— А! — почти неслышно выдохнул Буллен, его глаза на миг загорелись, потом лицо снова стало бесстрастным. Стафф немного помолчал, словно желая, чтобы слушатели обдумали его слова.

— Причина всех этих треволнений — Анна, милорд. Король уязвлен, но полагаю, что обиду он может воспринять как вызов. Отнюдь не кажется невероятным, что он решит поохотиться на лань в тихих садах Гевера, как охотился в многолюдных лесах Элтгема. — Стафф выпрямился, вроде бы закончив излагать свои мысли. — Помнится, он уже делал так раньше.

— Тогда, Томас, перед Анной открываются возможности, — нарушил тишину сочный голос Норфолка. — Я не в силах поверить, что она смогла его увлечь, несмотря на всю красоту Марии, однако же мы это видим. В последнее время Его величество все время скучает, ему надоела королева, его томит будущее.

— Нужно добиться, чтобы Анна поняла, сколь ошибочно ее поведение, — решительно произнес Томас Буллен. — Черт бы побрал капризную девку, которая сама же его увлекает, а потом отказывает при всех. Это куда хуже, чем кошмар, начавшийся, когда ему отказала Элизабет.

Мария содрогнулась при таком открытом упоминании семейной тайны, которую она подслушала в разговоре родителей много лет тому назад, готовясь впервые уехать из Гевера. Вилл стоял с безразличным выражением, а Стафф отошел снова к стене. Двое сидящих за столом наклонились друг к другу и повели серьезный разговор, будто в комнате, кроме них, никого не было. Мария подошла к Стаффу и отпила из его кубка. Она в этот вечер выпила многовато вина, гораздо больше, чем обычно, у нее кружилась голова, да что за беда! Ей было все равно, лишь бы оставили в покое ее детей да ей самой не пришлось бы возвращаться в удушающие объятия короля.

Ровное жужжание голосов за столом прекратилось; Вилл, единственный из них, кто стоял достаточно близко, чтобы слышать беседу, застыл у стола, как статуя.

— Так вы думаете, что Кэри через какое-то время может вернуться ко двору? — уточнил Буллен, обращаясь к Стаффу, словно Вилл и не стоял в пяти футах от него.

— Именно так, милорд. Особенно если они уедут, пока король не вернулся сюда.

— А если Анне разрешат вернуться ко двору?

— Должности Вилла как дворянина свиты ничто не угрожает, даже если вернут Анну. Просто король в отсутствие Вилла возложит его обязанности на церемониймейстера. Думаю, мне удастся договориться об этом. И уж на самый худой конец — отчего бы новой возлюбленной короля не попросить, чтобы ко двору вернули ее сестру? Совесть Его величества будет спокойна, и все будет выглядеть так, будто Мария никогда и не делила с ним ложе. Вы подобное уже видели, лорд Буллен. Вам известно, что так оно и бывает.

— Чистая правда. Тогда я завтра же отправлюсь в Гевер и разберусь с дурехой, из-за которой поднялся весь переполох. Черт возьми, Норфолк, ее матушка вечно баловала ее, дрожала над ней как над последней из всего выводка. Сказала, что не станет больше жить со мной, если я отправлю Анну во Францию, пока ей не исполнится столько же, сколько было Марии. То был единственный раз, когда я уступил женщине. И ждал сверх того еще два года с лишним, которые Анна должна была бы провести при дворе Франциска вместе с Марией.

Норфолк согласно кивал головой.

— Ты прав, Томас. У Марии ум не уступает красоте. А вот Анну после той глупой истории с Перси я просто не узнаю. Тогда, мне кажется, в ней что-то сломалось. Помоги тебе Бог выбраться из такого скользкого положения!

Томас Буллен встал и собрался уходить, словно все было уже решено, потом резко повернулся к Виллу, который никак не мог прийти в себя.

— Позаботься уехать прежде, чем сюда вернется король со свитой. В Плэши, я думаю, — там дом получше, чем тот, что в Ланкастере.

— Я и сам думал о Плэши. Если вам удастся использовать свое влияние, позаботьтесь, чтобы за мной сохранилась придворная должность. — Когда Вилл беседовал с ее отцом, его голос звучал просительно, а не горько и насмешливо, как ожидала Мария. Вопреки своим надеждам он не увидел, чтобы новость о происшествии выбила почву из-под ног Томаса Буллена. «Его удивляет стойкость Булленов», — подумала она.

— Ладно, я дам тебе знать, когда можно будет возвратиться без опаски. Да, и вот что, Вилл, — добавил Буллен, оборачиваясь вместе с Норфолком уже в дверях. — Не страшись за свою драгоценную должность. Я почему-то уверен, что твой друг Вильям Стаффорд благополучно придержит ее до твоего возвращения. Да ведь есть еще и сынок, если Его величество не простит Анне ее глупой выходки.

Мария резко вскинула голову над чашей с вином.

— Подождите, отец! — Стафф протянул к ней руку, но она опередила его и нетвердым шагом приблизилась к обоим гостям. — Если Анне хватит мудрости и сил, чтобы выстоять против ваших уговоров, чего я никогда не могла, я только пожелаю ей успеха. Эту битву за нее никто не выиграет. Но коль она откажется быть пешкой в ваших руках, какой была я неизменно на протяжении стольких лет — а никто ведь ни разу не поинтересовался, что у меня на душе, — то я вам заявляю сразу: разумная золотая Мария никогда не позволит вам использовать ее сына, чтобы купить королевскую милость. Никогда и ни за что.

Темные глаза Томаса Буллена широко открылись, потом сузились в щелочки, едва заметные в полумраке комнаты.

— Я не стану гневаться на тебя, Мария: тебе слишком трудно пережить ссылку и утрату всего, что тебя окружало и к чему ты привыкла. Отправляйся с Виллом в Плэши, обдумай все хорошенько и держи рот на замке. Я не желаю, чтобы ты писала королю какие-нибудь глупости. Ты, девочка, показала себя добрым бойцом, этого не признать нельзя. Но и награды у тебя были немалые. Доброй ночи, Мария.

— Возможно, для вас, отец, я и была хорошим бойцом, но с моей точки зрения я была последней дурой! Надеюсь, хоть Анна пошлет вас к черту. Вы хотели отправить ее подальше, в Ирландию. Вы стояли и смотрели, как ее насильно отрывают от Гарри Перси. И это вы женили Джорджа на неверной девице Рочфорд…

Рыдания душили ее, слезы потекли ручьем по раскрасневшемуся лицу.

Отец схватил ее за руки и сильно встряхнул, но тут подоспел Стафф. Буллен толкнул ее к Стаффу, однако слова, сказанные ровным голосом, он адресовал Виллу.

— Как я понимаю, Кэри, твоя жена пьяна. Так что ты бы привел ее в чувство: пусть прекратит истерику, пока не дошла до разговора о собственном браке, в котором я-то уж никак не повинен. Присмотри за ней.

Он вышел, громко хлопнув дверью. Мария ухватилась за руки Стаффа и прижалась мокрым лицом к его груди, к пропыленному бархату, а Вилл стоял рядом, молча наблюдая, как его бесстрастный друг утешает его рыдающую жену.

28 декабря 1526 года