– И что же это? – недоуменно ответил Стас. – Вы же прекрасно знаете, что я не умею проносить сквозь миры материальные предметы…

– Ключ! – быстро ответил Доктор. – Его проносить вы можете…

Стас вздрогнул. До сих пор он не задумывался о реальной ценности этого обломка кристалла. Только разговоры, догадки… А теперь у ключа появилась реальная цена. Может, такой обмен – это и есть его назначение? Или это какая-то ловушка, обман?

Доктор выжидающе смотрел на Стаса из-под грязных черных косм. Казалось, ему все равно, какое решение примет Стас. Ведь он наверняка знал гораздо больше него. А в просторах Великих Песочных Часов только знание имеет подлинную ценность…

Зачем тебе нужна вещь, назначения которой ты не знаешь и ценность которой тебе так и не удосужились объяснить? Стоит ли держать в руке бессмысленную реликвию, когда твоей помощи ждет попавший в беду человек, по существу, всего лишь очень умный и способный ребенок?

– Ладно, – сказал Стас. – Вот он, этот ключ. Где Джон Бекстоун?

Он просунул в окошко руку с зажатым в ней обломком кристалла. Врач предостерегающе вскрикнул. В то же мгновение косматый псих вскочил со своего места и, бросившись вперед, вцепился в руку Стаса, пытаясь вырвать из нее вожделенный ключ.

– Где Джон Бекстоун? – повторил Стас, крепче сжимая кулак.

Доктор прикоснулся, наконец, к грани ключа, ухватился за него, насколько позволяла ладонь Стаса, и удовлетворенно оскалился:

– Вы будете смеяться, но он здесь…

– Здесь?!

– Да. В этом доме скорби. Надо только пройти в соседнее крыло. Я решил, что такую важную персону нужно держать под рукой. А свести с ума человека для специалиста моего уровня – плевое дело…

– Но почему никто не знает, где он?

– Потому, что он забыл свое имя. Его здесь зовут просто – Поэт…

– Почему я должен тебе верить?

– Проверь…

Стас, на секунду задумавшись, ослабил хватку. Доктор моментально вырвал ключ и издал победный вопль.

После чего извлек из складок своей рубахи… второй, точно такой же обломок!

– У вас есть вторая половинка ключа?! – изумленно воскликнул Стас.

Он понял, что продешевил. Он даже не может предположить, какие последствия будет иметь его необдуманный шаг.

Доктор, безумно хихикая, медленно, словно стараясь растянуть удовольствие, приближал друг к другу две половинки кристалла, и те напомнили Стасу два космических корабля, идущих на стыковку в холодной бездне космоса…

Кристаллы вдруг начали светиться странным мертвенным светом, освещая руки и лицо Доктора, оскал его редких зубов…

…Как вдруг все прекратилось.

Доктор удивленно вскрикнул, и одна из половинок кристалла со звоном упала на пол, тут же прекратив излучать свой таинственный свет.

Доктор тяжело задышал, повел головой из стороны в сторону…

И неожиданно рассмеялся знакомым смехом:

– Стас, ну как можно быть таким доверчивым? Вас же со всей очевидностью хотели обмануть!

– Копатель? – удивленно воскликнул Батхед и бесцеремонно отодвинул Стаса от окошка. – Приятель, какими судьбами?

– Воля Великих Песочных Часов непознаваема, – загробным голосом провозгласил Ромис.

– Я был бы весьма благодарен, если бы меня отсюда выпустили, – сказал Копатель и зевнул…

Врач осмотрел косматое тело, принадлежащее теперь Копателю, посветил тому в зрачки при помощи керосиновой лампы и зеркальца, после чего вздохнул и дал знак четырем амбалам в кожаных фартуках. Те разом выпустили Копателя из своих цепких лап.

– Ну вот, – проворчал он, – Демон, Гасящий Миры, обрел новое тело. Вам снова его ловить, а мне – принимать новых безнадежных пациентов. Я бы настоятельно рекомендовал в следующий раз при поимке сразу же его препарировать…

– Так и поступим, – серьезно ответил Стас. – А сейчас проводите нас, пожалуйста, к Поэту. Есть ведь у вас такой пациент?

– Поэт? – удивился врач. – Зачем он вам? Он тихий и безобидный. Вряд ли он может быть интересен Секретной службе. Впрочем, молчу, молчу! Это не мое дело. Пройдемте за мной, на улицу – он как раз должен совершать прогулку по дворику…

Они снова шли по мрачным коридорам и снова наслаждались жуткими звуками этих безумных стен.

– Держи, – сказал Копатель и бросил Стасу обломок кристалла. – Я думаю, эта вещь может когда-нибудь пригодиться для более разумного применения, чем заранее убыточная торговля со всякими подонками…

– А где же вторая половинка? – поинтересовался Стас. – Я же видел…

– Вторая половина Ключа ушла вместе с его владельцем, – ответил Копатель. – Так же, как пришла вместе с тобой твоя половинка. Так же, как я принес сюда свой маленький Челнок…

Копатель продемонстрировал Стасу прозрачный кубик.

– Постой, – сказал Стас. – Значит, нам ни к чему искать Челнок? Значит, ты сможешь сам отправить нас дальше?..

– Нет, – покачал головой Копатель. – Я все еще не очень здорово знаком с законами нейронавтики, или перемещения по мирам – называй как угодно. Но некоторые вещи начинаешь понимать с опытом. Даже не понимать, а осознавать – как будто знания приходят извне… Так вот, это мой персональный Челнок. Он может перемещать только меня одного. Как я это понимаю – каждый может обрести свой собственный Челнок. Но для этого надо пройти…

– Через испытания? – подсказал Стас.

– Скорее, через страдания, – дрогнувшим голосом ответил Копатель. – Я не могу этого объяснить… Ну, это вроде компенсации за перенесенную боль… Честно говоря, тому, у кого есть свой собственный Челнок, стоит скорее посочувствовать, чем завидовать…

Оставшуюся часть пути проделали молча, погрузившись каждый в свои мысли. Когда вышли на воздух, небо, казалось, приветствовало их вынырнувшим из-за туч солнцем. Даже больные на некоторое время прекратили свои безумные движения и речи, подняв к небу глаза.

– Ну вот, – сказал врач. – Господин тайный советник, это больной, которого за неимением документов и иных свидетельств о его личности мы называем характеризующим его прозвищем. Поскольку данный субъект имеет очевидную склонность к сочинительству, мы прозвали его Поэтом.

Поэт оказался худощавым длинноволосым мужчиной средних лет, с сухим, обтянутым кожей лицом и небольшой бородкой. Он сидел на скамеечке и писал что-то на клочке бумаги крошечным огрызком карандаша.

– Поскольку этот больной не склонен к агрессии и суициду, мы позволили ему пользоваться карандашом, – пояснил врач. – Конечно же, под наблюдением служителей… Должен признать, что пишет он порою довольно занятные вещи…

– А вам не приходило в голову выяснить, не пропадали ли где-нибудь за пределами вашего Бедлама люди интеллектуального труда? – спросил Стас. – Может, его разыскивают родственники.