class="p1">Маина! ты? ты! ты…

И на пыльных глухих безмолвных забытых вратах как знак позора висит разбитый глиняный хум… С которым ты ходила на реку? в рубиновом живом платье?..

И не знаете о ваших дочерях прибывающих тайно в ночах плода в Ночах Плода Налитого в одеялах девьих!..

И не знаете о ваших дочерях прибывающих тайно как вешние реки в Ночах Песка в Ночах Воды…

Но висят разбитые кувшины-хумы на вратах ваших!..

Тогда я снимаю хум с ворот и бросаю его в рыхлую дремливую пыль кишлачной дороги.

Маина! Маина! ты! ты! ты!

И твоя голова свешивается через глухой тупой сухой дувал?..

…А в полуденном струящемся кишлаке пустынно и немо и смертно и сонно…

Тревожно!..

А твоя голова сонно зрело молчно свешивается через сыпучий глухой дувал…

Тревожно!..

…А в полуденном струящемся солнечном кишлаке кишлаке пустынно и немо и безлюдно, но кто-то глядит с дальних затаившихся зорких крыш…

Тревожно!..

Жарко! Сонно! Солнце, Маина! Пыль! Пить хочется! Пить — а разбитый кувшин-хум затонул в пыли…

Пить — а кувшин разбит…

Пить — а кувшин разбит…

И глядят с дальних таящих глиняных плоских крыш (на крышах трава высохла вымерла).

И глядят с дальних таящих глиняных плоских крыш (на крышах трава высохла вымерла).

…Бойтесь, что оскудеете душами, как крыши травами!

Бойтесь, что души ваши станут как травы осенние высохшие на крышах растрескавшихся!..

Бойтесь, что души ваши станут как потрескавшиеся крыши осенние… с травами полегшими…

Но!..

…Маина, пить хочется. Пыль терпкая текучая солнечная сонная мучит босые ноги…

Твоя твоя голова движется мается над дувалом. Свешивается…

Маина! Маина! по древнему обычаю те сливы, те яблоки, те груши, те плоды сада, что свешиваются чрез дувал на дорогу на дорогу на дорогу — те плоды принадлежат путникам, каландарам, странникам, дервишам, масхарабозам, певцам маддохам, Маина Маина Маина…

Пыль дремучая пахучая плещется солнечная в ногах моих босых, в глазах, в ресницах, в губах моих моих потрескавшихся как те те те крыши глядящие…

Пить хочется пить хочется, а кувшин разбит…

Но!

Те плоды, что свешиваются над дорогой — те плоды принадлежат путникам… Маина…

О напои меня дорожной ранней сизой сливой у арыка

О папой меня заблудшей сизой тучной сливой исходящей

у арыка

у арыка у арыка о Майна ой Майна…

И твоя голова смоляная сливовая свешивается чрез дувал

у ленного у мелкого у тихого арыка у арыка

О напои меня хератской тучной тучной ранней сливой

Те плоды что свешиваются через дувалы — те плоды у арыка

принадлежат

путникам дорог дервишам пустынь, странникам такыров…

О напои меня меня суфийской тучной сливою обильной

исходящей

длинно сладко зыбко исходящей капающей у арыка

у пустынного…

И твоя сливовая голова свешивается чрез дувал…

И она принадлежит путникам Маина?..

И она принадлежит путникам Маина?..

И она принадлежала путникам, путнику Маина?..

Пить хочется а кувшин разбитый…

Пить хочется а кувшин разбитый…

Но!

Я отсекаю отрываю губами заблудшую дымчатую сливу с ветви полной пыльной!..

Я отсекаю отрываю губами заблудшую дымчатую сливу с ветви полной пыльной!..

Я улыбаюсь я ликую я лелею сливу, а босые ноги мучаются об осколки разбитого хума-кувшина, а я целую твои твои твои губы губы губы пью Маина сливовые сливы сливы сливы сливы сливы заблудшие открытые пустынные…

Моя Маина! моя Маина! моя Маина Маина Маина Маина…

И ноги мучаются о кувшин о хум о твой разбитый…

А в зубах моих младых хрустят твои хрупкие стеклянные бусы Маина!..

А в зубах моих младых хрустят твои спадающие рассыпающиеся стеклянные бусы Маина!..

А ноги ноги ищут мучаются о кувшин о хум о хум о твой разбитый… И!..

Ты сходишь ты сползаешь ты струишься ты спадаешь ты с дувала пала у арыка у арыка у арыка у арыка слипшись мы лежим припав прияв совпав совпав совпав моя моя в пыли в пыли в пыли в родимой безъязыкой в древней в теплой в ласковой в уступчивой в пыли пыли полуденной в пыли пыли пыли пыли моя! моя! моя! моя! моя! моя! в пыли ликующей восставшей до небес и скрывшей нас от крыш от крыш от глаз от глаз чужих косых моя моя моя Манна!..

И ноги ноги мучаются радуются ищут бьются вьются о кувшин о хум о твой разбитый!..

О напои меня меня заблудшей ранней пыльной сладкой сизой тучной течной сливой Сливой у арыка!

О напои меня заблудшей святой сливой Сливой у арыка…

И!

Напоила!..

Пыль пыль пыль пыль…

Пыль пыль пыль…

Пыль пыль…

Пыль!..

Моя Маина!..

ГЛИНА! ГЛИНА…

Пыль! пыль! пыль…

И!..

И первое семя падет прольется в пыль и станет пылью и будет пыль.

И первое семя падет прольется изольется в пыль и будет пыль…

Но!

Господь, Ты говоришь: о, люди! если вы сомневаетесь в воскресении, подумайте о том, что мы создали вас из праха земного, затем из капли семени, которое образовалось из кровяного сгустка…

И до поры мы оставляем в утробе скрытым то, что угодно нам, а затем повелеваем изойти оттуда нежному дитяти…

Еще недавно ты видел землю иссушенной, но мы велели на нее снизойти воде, и вот земля всколыхнулась разбухает и вызывает к росту всевозможные роскошные растенья…

Но!..

Первое семя падет прольется совьется в пыль и будет пыль!

И будет пыль?.. И станет пылью?..

Но падет дождь, но падет вешний тучный многий ливень темный и пыль будет глиной благодатной! мятной! текучей! пахучей! родящей родящей…

И будет пыль глиной благодатной!.. Божьей глиной таящей хранящей! глиной душистой вешней Глиной Исторгающей!..

Глиной? глиной? глиной?..

И! и! и…

…Мы в пыли? мы в глине Маина? мы в нежданном налетевшем набежавшем вешнем тяжком ливне ливне ливне Маина? мы сплетенные заблудшие мы в ливне в глине Маина Маина?..

Господь Господь Гончар Гончар мы твои сосуды? мы твои кувшины?

Мы в благодатной глине мы в глине чреватой священной исходной мы в глине Маина Маина?..

И!..

…Блаженны заблудшие плывущие в вешней глине! в глиняном ливне!..

Блаженны заблудшие плывущие слепо слепо слепо в вешней глине! в глиняном ливне!..

Блаженны вымазанные в глине в глиняном ливне блаженны сверкающие в глиняном ливне как серебристые рыбы рыбы рыбы…

Блаженны плывущие в глиняном ливне как серебристые рыбы…

Господь Гончар Рыбарь мы твои сосуды?