– Мне не хочется рассказывать это тебе. Пуля будет твоим последним развлечением.

Он приподнял дуло пистолета, нацелив его в лицо Босха, на случай если есть бронежилет. Промахнуться с такого расстояния он не боялся.

Босх опять бросил взгляд через его плечо на оставленный в гостиной «кимбер». Бывают же фатальные ошибки!

И тут он заметил в доме какое-то движение. В гостиной появилась Менденхолл. Она медленно шла к открытым дверям на террасу. Из-за музыки в доме и гула на шоссе Эллис не мог ее слышать. Она приближалась к нему, держа пистолет двумя руками.

– Скажи мне тогда такую вещь, – произнес Босх, глядя на Эллиса. – Вы с Лонгом следили за мной и знали, что у меня есть дочь. Что произошло бы, если бы она была дома, когда ты пришел?

– Произошло бы то, что ты, вернувшись сюда, нашел бы ее мертвой. И я уж обязательно позволил бы тебе найти ее, – ответил Эллис.

Босх смотрел ему в глаза. Он вспомнил лицо убитой Александры Паркс, и ему захотелось броситься на убийцу и придушить его. Но тот бдительно следил за обстановкой, поэтому Босх стоял спокойно.

Менденхолл уже была на пороге между гостиной и террасой. Если она ступит на деревянные планки террасы, Эллис сразу услышит это.

– Почему бы не сделать это прямо сейчас? – произнес Босх, изображая, что задает вопрос Эллису.

Менденхолл шагнула вперед и сразу же выстрелила. Резкий звук, казалось, пробуравил Босха насквозь.

Эллис упал, не успев спустить курок. Босх почувствовал на лице фонтан мелких брызг крови.

Какой-то миг он и Менденхолл стояли, молча глядя друг на друга. Затем она упала на колени рядом с Эллисом и, следуя принятым правилам, быстро завела его руки назад, надела наручники, хотя было ясно, что Эллис не представляет больше угрозы. Она достала свой телефон, включила быстрый набор и послала сигнал. В ожидании ответа посмотрела на Босха, который как застыл на месте, увидев пистолет Эллиса перед собой, так и стоял там же, сдвинувшись разве что на какой-нибудь дюйм.

– Ты в порядке? – спросила Нэнси. – Я боялась, что пуля пройдет сквозь него и долетит до тебя.

Босх на минуту пригнулся, упершись руками в колени.

– Теперь все хорошо, – ответил он. – Но перед этим я смотрел на все, как в последний раз, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Думаю, что понимаю, – ответила она.

– Что мне сейчас надо делать?

– Я бы посоветовала пойти в дом. Пусть на террасе все остается как есть. Я зову сюда всю команду.

В этот момент вызываемый ею абонент ответил. Менденхолл сообщила свое имя и дала адрес. Спокойно, будто заказывала пиццу, она попросила прислать медицинскую команду и инспектора. Сказав, что опасности нет, выключила телефон. Босх понимал, что она говорила с центром связи и дала предельно краткое сообщение, чтобы не привлекать внимание прессы. Во всех редакциях новостей имелось сканирующее устройство, извещавшее о чрезвычайных происшествиях и действиях полиции.

После этого она позвонила своему шефу Эллингтону и информировала его о произошедшем более детально.

– Ты выключил музыку, – заметила она, войдя в гостиную, где сидел на кушетке Босх.

– Да, я решил, она больше ни к чему.

– А что это было?

– Уинтон Марсалис, «Величие блюза».

– Музыка заглушала мои шаги, и Эллис не слышал, как я подошла.

– Если я когда-нибудь встречу Уинтона, то поблагодарю его. А это, между прочим, уже второй раз.

– Что второй раз?

– Ты вторично спасаешь меня.

Она пожала плечами:

– Защищать и помогать – наша обязанность.

– Но тут совсем не рядовой случай. Что заставило тебя вернуться?

– Твои слова о темно-оранжевом «камаро». Уезжая отсюда, я заметила его за поворотом. Было ясно, что это Эллис и что он ждет тебя. Вот я и повернула обратно.

– Но дверь была заперта. Я точно помню, что запирал ее.

– Я же работаю в отделе внутренних расследований. В свое время я понаставила тучу жучков. Ну, заодно и замки научилась вскрывать.

– Да, это впечатляет. Но, боюсь, в департаменте тебя не погладят по головке. Ты же убила копа. То, что он пошел по кривой дорожке, – это другой вопрос.

– У меня не было выбора, – сказала она. – Это был оправданный выстрел, так что мне не о чем беспокоиться.

– Выстрел был что надо, но все же боюсь отдачи.

Согласно правилам, применение оружия со смертельным исходом допускалось в тех случаях, когда надо было предотвратить нанесение тяжелых увечий или неминуемую смерть полицейского или любого гражданина. Менденхолл не была обязана предупреждать Эллиса окриком и давать ему возможность бросить оружие. Ее выстрел сзади был вполне законным. Ее должны были оправдать и специальная комиссия, разбирающая случаи с применением оружия, и окружная прокуратура. Однако не исключены были такие неприятности, как особое мнение начальства, а также сплетни и кривотолки среди сотрудников департамента.

Менденхолл взглянула на лежавшее на террасе тело, и ей пришлось преодолеть охватившую ее на миг дрожь. Эта реакция часто возникала после выстрела.

– Ты себя чувствуешь нормально? – спросил Босх.

– В общем, да. Но… я же все-таки убила человека.

– Но и спасла человека, не забывай.

– Не забуду. А что он говорил в самом конце перед моим выстрелом? Мне из-за музыки было не слышно.

Босх не сразу ответил ей. Это был шанс упростить дело. Менденхолл ничего не слышала, других свидетелей не было. Если он повторит в суде то, что скажет сейчас, ему поверят, и если он заявит, что Эллис злорадствовал по поводу убийства Александры Паркс и признался во всех других преступлениях, это будет гарантией того, что Фостера освободят. Но Босх подумал о том, сколько раз уже пересекал невидимую грань за последнюю неделю, работая над этим делом. В его сознании возник образ человека с зонтиком, балансирующего на натянутой веревке. Он сам был таким человеком. Босх решил, что на этот раз не может переступить черту.

– Да в основном только то, что он едет в Белиз и перед отъездом хотел убедиться, что меня больше не существует.

– Он жестоко просчитался, – сказала Менденхолл.

Босх очень скоро пожалел о своем решении не лгать, будто Эллис признался, что они с Лонгом убили Александру Паркс. Управление шерифа продолжало вялотекущее расследование, по-прежнему считая Да’Куана Фостера убийцей. Лонга обвинили в целом ряде преступлений, в том числе в убийстве доктора Шуберта. Хотя стрелял Эллис, согласно закону о тяжких преступлениях, Лонг считался ответственным за действия сообщника. А вот в деле об убийстве Паркс департамент отказывался признать, что обвинение против Фостера было результатом сложной подтасовки фактов, осуществленной Эллисом и Лонгом.