Я бы тоже не дрогнула.

— Ты ударишь меня? — спросила я, проводя ногтями по его шее.

— Никогда, — его руки были опущены вдоль тела, будто он прилагал все усилия, чтобы не прикоснуться ко мне. — Я бы никогда с тобой такого не сделал, но тебе нужно идти домой.

Я покачала головой.

— Я не уйду, и я не сломаюсь, — я накрыла его рот своим ртом, покусывая губы, чтобы вывести Баша из ступора и вернуть его ко мне.

Зверь, рыскающий внутри Себастьяна, с рычанием проснулся. Он завладел нашим поцелуем, проник языком в мой рот, завладев мной, моим дыханием, бьющимся сердцем.

— Ты не можешь сказать «нет», Грейс. Если ты поставишь меня в такое положение, я могу снова стать злодеем. Я не могу обещать тебе, что не стану, — он сжал мои волосы в кулак так сильно, что с моих губ сорвался стон.

— Я не скажу «нет».

Я говорила серьезно. Он редко был снисходителен ко мне, и я знала, что могу вынести больше. Он разжег во мне огонь, который жаждал опасности вместе с удовольствием. Никто не был для меня опаснее Себастьяна Веги, и я никогда не хотела никого больше.

Глава тридцать первая

Себастьян не колебался. Он впечатал меня в ближайшую стену и, схватившись за заднюю часть бедер, поднял меня с земли. Он был твердым, массивным, вжимаясь в меня. Его рот впился в мою шею, плечи, в каждый участок кожу, который он только мог найти. Баш царапал и кусал, ища что угодно, за что мог бы зацепиться.

Я отталкивалась, боролась с ним и одновременно терлась о его обтянутый тканью член. Это только подстегивало его. Он вцепился в лиф моего платья, но оно не поддавалось. Он не мог добраться до меня, и по его дикому взгляду я поняла, что он был на волоске от того, чтобы разорвать его в клочья.

— Молния. Она сзади.

Себастьян не мог пользоваться словами для общения. Он отдался своей животной стороне, рыча на мои указания. Он без предупреждения опустил меня на землю и развернул. Я прижалась щекой к стене, его бедра совпали с впадиной моей задницы. Грубые пальцы ухватились за тонкую молнию на спине моего платья и дернули, разрывая ткань. Мне было все равно, что оно испорчено. Я хотела его снять.

Руки Баша скользнули мне в платье к моим грудям, сильно разминая их и пощипывая через лифчик мои соски. Его рот вернулся к моей шее и плечам, кусая и посасывая так сильно, что я подумала, не пойдет ли кровь. При одной мысли об этом меня изнутри охватил жар.

Мое платье упало на пол, я осталась в лифчике без бретелек и бежевых стрингах. Ничего сексуального или особенного, но Баш тут же снял их с моего тела, так что это все равно не имело значения.

Он снова повернул меня к себе, его взгляд был жестким, как камень.

— Раздень меня, — приказал он, просунув два пальца между моих ног, а затем вошел в меня с такой силой, словно намеревался разорвать пополам.

Мои дрожащие пальцы принялись за пуговицы его рубашки, от волнения я стала небрежной. Это занимало слишком много времени, мое сердцебиение учащалось каждый раз, когда я возилась с пуговицами. Он был неумолим, снова и снова проникая в меня пальцами, пока я обнажала его кожу. Я постанывала, прилагая все силы, чтобы не закрыть глаза, концентрируясь на своей задаче, пока не добралась до последней пуговицы. Я не могла снять с него рубашку, не тогда, когда у меня внутри были его пальцы, как сейчас, поэтому я расстегнула его брюки, осторожно спустив бегунок молнии по его выпуклости.

Не сводя с него глаз, я стянула боксеры и брюки с его бедер, освобождая его набухший член. Я взяла его в ладонь, скользя вверх и вниз в том же темпе, в каком он вводил в меня пальцы.

Баш внезапно остановился, убрал пальцы и схватил меня одной рукой за задницу, другой — за шею, толкнув назад, отчего я не врезалась в другую стену. Он снова поднял меня и насадил на свой член, погрузившись в меня до упора. Я была вся мокрая, но он сильно меня наполнил.

Мой живот сжался от внезапного вторжения. Я вцепилась ногтями в плечи Баша, инстинктивно сопротивляясь, хотя и не хотела, чтобы он останавливался. Никогда и ни за что. Он мог причинять мне эту боль до конца моей жизни, и мне никогда не будет достаточно.

Баш не проявлял ко мне никакой пощады, вбивая свою досаду и ярость в мое тело, и я принимала это. О, я приняла это, и я ответила, царапая ему спину и двигая бедрами, показывая Башу, что я не сломаюсь.

Я видела его темноту и прошла через нее вместе с ним, наслаждаясь тем, каким мрачным и изломанным он мог быть. Во мне были похожие частички. Может, именно так мы и оказались здесь, столкнувшись так, как столкнулись, после того, как начали. Как будто узнали друг друга.

— Посмотри на меня, Грейс, — прорычал он, схватив меня за горло. — Не отворачивайся.

Я покачала головой.

— Я не отвернусь.

Себастьян сжал мое горло, наблюдая за моей реакцией, вдалбливаясь бедрами и проникая так глубоко, что у меня перехватило бы дыхание, если бы оно у меня осталось. Но он перекрыл мне воздух, подтолкнув меня к грани паники. Только к грани. Он ослабил хватку, а затем полностью отпустил мое горло, обеими руками обхватил мою задницу и понес в свою спальню.

Опустившись со мной на кровать, он закинул мои ноги себе на плечи и проник еще глубже, чтобы заявить на меня свои права. Его глаза не отрывались от моих, какие бы дикие вещи он делал с моим телом. Вот почему я не боялась. Себастьян мог быть не в себе, он мог быть яростным и немного безумным, но он всегда знал, что это я.

Он может причинить мне боль, но не непоправимую.

Всплеск эмоций сковал мне горло, и моя киска сжалась вокруг него. Вскрикнув, я бурно кончила, по моим щекам текли слезы, я извивалась и была в отчаянии. Почему, я не могла выразить словами, только то, что я не могла насытиться. Его близостью. Его кожей на моей коже. Им.

Его ритм то сбивался, то ускорялся, и Баш выглядел таким же безумным,