- Салман! - метнул в меня тревожным взглядом Трофимов.

Да я и без него знал. Беглец - мой, я рванул за ним, словно у него была кнопка, а у меня - взрывчатка на шее. Бабы, стоявшие досель на полусогнутых и с приоткрытыми на четверть глазами, похоже, наконец, врубились, что происходит. Одна из них завизжала, когда я пробегал мимо.

- Епа-а-а... ть сука-а-а!! - да так до костного мозга пронзительно, что я не мог на нее не отвлечься. Тем более удирающий подарил мне лишних пару секунд форы - зацепился за оттопырившийся край линолеума и распластался на полу. Я схватил матерящуюся бабу за одежду, потянул на себя, закрыл рот ладонью.

- Заткнись, а то на хрен удавлю! - прошипел сквозь зубы.

Вторая стояла в охренении, выкатив на меня глаза. Спущенные штаны у нее болтались ниже колен, черный мохнатый треугольник контрастировал на светлом теле. Никакой реакции у меня это не вызвало. От обоих штыняло давно немытым телом. На подоконнике у них за спинами все еще дымился водный бульбик, запах горелой травы в жутком коктейле смешался с замшелой телесной вонью.

Кроме буля там стояла недопитая бутылка водки с парой граненных стаканов и разложенная на газете нехитрая закусь.

Я еще только думал, что предпринять, когда черная тень мелькнула справа. Чьи-то руки легли на голову той бабы, что молчала. Резкий поворот, хруст костей, как если бы кулаки размять. Тело упало, словно из него стержень вытащили. Бутылка, подхваченная с подоконника, разбилась у той бабы, что я держал, на затылке. Я прищурился, ожидая салюта осколков, но их не последовало - бутылка как "Титаник", раскололась пополам. Донышко полетело на пол, туда же выхлюпнулись остатки спиртосодержащей жидкости. Закрывать рот больше не было смысла, грязное тело вывалилось у меня из рук.

Трофимов? Нет, давай еще одна попытка.

- Он! - Ольга пробуравила меня взглядом, розочкой от бутылки указала на поднявшегося бегуна.

Ни хрена себе скрытые таланты. Лихо, однако.

Я бросился за везунчиком. Невзирая на боль в боку и то, что громыхали мы оба копытами как сбежавшие из зоопарка антилопы, нагнал я его быстро. Он успел крикнуть "Шух..!", когда я поймал его за куртку и потянул на себя. Ударил по ногам ниже колен, швырнул на сторону. Он влепился руками в стену, перекатился, толкнул спиной дверь операционной и ввалился внутрь.

Тут все еще пахло медициной: запах резины, въевшийся в стены запах спирта, привкус хлора и йода. Невзирая на то, что шкафчики с медпрепаратами давно обчищены, в операционной, - насколько позволяла видеть и делать выводы лунная ночь, - соблюдался первозданный порядок. Видать, не обжили (читай: не засрали) зеки, не устроили тут гадюшник как везде, куда ступает их лиходейная нога.

Заимев секунду на переосмысливание положения, зек понял, что у него есть единый вариант выбраться: убить меня. В руке у него блеснул нож. А я же второй раз за одну неделю лишился своего верного дружка.

- Ну чо, хмырек? - хитро блеснул зубами здешний, подманил меня свободной рукой. - Валяй, чего буксуешь? Смелее. Подходи, - он стал повторять движения обезьяны, раскачивая головой и поочередно выбрасывая перед собой обе руки. - Галстук самый матерый подберу. Ну, бивень, ля.

Я пошарил глазами в поисках чего бы использовать, но как назло, ничего подходящего не разглядел. У меня была возможность отступить назад, выйти из операционной. А там бы хоть и Трофимова аукнуть - зачем в героя играть?

Но, емае, как же? Чего я, малолетний мандражуй какой-нибудь, что ли?

