— Я буду нем как рыба, — успокоил госпожу Белый рыцарь, но тут же поправился: — Нет, скорее — как могила.

— Шутки у тебя… — только и вздохнула герцогиня. — Отправляйся спать, на тебе лица нет…

— Не самый худший вариант, — поклонившись, все же не смог удержаться от колкости Ричард Йорк. — По крайней мере, голова на плечах…

VIII

Выспаться Ричарду не удалось. Еще до рассвета примчался вестовой от карауливших на постоялом дворе Антуана Дюбуа гвардейцев с известием о поимке преступника, и сполоснувший лицо холодной водой рыцарь наскоро оделся и побежал на конюшню. Скачка по ночному городу отложилась в памяти какими-то странными, смешанными с обрывками кошмаров кусками, а вот при виде привязанного к стулу посредника его охватила самая настоящая эйфория.

— Вы не имеете права! Я подданный!.. — видимо, уже не в первый раз принялся вопить Антуан, но моментально заткнулся, когда стоявший позади стула гвардеец отвесил ему крепкую затрещину. Потом Дюбуа перевел взгляд на расплывшегося в улыбке Ричарда, в один миг осознал уготованную ему участь и забился в изначально обреченной на неудачу попытке высвободиться из пут. — Нет…

— Ночью в окно залез, — доложил гвардеец.

— Оставьте нас, — приказал Белый рыцарь и уселся на поставленный напротив стула табурет. — Ну что, господин Дюбуа, самое время вам исповедаться…

— Нет, не убивайте меня! — заголосил посредник. — У меня не было выбора!..

— Тс-с-с… — поднес к губам указательный палец Ричард Йорк. — Мне нужно от тебя одно имя. Всего одно имя. Подумай и назови его.

— Но я не знаю…

— Ну, тогда не вижу причин оставлять тебя в мире живых, — вытащил рыцарь кинжал из висевших на поясе ножен. — И, учитывая кое-какие обстоятельства, смерть твоя легкой не будет…

— Но я действительно не знаю! — разом обмяк Антуан. — Я и видел его всего два раза, не больше…

— Во-первых, кого — его? — опустился обратно на табурет Йорк. — Того, кто поручил убрать преподобного, так? Хочешь сказать, ты получил этот заказ от совершенно незнакомого человека?

— Так и было, всеми Святыми клянусь! Я тогда проигрался крупно, хоть в петлю лезь. А деньги хорошие предложили. Бес попутал! — лихорадочно зачастил Дюбуа.

— Как на тебя вышли?

— Узнали у кого-то про проигрыш и что деваться мне некуда. Ну и свел нас один человечек…

— Что за человечек?

— Наводчик. Только он на той декаде до смерти упился…

— Когда заказчик должен рассчитаться за убийство? — задумчиво взвешивая в руке кинжал, спросил Ричард.

— Вчера вечером встретиться уговор был…

— А ты не пошел? — Рыцарь нисколько не сомневался в том, что расчет с этой мразью производился бы не звонким золотом, а холодным железом. Холодным и остро заточенным. — Вернулся после убийства к подельникам, а те оказались мертвы? Вот и запаниковал…

— Ваша милость… Пощадите…

— Описать заказчика сможешь? — поднялся на ноги Ричард Йорк.

— Да. Смогу. Конечно, смогу. Не губите!

Рыцарь только вздохнул, молча вышел в коридор и приказал караулившим там гвардейцам:

— Привезите художника. И глаз с этого выродка не спускайте, я скоро вернусь.

Скоро вернуться Ричарду не удалось — разобраться с поднакопившимися за вчерашний день делами получилось только к половине одиннадцатого. Поэтому, когда рыцарь, распугивая горожан, прискакал на постоялый двор, художник давно закончил работу и отпросился у гвардейцев.

— Портрет на подоконнике подсыхает, ваша милость, — указал Ричарду на лист бумаги один из стерегших Антуана парней. — Мы предложили золой посыпать и вам с нарочным передать, но мастер ни в какую…

— Ничего страшного. — Рыцарь поднес к свету выполненный тушью рисунок и едва удержался, чтобы не порвать его в клочья. Вместо этого уставился на бледного, словно мел, посредника: — Похож?

— Похож…

— Бесов праздник! — Ричард Йорк сунул лист бумаги в камин, и лопоухая физиономия господина Эдвартона, моментально занявшись огнем, прогорела в прах.

— Что-то не так? — забеспокоился старший гвардеец.

— Все не так. — Рыцарь зашел Антуану за спину и одним резким движением свернул ему шею. — Вывезите за город и утопите в болоте. Так, чтоб не всплыл…

— Будет исполнено, ваша милость, — не подал виду, что удивлен странным приказом, гвардеец.

— И ни слова никому, — предупредил напоследок парня Белый рыцарь и покинул комнату.

Истина может быть страшней огня и острей клинка. Зачастую она куда опасней самой изощренной лжи и, ко всему прочему, — никому не нужна. Да если и нужна… Ричард Йорк в любом случае не собирался нарушать данное герцогине обещание. К тому же он нисколько не сомневался, что секретарь посольства лишь мелкая сошка, карта, которую без всякого сожаления отправят в отбой, а всю эту игру затеял совсем другой человек. И вот с ним-то Белый рыцарь дал себе слово свести счеты при первой же возможности.

Оставалось только найти ответ на один-единственный вопрос: как, бес их забери, защитникам Нильмары удалось прикончить Высшего?

Месяц Святого Себастьяна Косаря

I

Чрезмерное пристрастие к вину никого еще до добра не доводило. И даже если повезет в крепком подпитии не натворить глупостей, самочувствие поутру наверняка оставит желать лучшего. Сухость во рту, тошнота, головная боль — самое обычное дело после затянувшихся за полночь веселых гулянок. Правда, иногда все же случаются счастливые исключения — мне вот повезло отделаться пересохшей глоткой.

Первое, что я сделал, проснувшись, — дал себе зарок завязать с выпивкой. Потом потихоньку выпростал руку из-под миленькой шатенки, перегнулся через прижавшуюся с другого бока не менее симпатичную блондинку и потянулся за кувшином с вином. Но когда пальцы уже ухватили шершавое горлышко, как-то враз стало ясно, что причиной пробуждения явилась вовсе не жажда. И даже не проскользнувший через неплотно задернутые занавески на окнах лучик поднявшегося над крышами домов солнца.

Спросонья разобраться в дурном предчувствии не удалось, только интуиция в голос вопила: мол, дело — дрянь. А в таких вещах она ошибалась редко. Если не сказать — крайне редко…

Не ошиблась она и на этот раз: мгновение спустя с грохотом отлетел засов на входной двери и в комнату ворвался крепыш в уже знакомом мне сером сюртуке. Ворвался — и тут же рухнул на пол, словив в голову увесистый глиняный кувшин. Его напарник не растерялся и легко перескочил через неожиданное препятствие, да только и я времени не терял: в чем мать родила скатился с кровати и хлестнул замахнувшегося дубинкой парня скрученным в жгут полотенцем по глазам.