходимости реформ… Вдовствующая императрица всегда питала симпатию к сторонникам реформ. Итак, после произошедших с императором перемен и с приходом его к пониманию потребности в реформе, он сближается с вдовствующей императрицей. Неизбежность начавшегося процесса служит укреплению ее власти».

Теперь император Гуансюй определенно нуждался в руководстве со стороны Цыси, и она ответила ему с сердечным подъемом. Его чиновники направляли ей предложения по поводу реформ, и вдовствующая императрица изучала их с точки зрения наличия в них новаторских идей. Проживая в Запретном городе, он каждые несколько дней отправлялся к ней на беседу в паланкине, причем на путь до Летнего дворца каждый раз уходило по три часа. Время от времени Цыси тоже посещала императора в Запретном городе. В целом, когда обсуждали государственные дела, они проводили вместе две трети своего времени. Он стал учеником, а она – наставником. Как раз после одной такой поездки в Летний дворец, вернувшись в Запретный город, император объявил Верховному совету указ Цыси. Императорский наставник Вэн отразил данный момент в своей дневниковой записи от 11 июня 1898 года: «Сегодня его величество передает такой указ вдовствующей императрицы [шанфэн цыюй]: то, что сказали цензор Ян Шэньсю и просвещенный партнер Сюй Чжицзин за последние несколько дней, следует считать совершенно верным. Основополагающую политику нашего государства никто не позаботился разъяснить всем, кого она касается. С настоящего момента нам следует всесторонне внедрять западные методы. То есть мы начнем однозначно и недвусмысленно публиковать объявления и прочее… Однозначная решимость вдовствующей императрицы сомнений не вызывает. Я поделился своими воззрениями с его величеством о том, что, совершенно определенно, нам следует перенимать западные методы управления государством, но большая важность видится в том, чтобы не отказываться от учений наших мудрецов в области нравственности и философии. После этого я откланялся и составил проект императорского указа».

Последующий указ под названием «Объявление об основополагающей политике государства», составленный императорским наставником согласно указаниям Цыси, переданным ему императором Гуансюем, и изданный в тот же день, послужил отправной точкой исторического движения – Реформ 1898 года. Авторы учебников истории называют его ключевой вехой в китайской истории, однако они однозначно записывают его в заслугу императору Гуансюю, а Цыси осуждают как ультрареакционного противника. На самом же деле именно вдовствующей императрице принадлежит инициатива этих реформ.

Составление данного «Объявления» стало последним политическим актом императорского наставника Вэна. Через считаные дни его ученик император Гуансюй отстранил наставника Вэна от двора.

Разрыв с Вэном дался императору с большим трудом, так как императорский наставник служил для него непререкаемым авторитетом с самого детства: понятно, что наставник был ему ближе всех остальных сановников. Молодой монарх безоговорочно принимал советы этого старца по любым вопросам и особенно рассчитывал на него во время войны с Японией. После той катастрофы, когда одни несчастья стали порождать новые несчастья, былой блеск наставника в глазах подопечного потускнел. Затем отношения стали непереносимыми, так как император попытался заняться реформированием государства, а Вэн цеплялся за отжившее свое прошлое. Между ними возникли многочисленные эмоциональные противоречия. Слишком хорошо стало видно, что при дворе реформаторов для императорского наставника не оставалось места, даже притом, что он считался выдающимся ученым и каллиграфом, а также стойким и преданным человеком. Император Гуансюй собственноручно написал красными чернилами указ об отставке Вэна и отправке его домой. Старого наставника морально убил отказ императора от прощальной встречи с ним. Вэн поспешил к воротам внутри Запретного города, через которые, как он узнал, должен был проследовать император, в надежде хотя бы взглянуть на него. Когда мимо проносили паланкин молодого человека, пожилой наставник простерся на мостовой, коснувшись лбом брусчатки. Позже он записал в дневнике так: «Его величество обернулся и молча на меня посмотрел. Казалось, что мне привиделся кошмарный сон».

Не вызывает сомнений, что такое решение получило одобрение Цыси. Она постаралась ослабить зависимость императора от Вэна в государственной политике, но ей пришлось действовать крайне осторожно с оглядкой на их духовную близость. Теперь она могла вздохнуть с облегчением и удовлетворением. При всем при этом она продолжала проявлять заботу о благополучии Вэна. На следующий день после отставки выпало мероприятие, когда императрица, как это было заведено, раздавала летние подарки высшим советникам. Вэн от своего подарка отказался и сказал евнуху, принесшему ему кусок шелка, что он больше не служит в Верховном совете. Через евнуха Цыси настояла на своем, и старик в конечном счете принял ее подарок, но не прислал письма с благодарностью. От его имени благодарность вдовствующей императрице выразили его бывшие коллеги.

Впервые в их жизни Цыси и ее приемный сын наладили исключительно плодотворное сотрудничество. Из дворцов хлынул поток новаторских указов. Все эти указы издавались от имени императора, но одобрила их Цыси. В основе указов лежали предложения сановников, поступавшие со всего Китая. В верхней части списка сфер для нововведений стояла система образования населения, считавшаяся главной для решения задачи по подготовке правящей верхушки империи. По старой системе усилия обучаемых сосредоточивались на доступной только посвященным ученым конфуцианской классике, а для жизни в современной эпохе они получали мало знаний. К тому же больше 99 процентов населения оставались неграмотными. По этому поводу проницательный американский миссионер Вильям Мартин заметил, что «будущее Китая зависит» от реформ Цыси. Так как эта система служила фундаментом государства, ее замена на западную систему означала мощный скачок в будущее.

В качестве первого шага реформаторы отменили самые заумные предметы императорских испытаний, и на будущий год их собирались заменить экзаменами по текущей обстановке и хозяйственному расчету. Император Гуансюй собственной рукой отредактировал текст данного указа и тем самым показал, насколько тонко он изучил его тему. По всей Поднебесной намечалось открыть начальные, средние и высшие учебные заведения западного толка, в которых предполагалось обучать население естественным и общественным наукам. Чиновники тщательно продумали и спланировали места их размещения, финансирование, комплектование штатом и обеспечение наглядными пособиями. В качестве флагмана нового китайского просвещения основали Пекинский университет.

Многие из нынешних проектов начали воплощать в жизнь или разработали в период предыдущих усилий Цыси по внедрению нововведений. Среди прочих мер ввели практику обучения студентов за рубежом. Поступило сообщение о том, что их величества осенью собираются совершить путешествие на поезде по железной дороге в Тяньцзинь. Они собрались проинспектировать армию, в которой началась боевая подготовка по современной методике. Их величества решились на символический жест, чтобы продемонстрировать ту важность, какую они придавали железнодорожному сообщению и современной обороне империи. Нововведения внедрялись в виде современных методов ведения сельского хозяйства, западного толка коммерции, новых публикаций и последних технических достижений, для которых подготовили нормы государственного регулирования и контроля. Можно предположить, что одно точно сформулированное и абсолютно новое предложение, обещавшее далекоидущие последствия, поступило от Цыси (выполнить его она приказала своему преданному стороннику Жунлу): ввоз из-за границы машин для переработки сырья и доведения его до товарного состояния, предназначенного на вывоз за границу. В качестве примера и ради повышения стоимости предполагалось перерабатывать верблюжий волос и овечью шерсть, считавшиеся традиционным экспортным товаром с севера Китая, чтобы ткать из них готовые текстильные изделия и одеяла. Перспектива наращивания экспорта послужила Цыси решающим доводом для прокладки в первую очередь железнодорожной сети.