На душе стало тяжело. Как-то все неожиданно навалилось.

– У тебя кто-то есть? – напрямую спросил Виталий.

Всего-то небольшая пауза. Ответ Полине давался непросто. Она тщательно подбирала слова.

– Пока нет. Но думаю, что в моей жизни скоро многое изменится. Мне нравится один человек.

– Мне будет тебя не хватать, – признался Щелкунов. – Я буду помнить время, что мы провели вместе.

– Я тоже его не забуду. Мне надо идти дальше и воспитывать детей.

– Тогда прощай, – произнес Щелкунов.

Уже преодолев половину лестницы, он услышал, как за ним захлопнулась дверь.

* * *

Глядя на то, как майор Щелкунов угрюмо складывает папки для передачи дела, капитан Заваров грустно улыбался, походило на то, что он всерьез сочувствовал Виталию Викторовичу, роль триумфатора его явно тяготила. С молчаливым сожалением он выслушал Виталия Щелкунова, после чего взял папки.

– Этого Петешева нужно освобождать. Все факты показывают, что он здесь совершенно ни при чем. А вот с мужем Марии Иванычевой следует поработать… Мне представляется, что он не такой ангел, каким хочет выглядеть.

Заваров открыл папку, пролистал несколько страниц. Удовлетворенно закивал. Виталий Викторович видел, как он мусолил жирными пальцами страницы, исписанные его рукой.

– Муж не совершал убийства, куда в таком случае он подевал пистолет? А вот Петешев… как раз что-то знает. С ним можно было бы поработать поплотнее.

– Но я придерживаюсь совсем другого мнения. Михаил Иванычев мог не убивать лично свою жену, но он мог навести на нее преступников, и вот это нам предстоит выяснить! – сухо ответил Заваров и вышел из кабинета.

* * *

Все было знакомо по прошлой жизни: и синий свет лампы, и жесткие нары, и гулкий шаг в пустынных коридорах. «Неужели все повторится?! – в страхе думал Петешев. Он залез на нары и попытался уснуть. – Главное – забыться, тогда будет легче».

Видно, он действительно вздремнул, потому что, когда открылась дверь, голос охранника показался ему неестественно громким:

– Петешев! На выход!

Недолго шли по широким, тускло освещенным коридорам подвала. Потом повернули на лестницу. И чем выше поднимались, тем света становилось все больше. Наконец сержант толкнул одну из дверей, обтянутую красной кожей, Петешев увидел за столом хмурого вида капитана.

Оторвав взгляд от листов бумаг, разложенных на столе, капитан спросил:

– Гражданин Петешев?

– Так точно, гражданин начальник.

– Подойди сюда, – сказал капитан.

Петр Петешев подошел к столу, внутренне приготовившись к долгому и обстоятельному допросу.

– Распишитесь, – придвинул оперуполномоченный к нему какую-то бумагу.

К немалому удивлению Петра, это был пропуск на выход из управления. Петешев вопросительно поднял взгляд на капитана: не розыгрыш ли? Но тот уже раздраженно поторапливал:

– Расписывайтесь – и на выход!

Расписавшись, Петешев в сопровождении сержанта зашагал к выходу.

Пришел он в себя только на пустынной улице. Вечерний ветер наотмашь хлестал по разгоряченному лицу. Петр задрал голову вверх. Почти во всех окнах управления горел свет. «Работают! Ну, давайте!.. Не скоро вы меня теперь сцапаете. И отыщете ли вообще! Сматывайся как можно быстрее от этого проклятого места!» Не оборачиваясь, Петр едва ли не бегом заспешил вдоль ограды «Черного озера».

Глава 38

Нечаянный свидетель

В последние дни жизнь как-то особенно не заладилась. Едва ли не физически Щелкунов ощущал, как вокруг него сжимается плотное кольцо. Вчера его дело об ограблении Иванычевой передали другому следователю, а на сегодняшнем партбюро резко высказались в его адрес, не предоставив возможности ответить.

Настроение было не из лучших. Самое большое желание – добраться до квартиры и завалиться спать. Но когда он подходил к подъезду, его окликнул женский голос. Обернувшись, он увидел Зинаиду Кац.

– Неожиданно, – признался майор Щелкунов. – Готов был увидеть кого угодно, но только не тебя.

– Как прошло партийное собрание? – сочувственно спросила Зинаида.

– Не очень, – честно признался Щелкунов, – поставили на вид. Хотя, с другой стороны… могло быть хуже. Ты даже не представляешь, как я тебя рад видеть. – Виталий Викторович пытался приобнять девушку, но она неожиданно отстранилась.

– Не нужно… Мы же обо всем поговорили.

– Хорошо. Не буду. Но, может, зайдешь? Ты не подумай чего-то такого. Просто по-дружески. У меня есть хорошая халва.

– В следующий раз, – пообещала Зинаида. – Вижу, что все не так плохо, как нам всем показалось. А то у нас говорили, что вас из партии могут исключить.

– А кто тогда работать будет? – буркнул Щелкунов.

– Тоже верно.

– Зина, почему у нас как-то внезапно все разладилось? Ведь неплохо же нам было.

– Вы забыли наш предыдущий разговор.

– И что, я тебе совсем не нравлюсь?

– Наоборот. Я очень тяжело выхожу из наших отношений.

– А может, и не нужно тогда выходить?

– Потом будет еще тяжелее. Ну я пойду.

Останавливать девушку Виталий Викторович не стал. Смотрел ей вслед, как она шла по улице, а когда свернула за угол, вошел в прохладный подъезд.

* * *

Утром Виталий Викторович пошел на похороны. Три дня назад убили инженера Нестерова с моторно-агрегатного завода и ограбили его квартиру. Майору Щелкунову поручили вести следствие.

На траурную процессию пришел инкогнито, хотелось посочувствовать людям, в чей дом нагрянуло большое горе. Одиноко стоял в стороне, стараясь ничем не выделяться среди множества людей. Но дочь убитого инженера все-таки разглядела его – с приветливым и одновременно горестным видом кивнула издалека. «Хорошо, что не подошла, – подумал Виталий Викторович, – не самые подходящие минуты раскрывать свои персональные данные».

Никто более его не замечал, даже ни разу не взглянул в его сторону. Даже здесь, на похоронах, каждый был занят своими мыслями, говорили о постороннем: о болезнях, о ссорах с соседями, о ценах в магазинах, о сгнившей картошке. Кто-то с горестным видом вздыхал, кто-то со столь же скорбным видом помалкивал.

Виталий Викторович так и не смог себе ответить, почему он пришел на похороны едва знакомого ему человека. Может быть, испытывал чувство вины перед покойным? Ведь преступники дважды совершали ограбление этого дома. А ведь ему было известно, что бандиты имеют привычку возвращаться туда, где можно еще что-то взять. И не останавливаются ни перед чем! От бессилия Щелкунов крепко стиснул челюсти, стараясь удержать стон, вырывающийся из груди.

Но ведь он сделал все, что от него зависело: предупреждал об опасности, которая может повториться, побеседовал с каждым членом семьи, убеждал их, чтобы были повнимательнее, чтобы приглядывались к подозрительным людям на улице, а после попытки ограбить их квартиру предоставил оперативников, которые несколько дней дежурили в их комнатах. И только убедившись, что семья находится в безопасности, снял охрану.