— Привет, — говорит Зиганни. Уголки рта ее печально опущены. — Отлично спланировано, народ.

— У меня отит, — объясняет Парси. Она с большим интересом оглядывает микроавтобус, как будто надеется обнаружить где-нибудь папку с надписью «ИСПЫТАНИЕ ЗИГАНИ». — Я не пошла сегодня в школу, меня оставили дома.

— Так почему же ты там не осталась? — спрашивает Бад.

— Ты что, издеваешься? — возмущается Парси. — Вы похищаете Зигани, ее ждут всякие приключения, а я, по-вашему, должна сидеть дома?

— Она пригрозила позвонить маме, если мы не возьмем ее с собой, — вклинивается Морин. — Мы хотели связать ее и запихнуть в шкаф, но Зигани не разрешила.

— Да ну вас, — огрызается Зигани. — Еще раз повторю: отлично спланировано, просто лучше некуда. Если мы с Парси не окажемся дома к пяти, мать с катушек съедет. Станет названивать в полицию, президенту, морякам тоже обязательно позвонит, и вообще призовет все силы ада. Можно мне уже наконец снять эту дурацкую повязку?

— Мы вернем тебя домой еще до пяти, — говорит Ли, скрестив пальцы под сиденьем. Она надеется, что Парси с заднего сиденья не разглядит этого жеста.

— Повязка останется, — сурово произносит Морин, а потом портит весь эффект, чихнув три раза подряд. — Это часть испытания. Так положено. Кстати, почему в автобусе вдруг завоняло как в приюте для бездомных животных? У меня аллергия на собак. А ты, Зигани, вся в собачьей шерсти.

— Ну так подай на меня в суд, — огрызается Зигани. — Что я могу поделать, если мы держим собаку. Вы же не собираетесь на самом деле взять с собой Парси, а? Это плохая мысль. Она никому ничего не расскажет, обещаю.

— Еще как расскажу. Я тоже хочу повязку на глаза! — требует Парси. Ли, Никки, Морин и Бад переглядываются и пожимают плечами.

— Ладно, — говорит Морин и снова чихает. Она берет спортивную сумку Ли и достает оттуда футболку. — Вот это сойдет.

— Нет, настоящую повязку! — заявляет Парси. Ее глаза взволнованно блестят. — Не хочу, чтобы мне завязывали глаза вонючей футболкой.

— Не надо, девочки, — ноет Зигани. — Пожалуйста, не надо. — Она привстает, и сидящая рядом с ней Никки толкает ее обратно, на сиденье, и пристегивает.

— Не беспокойся, — говорит Ли, выруливая с подъездной дорожки к дому Кульхатов. — Футболка чистая. Я не хожу на физкультуру, у меня справка от врача.

— Ее мама врач, как и твоя, — объясняет Бад сестре Зигани. — Ли стащила справку из кабинета коллеги ее мамы. Там говорится, что у Ли сердце расширено или что-то в этом роде. Поэтому, пока мы бегаем, она сидит на трибуне и вяжет.

У Ли действительно больное сердце. Но она наплела всем, что освобождение липовое. Лучше уж так, чем если бы все постоянно ее жалели.

— У меня есть условие, — важно говорит Парси. — И у Зигани тоже. Мы должны быть дома к пяти, чтобы принять все эти отвратные таблетки с дурацкими названиями.

— Парси, заткнись! — злится Зигани. — Они не хотят слышать ни про какие условия.

— Я все равно не собиралась больше ничего рассказывать, — говорит Парси, надувшись. Теперь, когда у нее тоже завязаны глаза, становится заметно, насколько сестры похожи. У обеих густые черные волосы и широкие брови домиком. У обеих одинаковая манера хмуриться, узкие плечи и тонкие покрытые пушком запястья.

— Домой к пяти, — говорит Зигани. Голос ее серьезен, как никогда. Он глубокий и зловещий, как закадровые слова в ролике, рекламирующем новый фильм. — Или нам всем несдобровать.

