Эта спокойно сказанная фраза, но с непреклонной верой, подействовала и на меня. Сейчас я тверд, силен и спокоен и тоже верю, что Товарищ Сталин не бросит человека. Одно только меня опечалило, это 7 ноября, когда вся наша многомиллионная страна праздновала этот день, а я не мог дать почувствовать „Васеньке“ о великом празднике.

Не успел оглянуться, как снова прошло 2 недели со дня Вашего отъезда. Ничего нового в моей личной жизни не произошло. От безделья и скуки изучаю испанский язык, но полная неосведомленность о моем „Васеньке“ не дает мне целиком отдаться этому делу. Как Вы полагаете, не следует ли Георгию Николаевичу теперь повидаться со мной и проработать некоторые меры, касающиеся непосредственно „Васеньки“? Я бы мог дать ряд советов чисто психологического характера, которые имели бы огромное моральное значение, учитывая почти 2-месячное пребывание в заключении и необходимость ободрить, а главное, успокоить. Крепко жму Вашу руку».

Еще один пример, когда возникают сомнения в подлинности. Прежде всего, в 1937 году торжественно отмечалось 20-летие Октябрьской революции, а не 20-летие СССР, который был создан 30 декабря 1922 года. Подобное совмещение дат могло произойти только много лет спустя, когда эти события нивелировались у потомков в одно.

Именно к этому дню в столице приурочили открытие «говорящих часов» и рубиновых звезд над Кремлем. Об этом писала газета «Правда». А «Комсомольская правда» напечатала интервью Куприна, которого пригласили на военный парад на Красную площадь. Так вот, в газете черным по белому написано: парад в честь 20-летия Великого Октября. А как быть с торжественным докладом товарища Молотова? Вот что он, в частности, говорил: «Также трудящиеся капиталистических стран и колоний переживают в эти дни радостное чувство по случаю победы Октябрьской революции. И вот двадцать лет, как мы идем своею новою дорогою, идем к коммунизму, сознавая, что на нашу долю выпало счастье проложить верный путь к светлой жизни всего человечества. Это поднимает сознание масс нашей страны и сплачивает трудящихся…»

Можно также вспомнить про сотни открытых к этому празднику школ, библиотек и детских садов, десятки поставленных по всей стране спектаклей. И все это приурочивалось именно к юбилею революции. Не говоря уже о том, что был снят документальный фильм: «1917–1937. Празднование двадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции в СССР». Тогда же появился и фильм «Ленин в Октябре». Режиссер Михаил Ромм вспоминал спустя годы: «Премьера состоялась 6 ноября 1937 года, в Большом театре. Присутствовало все Политбюро во главе с генсеком. После просмотра он начал аплодировать стоя, и весь зал, естественно, тоже. Назавтра, 7 ноября, фильм уже показывали в столичных кинотеатрах „Ударник“, „Центральный“ и еще в 16 городах». А реклама того фильма гласила: «К 20-летию Великого Октября». И не слова про 20-летие СССР. Потому что отмечали его 30 декабря 1942 года. Всесоюзный староста товарищ Калинин выступал с докладом по этому поводу. Он так и назывался: «К 20-летию образования СССР (1922–1942)». Опубликован был 31 декабря того же 1942 года.

И еще один важный нюанс. В 1995 году в исторический оборот был введен любопытный документ, который имеет непосредственное отношение к генералу Скоблину: «Париж. Шведу и Яше. Лично. Ваш план принимается. Хозяин просит сделать все возможное, чтобы прошло чисто. Операция не должна иметь следов. У жены должна сохраняться уверенность, что „Тринадцатый“ жив и находится дома. Алексей». Едва ли оба документа можно считать подлинными, поскольку они противоречат друг другу. Значит, один из них является фальшивкой. Но какой?

И остался невыясненным главный вопрос: где, когда и при каких обстоятельствах погиб Николай Владимирович Скоблин? Пока единственной версией рассматриваются воспоминания Павла Судоплатова: «Скоблин бежал из Парижа в Испанию на самолете, заказанном для него Орловым (когда Орлов в 1938 году бежал, он сохранил золотое кольцо Скоблина в качестве доказательства своей причастности к этому делу). Сам Скоблин погиб во время воздушного налета на Барселону в период гражданской войны в Испании».

В середине 90-х годов одна российская журналистка встречалась с легендарным советским диверсантом по просьбе родственников Скоблина. В беседе Судоплатов рассказал, что, скорее всего, Николая Владимировича убили в самолете и сбросили над Испанией. Интересно, что в конце беседы Судоплатов неожиданно сказал: «Не нужно вам интересоваться этим делом». Самому мне, к огромному сожалению, не довелось лично пообщаться со знаменитым диверсантом. Уверен, что он мог бы многое рассказать об этом деле. Другой вопрос — если бы захотел.

Для похищения председателя РОВС была сформирована оперативная группа, которую возглавил заместитель начальника иностранного отдела Сергей Шпигельглас. В нее вошли Георгий Косенко, Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев. Шпигельглас был опытным разведчиком, неоднократно выполнявшим за рубежом ответственные задания. Сергей Михайлович родился 29 апреля 1897 года в местечке Мосты Гродненской губернии в семье бухгалтера. После окончания Варшавского реального училища поступил на юридический факультет Московского университета. В 1917 году с третьего курса был призван в армию. Служил в чине прапорщика в 42-м запасном полку.

После Октябрьской революции стал сотрудником органов Военного контроля, а потом перешел в Особый отдел ВЧК. По его линии выполнял специальные задания в Двинске, Орше и Минске. С 1922 года стал сотрудником иностранного отдела. Владел французским, немецким и польским языками. До 1926 года работал в Монголии, с территории которой вел активную агентурную работу по Китаю и Японии. Находился на нелегальной работе во Франции. С октября 1936 года стал заместителем начальника внешней разведки.

Шпигельглас был мастер обставлять все так, чтобы комар носа не подточил. Тем более это была уже вторая попытка.

Первоначально похищение генерала Миллера планировалось на декабрь 1936 года. Именно тогда во Францию и приехали два сотрудника советской разведки, которым предстояло стать теми германскими офицерами. Но в последний момент последовал приказ из Москвы: «Отложить проведение операции». В сентябре 1937 года никаких препятствий уже не существовало.

На следующий день после похищения председателя Русского общевоинского союза полицейский комиссар из Гавра сообщил своему начальству, что советский пароход «Мария Ульянова» в эту ночь снялся с якоря и вышел в море при весьма загадочных обстоятельствах. Как только на корабль погрузили какой-то большой деревянный ящик, привезенный из Парижа, так сразу же начали отдавать швартовы.

В среду, 22 сентября, как показал чиновник порта Оливье Колан, он был на пароходе «Мария Ульянова» и беседовал с капитаном по административным делам. Неожиданно во время беседы в каюту вошел кто-то из команды и взволнованно начал говорить капитану по-русски. Капитан немедленно извинился перед Коланом, заявив, что он вынужден прекратить разговор, так как из Москвы пришла «весьма важная» радиограмма, и он немедленно снимается с якоря и идет в Ленинград.

Когда Колан спускался по трапу с «Марии Ульяновой», он увидел, что на набережную к мосту, где грузили товар на пароход, подъехал серый грузовик с дипломатическим номером. Через 25 минут этот грузовик исчез.