– В полном раздрае, но она оправится.

Эшли приехала с огромным чемоданом, полным вечерних платьев. Сначала она много времени проводила, разговаривая со мной через дверь ванной на фоне шума текущей воды. Я сидела на полу в коридоре и слушала ее. Это напоминало мне прежние дни и разговоры с Тиффани.

Мы с Гретель какое-то время болтаем о пустяках, а потом я в одиночку направляюсь в крыло Древнего Египта, чтобы посмотреть на новый экспонат: четыре сосуда-канопы.

Крыло выглядит точно так же, каким я помню его по школьным экскурсиям: по бокам прохода выстроились яркие раскрашенные гробы, саркофаги с резными письменами, обмотанные полотном мумии разной величины. Есть экспонаты и поменьше: сверкающие скарабеи, узорный гребень из слоновой кости, украшения из стекла, золота и ляпис-лазури. «С собой на тот свет не заберешь», – гласит поговорка. Это живые хранят свои трофеи.

Сосуды стоят в стеклянном кубе-витрине под яркими белыми светильниками.

– Привет, – говорю я, наклоняясь поближе и едва шевеля губами.

«Я никак не привыкну ко всему этому долбаному вниманию! – гордо заявляет Человекобог Тиффани. – Тут где-то поблизости есть мертвый кот. И обезьяна, и пес, который лает всю ночь».

«Тебе не кажется, что вон тот гроб похож на меня?» – спрашивает Сокол Тиффани.

В углу стоит маленький деревянный гроб с невозмутимым профилем птицы.

– А ты хочешь, чтобы он был похож на тебя? – спрашиваю я.

«Знаешь что? – клекочет Сокол Тиффани. – В нем никого нет! Эта штука просто наполнена всякой ерундой, в основном песком!»

«Я, скорее всего, выучу здесь древнеегипетский язык, – говорит Бабуин Тиффани тоном, по которому непонятно, радует это ее или раздражает. – Стану долбаной билингвой».

«Деньги, деньги, деньги, – повторяет Человекобог Тиффани. – Они делают на мне деньги, а что получаю я? Это хуже, чем поганый стриптиз-клуб».

– А что бы ты сделала, будь у тебя деньги? – спрашиваю я.

«Купила бы электросамокат», – отвечает Человекобог Тиффани, и Шакал Тиффани фыркает.

«А я бы так и сидела здесь, – говорит Бабуин Тиффани. – Здесь я себя чувствую просто моделью. Мне кажется, мумии нам завидуют».

К нам приближается экскурсантка с угловатой стрижкой каре.

– Послушайте, – говорю я ей, кивая в сторону Тиффани.

– Что? – спрашивает женщина, наклоняясь к витрине и блестя глазами. Она водит пальцем по экрану своего телефона, похоже, включая следующий пункт в своем аудиотуре.

«Идиотка, – хмыкает Человекобог Тиффани. – Нас еще даже не внесли в аудиотур».

Об этих сосудах нет почти никакой информации. Табличка гласит: «Погребальные сосуды-канопы с крышками, ок. 800–900 лет до н. э.». Гретель сказала, что мы, вероятно, никогда не узнаем, чьи органы изначально хранились внутри, а ремесленник, который их создал, скорее всего, был безымянным с самого начала. Мы можем никогда не узнать, через сколько рук прошли эти сосуды, сколько человек владели ими, продавали их, похищали их. Я хотела, чтобы Гретель подтвердила, что внутри находится Тиффани, но, очевидно, сосуды нельзя открывать: есть риск порчи останков из-за воздействия кислорода.

Даже если музей когда-нибудь найдет останки Тиффани, сомневаюсь, что ее включат в аудиотур: официантку из «Хутерс», исчезновения которой никто не заметил. Может быть, она станет примечанием к истории о некоем миллиардере-маньяке с извращенными наклонностями.

Я следую за потоком туристов в самый знаменитый зал «Метрополитена», где размещен древнеегипетский храм. Этот зал был специально создан так, чтобы выставить храм в самом зрелищном виде. Храм окружен словно рвом, зеркально-спокойным бассейном под огромным наклонным окном, в котором сияет синее небо. На миг мне представляется, что окно отгородит меня от этой синевы, но этот цвет проникает всюду: отражается в воде, в глазах людей, на их одежде, он окружает меня во всевозможных своих оттенках. Этот цвет есть и внутри меня, в моей крови, текущей по венам ярко-бирюзовыми дорожками. Нельзя сбежать от цвета. И кроме того, я не могу отрицать того, насколько величественно смотрится храм на фоне ясного неба. Он выглядит так, словно находится у себя дома, хотя он далеко-далеко от того места, где был построен изначально.

Нельзя изменить прошлое, но переосмыслять его можно бесконечно. Ты можешь рассказать одну и ту же историю сотней разных способов, и каждая версия будет в чем-то верной, а в чем-то – искаженной.

Может быть, шоу в конечном итоге и выйдет в эфир, может быть, запись утечет в интернет, может быть, будет суд, может быть, суд общественного мнения уже начался, может быть, пресс-команда Джейка Джексона уже ведет работу, потому что… разве вы не слышали? У Рэйны был роман на стороне. С Эшли невозможно работать. Гретель – лгунья. Руби спит с кем попало. И разве мой суд за поместье Эштона не доказывает, что я – охотница за деньгами?

Если наши истории и должны быть скормлены публике, то самое меньшее, что мы можем сделать, – это рассказать их сами. У меня есть благословение других женщин. У меня скоро будут деньги. Мне нужно приступать к работе.

Благодарности

Спасибо Дженнифер Феррари-Адлер, моему агенту в «Юнион литерари», и Джин Гарнетт, моему редактору в «Литтл, Браун бук груп», за их терпение и поддержку, сопровождавшие меня сквозь всю ошеломительную реальность написания романа. Спасибо также Карине Гитерман, которая одной из первых прочитала роман и написала на него рецензию, и всей команде «Литтл, Браун бук груп», которая сделала из него прекрасную книгу.

Благодаря «Классическим волшебным сказкам» Марии Татар в издании «Нортон» я смогла во взрослом возрасте снова познакомиться с миром сказок. Это привело меня к статье Кэролайн Хейлбрюн «Что распускала Пенелопа?» (из книги «Мать Гамлета и другие женщины»), которая подарила мне эпиграф и путеводный свет к созданию этого романа. В основном я использовала в качестве начальной точки для своих историй сказки братьев Гримм и/или Шарля Перро, хотя до того, как они собрали эти сказки в сборник, многие безымянные люди рассказывали эти же истории в различных версиях.

Несколько подкастов «Холостяка», и среди них «Вечеринка холостяка», «Болтушки» и «Люблю это видеть» (ранее – «Хочу подружиться) внесли свой вклад в мое понимание производства реалити-шоу. Проект «Хеллоузин» с Лулу Миллер посеял первые семена этой книги, а мини-версия истории Гретель была издана в журнале «Тин хауз». Программа обработки текста «Скривнер» невероятно помогла мне в нелегком деле упорядочивания сюжета.

Любовь и бесконечная благодарность моим родным и друзьям, которых столько, что глаза разбегаются. Спасибо моей маме Карин, моему папе Ричарду, моему брату Джо, моей невестке Саре, моим племянникам и племяннице: Расмусу, Сорену и Тури; и всей семье Адельманнов и Хансенов – тетям, дядям, кузенам, кузинам и другим,