Уйдя от парочки запугивающих атак, я перемещаюсь так, чтобы операционный стол с подвешенным к потолку хирургическим светильником оказался между нами. На белой тележке все еще растлан марлевый отрез, валяется подржавелая местами белая ванночка с тампонами, но, блин, ни одного, инструмента на поблескивающей хромированной подставке. Как так?! Где хоть зажим, не говоря уже о скальпеле?!

- Салман, - негромко позвали с коридора. Издали кто-то, вродь как Бакуна голос.

И шум возни оттуда. Скрипнули ржавые завесы.

Зек отвлекся, стрельнул глазами в черный дверной проем. В тот же миг я швырнул в него ванночкой. Не особо надеясь, что попаду. Но иногда мне все же везет - тяжеловатая металлическая посудина отлетела, ударившись ему прямиком в центр лобешника. Это как в той варгеймовской пошаговой стратегии, когда после удачного хода дается еще один ход. У меня появилась еще одна секунда для действий. Схватив ту самую хромированную плоскую подставку под хирургические инструменты, я наклонился и ударил ею зека по руке. Лезвие зазвенело по щербатому кафельному полу. Сам он резко отдернул ушибленную конечность, будто я брызнул на нее кислотой.

Образовавшаяся заминка дарит мне еще одну возможность. Я прыгаю через операционный стол, валю сидельца с ног.

Сука, как же жжет зашитая рана!

На! На! Злость заставляет меня сдавливать зубы с такой силой, что начинают неметь челюсти. Кулак правой руки опустился раз десять подряд, нос сидельца наклонился на бок, в кровавом месиве проглянула белая кость. Но гребаный зечек и не собирался сдаваться. Он вцепился руками мне в голову, нащупал большими пальцами глазные ямы. Я ударил его еще раз, на всякий случай головой мотнул, прежде чем понял, что придется отступить. Если глазки дороги. Резко дернулся назад, не помогло - с-сука, гребаный клещ! - приподнялся, скосил, наконец, его руки. И тут же ощутил удар ногой в грудь. Потеряв равновесие, я отлетел на операционный стол.

Жжет! Как же грызет зверь в боку!

А зек явно не вчерашний. Мордельник, видать, привыкший к подобной профилактике. И по хрен, что нос налево смотрит, на общей мобильности это никак не отражается. Вскочив, как подожженный, он не стал тратить время на поиски заточки (на что я так рассчитывал), а сразу бросился в атаку.

Я хотел было встретить его с маваши, но, япона-мать, опоздал. Он нырнул мне под ногу, принял ее на плечо и, навалившись всем телом, толкнул назад. Я перелетел через операционный стол, шмякнулся спиной на пол, но свободы это мне не подарило - зек продолжал цепко меня удерживать за ступню, прижав ее к груди. Попытка выдернуть ее силой не увенчалась успехом. Как и попытка отбиться свободной ногой.

Зато изобретательность зекана поразила. Свободной рукой он дотянулся до провисшего над операционным столом светильника, похожего на упитанную летающую тарель, и рванул его вниз. Знал, видимо, что-то. Тяжелая хрень, вырвавшись из потолка, что называется "с мясом", рухнула на меня. Удар не шибко болезненный получился, так, разбилась на макушке пара ламп. Кусок бетонного перекрытия разбился рядом - вот это уже повезло. Пыли известняковой лишь во все легкие втянул. А, ерунда.

В следующий миг сиделец уже был рядом. Перепрыгнул через операционный стол, что твоя обезьяна. Что-то там прошипел в лютости, захватил в клещи мое горло, сдавил. Вжал большими пальцами кадык вглубь шеи. Выигрышная позиция, однако. Могла бы быть. Почему "могла бы"? Потому что если бы он был умнее, он бы понял, что я позволил сам ему так сделать. Я ткнул острый длинный осколок ему прямо в глаз. Попал с первого раза, хоть бил просто на удачу.