Вера хмыкнула.

— Интересно, кто из нас психотерапевт? Ладно, признаюсь: есть одна совершенно безумная идея.

— Достаточно безумная?

— Абсолютно сумасшедшая, поверьте дипломированному психиатру.

Осокоров потер руки.

— Мне это уже нравится!..

Через несколько дней после убийства.

Поезд ритмично стучал и лязгал, убаюкивая пассажиров. И все послушно спали, ведь до Киева еще почти два часа, зачем просыпаться? Вера бы тоже с удовольствием дремала, но у нее не получалось. Она была слишком возбуждена разговором с Марком Игоревичем, и этот разговор непрерывно вращался в ее голове. Слишком многое зависело теперь от того, какое он примет решение…

Сам Осокоров преспокойно спал в двухместном купе спального вагона. Хороший оказался старик: с лишними разговорами не пристает, даже не храпит. Они только обсудили ее безумную идею, он тут же начал звонить, затем писать со своего большущего смартфона письма к своим помощникам в Америку… А потом, довольный, уснул.

И ей надо заставить себя подремать, потому что сил совсем не останется… А силы нужны, ведь непонятно, куда ехать, что делать. Искать гостиницу? Звонить Андрею? Что раньше?.. И только Вера успела об этом подумать, как завибрировал телефон.

Она встала, стараясь не шуметь, быстро сунула ноги в сапоги и вышла из купе в коридор. Не глядя на монитор, ответила вполголоса:

— Слушаю.

— Вера! Але! — Женский голос пытался пробиться сквозь помехи.

— Кто это?

Снова шум, треск, и вдруг чистый ясный голос:

— Верунчик! Это я, Лида! Плохо слышу тебя!

Поезд качнуло, пришлось схватиться за поручень у окна. Лида? Вот это да… Она же теперь никогда и ни за что, или как она там сказала?.. А, вспомнила.

— Я никто и звать меня никак, — сказала Вера. — Сейчас слышно?

Пауза.

— Ну, Верка! Как ты можешь упрекать меня этой чушью! Я… Это… У меня беда-а-а-а! — Голос Лиды Завьяловой перешел в надрывный плач.

Любой другой человек тут же заволновался бы, но только не Лученко. Лидке заплакать — что высморкаться, даже еще проще. Не зря же она заслуженная.

— Ты давай коротко и по делу, — сказала Вера спокойно. — А то я в поезде еду, связь может прерваться в любой момент.

— Как в поезде?! — Рыдания мгновенно стихли. — Ты уехала?! Все, я погибла!

— Через полтора часа буду в Киеве.

— О, какое счастье! Я тогда сразу к тебе, потому что… В общем, Верунчик, солнце, ангел мой, я попала на деньги. А у меня их нет! И не знаю, что делать! Только ты можешь меня как-нибудь спасти! Загипнотизировать их, что ли.

— Значит, так. Во-первых, ко мне нельзя. Я там уже не живу.

— Как это? А где?

— Нигде.

— Ну, в клинику…

— Я на больничном. И вообще, кажется, уже туда не вернусь.

Лида на секунду замолчала.

— Тогда ко мне, наверное… Я придумала! Заберу тебя прямо с вокзала и отвезу к себе?

— А муж, Вадим?

— Как раз вчера вечером опять уехал, я одна. — Лида была замужем, но о существовании мужа вспоминала нечасто. Заводила романы так, будто она свободный человек, а ее муж вечно где-то пропадал, и, наверное, его это устраивало. — Ой, как здорово! Только я тебя умоляю, помоги!

— Ладно, потом все расскажешь. Тринадцатый вагон, поезд сто восемь, прибытие в десять сорок. До встречи.

Только сейчас Вера улыбнулась. Лида в своем репертуаре, можно было что-то такое предполагать. Она, конечно, та еще скотина, но обижаться на нее трудно.

Осокоров вышел первым, галантно подал руку Лученко, сказал: «Мы еще увидимся, и очень скоро», — и двинулся в сторону перехода в город. Ничуть не смущаясь, Завьялова обняла вышедшую из вагона подругу и расцеловала.

— А это кто был? Андрей знает? Вот я ему расскажу!

— Лучше не рассказывай, знаешь, что в старину делали с гонцами, приносящими дурную весть? Двинятин мужчина горячий.

— Ой, я уже испугалась! Ладно, у меня свои проблемы. А где твой багаж? Что ты делала в Миргороде, отдыхала в санатории каком-нибудь?

— Да, вроде того… Багажа нет, идем скорее в машину, и помолчи.

Лида выглядела как обычно: лицо живое, подвижное, только в углах глаз тревога… Рассказывать о своей беде она начала еще в пути, уверив подругу, что это не мешает ей соблюдать правила движения. Позавчера ей позвонили на мобильный и радостным женским голосом объявили: ваш телефон дала Елена Петровна, мы салон косметики, и у нас для вас презентационная услуга, бесплатно! От вас нужны только паспортные данные. В этот момент насторожиться бы, но подозрительность заглушило слово «бесплатно»… Так что вчера Лида явилась в салон, называется «Жэн», и ее сразу взяли в обработку. Лида мгновенно догадалась, что ей хотят впарить набор косметики, но продолжала слушать: она очень любила всякие новые кремы и средства для ухода за лицом. Потом актрису положили на кушетку и начали процедуры для лица: тоник, масочка, крем… Она не сопротивлялась: почему нет, если на шару? Потом сверху обработали каким-то волшебным вибрирующим инструментом. А когда она встала и подошла к зеркалу…

— Ве-ерка, это был шок. — Они уже сидели у Завьяловой на просторной кухне, та успела заварить кофе и нервно курила. — Я помолодела лет на двадцать! Даже больше.

— И тут тебе предложили купить набор вместе с чудо-инструментом.

— Именно. Зашла их шефиня, солидная бизнесвумен, показала договор, озвучила сумму… От суммы я снова впала в шок: две с половиной тысячи евро! А мне говорят: «Это только сегодня и только для вас, известной артистки, гордости страны. А завтра будет три тысячи».

— Но ты же не носишь с собой столько денег, надеюсь?

— Конечно! А мне говорят: вот в соседнем доме отделение банка, с которым мы сотрудничаем, оформляете кредит и заключаете с нами договор, все это не сложнее, чем купить жетон в метро.

— М-да…

— Погоди так на меня смотреть! Конечно, одной половиной мозга я понимала, что нужно про эту «Жэн» спросить у Яндекса. Но второй… Позвонила Вадиму, он был, как назло, вне досягаемости. Еще раз посмотрела в зеркало… Все-таки это было чудо, поверь мне как женщина! Морщин нет, кожа гладкая, глаза горят!

— Тебе, случайно, не подсунули крем Азазелло? В такой тяжелой маленькой коробочке…

Лида поперхнулась кофе и укоризненно посмотрела на Веру.

— Хорошо тебе обижать маленьких…

— Ты? — засмеялась Вера. — Маленькая?

— Ты права… — Завьялова горестно вздохнула. — Я дура, идиотка и доверчивая кретинка. Не знаю, что тогда со мной произошло. Но я пошла в банк и заключила договор на эту косметику, оформила рассрочку на год…