— Домой к пяти, — повторяет Морин. Ли прибавляет скорости и выезжает на 295-е шоссе.

Они только что миновали Тинек и направляются к пустынным землям на севере штата Нью-Йорк. С того времени, как началась их затея, которую они называют про себя «Испытанием Зигани» (в папке или без папки, но название именно такое, с затейливым готическим шрифтом в заголовках), прошел час. Морин тычет Ли в плечо и говорит:

— Опусти окна.

— Слишком холодно, — возражает Ли. Они уже один раз останавливались, чтобы Морин пописала и купила «Кларитин». За рулем теперь Бад, а Ли сидит на пассажирском сиденье и читает свою книжку. Оборотни так до сих пор и не появились.

— Опусти окна, пожалуйста, — просит Морин. — Или притормози. Меня укачивает.

— Поменяйся с Бад. Ты же умеешь водить.

— Ну уж нет, — не соглашается Бад. — Тогда затошнит меня. Сама с ней меняйся.

Ли идет на компромисс. Она на дюйм приоткрывает окна.

— Еще, — требует Морин. — Я тут как в аду. Это ад. Как будто мы меня испытываем, а не Зигани. Когда мы доберемся до дома твоей тети, наверняка выяснится, что у меня и на коз тоже аллергия.

— Морин, помолчи! — шипит Ли.

— Не волнуйся, они спят, — говорит Морин. — По крайней мере, Никки. А Парси пускает слюни на твою обивку. Как же я рада, что я единственный ребенок в семье!

— Это как-то влияет на наши планы? — спрашивает Ли у двух не спящих соучастниц. Она говорит шепотом и ничего не может с собой поделать.

— Что? Парси? — переспрашивает Бад. — Никоим образом. Отит у нее, видите ли. Да черта с два. Может, ее мать и покупается на ее штучки, а я нет. Ты же знаешь, Ли, мы не желаем им зла. Мы дадим им денег на дорогу и высадим их где-нибудь в полночь. Это самое позднее. Подумаешь, примут свои таблетки на пару часов позже. Ну, родители немножко поволнуются. Может, даже в полицию успеют позвонить. Они ведут себя так, как будто Зигани — их собственность, а это неправильно. К тому же, Зигани все равно на нас не настучит.

— Парси тоже, — вставляет Морин.

— А ты откуда знаешь? — спрашивает Ли,

— Я пригрозила ей, что мы пустим по школе слух, будто Зигани втюрилась в Бад. Будто она пыталась потискать Бад в раздевалке, хотя знала, что у той есть девушка. И будто, когда Бад велела ей катиться куда подальше, Зигани поинтересовалась, не могут ли они заняться этим втроем.

— Какие милые подробности, — говорит Бад. — Я польщена. Ли, пойми: Парси увязалась с нами и тут уже ничего не поделаешь. К тому же присутствие младшей сестры делает все это для Зигани еще больше похожим на испытание.

— Когда испытывали меня, мне всего лишь пришлось день поносить на груди и спине рекламные щиты, — говорит Ли.

— Ага, рекламные щиты, в торговом центре. А на щитах было написано: «ЛЮДИ, С КОТОРЫМИ Я БЫ ХОТЕЛА ПЕРЕПИХНУТЬСЯ». И ниже список имен, которые из тебя вытянули на вечеринке, а потом заставили подписаться.

— Это был короткий список! — вставляет Ли.

— Там был Стив Бушеми? — усмехается Бад.

— И не забудь Эла Гора, Ганди и Мардж Симпсон, — добавляет Морин. — Не говоря уж о Джоне Бойде и Эрике Парке. Вся школа об этом знала.

— Я же не знала, для чего им эти имена, — оправдывается Ли. — Не хотела показаться грубой, раз попросили. Кстати, на следующий день Эрик пригласил меня на свидание.