Спросим, неужели забыто, кем были генералы Й. Филипович, М. Варешанин, О. Потиорек, С. Саркотич или сам эрцгерцог Франц Фердинанд? Как они оказались в Боснии? Академик из Сараево Мухамед Филипович, несмотря на все противоречия и разделительные линии, к проведению которых он сам приложил руку, в связи с переоценкой фигуры Г. Принципа и его деяния заявил в конце 2013 г.: «Гаврило Принцип боролся за освобождение своей страны от оккупации, символом которой стал австро-венгерский престолонаследник Франц Фердинанд»; «совершенное покушение нельзя сравнивать с терроризмом». Касаясь атмосферы в боснийской столице, Филипович признался, что «не понимает, для чего определенные силы в Боснии и Герцеговине пытаются представить дело так, что никакой оккупации не было». Развивая свою мысль, академик сказал, что «государства, инициировавшие проведение в день св. Вита в Сараево мероприятий, приуроченных к 100-летней годовщине, не желают ничего хорошего ни Боснии, ни ее народам. Полагаю, что они хотят отмыть свои руки и очистить свой образ, так как они и есть виновники Первой мировой войны»[525].

Однако мы не хотели бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто у ревизии, цель которой – «примирение» любой ценой, нет альтернативы. Это, несомненно, грозило бы девальвацией огромного цивилизационного наследия – накопленного знания. Политически окрашенную тенденцию «перепрограммирования» исторического сознания, подразумевающего и устранение «навязанного чувства вины», следует воспринимать как черту нашего времени. Но не единственную. Благо сегодня интернет предоставляет возможность проведения научных дискуссий, аккумуляции знаний и публикации исторических документов. Сербские историки и отдельные научные учреждения не остались в стороне. Упоминания заслуживает международный проект, главный исполнитель которого – Народная библиотека Сербии. Ее усилиями создан и функционирует посвященный Первой мировой войне сайт <www.velikirat.nb.rs>. В 2014 г. в рамках проекта состоялись научные конференции, на которых обсуждались как «контроверсии», так и прочие аспекты Первой мировой войны и ее наследия.

Что касается новых веяний, то их происхождение в интервью «Монд» объяснял Герд Крумайх: «После окончания холодной войны Берлин снова стал политическим фактором, который нельзя не принимать во внимание. С этим связан рост интереса к процессу принятия решений, приведших к началу Первой мировой войны». Немецкий историк подчеркивает, что нет «новых источников», которые бы позволили поколебать сформировавшиеся представления об ответственности за войну. Единственное, что возможно, это появление новых интерпретаций того, что уже известно[526]. В том числе и об этом 14 марта 2014 г. велась дискуссия в Германском историческом музее. Открыл конференцию глава внешнеполитического ведомства ФРГ Франк Вальтер Штайнмайер, а в роли модератора выступил журналист FAZ-а Петер Стурм[527]. Присутствовал и К. Кларк, которому Крумайх имел возможность задать в лицо те вопросы, которые он не раз озвучивал заочно.

Директор венского Государственного архива Вольфганг Мадертанер в связи с полемикой о военной ответственности, с новой силой разгоревшейся в последнее время, неоднократно заявлял в интервью австрийским и мировым изданиям, что «Австрия, как наследник монархии Габсбургов, обязана ясно и недвусмысленно признать свою вину». В январе 2014 г. свою точку зрения он изложил корреспонденту белградской «Политики»: «Вена искала повод, чтобы подтвердить собственный престиж и оправдать статус великой державы. Для этого очень подходила ограниченная региональная “малая война”, из которой Монархия, разумеется, рассчитывала выйти победителем. […] В этом контексте Италия долгое время рассматривалась в качестве приоритетной цели генералом Фон Гетцендорфом и его сторонниками. […] Однако потом их внимание переключилось на Сербию. Она стала восприниматься как препятствие, когда в военном календаре Габсбургской монархии появился новый приоритет – установление контроля над всем Балканским полуостровом, то есть присвоение бывших османских владений. […] Вопрос, конечно, удалось бы в тот момент Фон Гетцендорфу достичь своей цели, если бы не произошло покушение. […] Однако оно состоялось, и Монархия получила повод для войны, в котором она так нуждалась. […] Будем придерживаться фактов, которые по состоянию на 2010 г. считаются неопровержимыми, – Австро-Венгрия и Германия развязали войну»[528].

Аналогичной позиции придерживаются и авторы книги «Грязная война Габсбургов», опубликованной в 2014 г.[529]

Би-Би-Си задала десяти авторитетным историкам вопрос: «Кто несет вину за начало Первой мировой войны?». Ответы дали Макс Хэстингс, Ричард Джей Эванс, (Sir Richard J. Evans), Хезер Джонс (Heather Jones), Джон Рель (John Rцhl), Герхард Хиршфельд (Gerhard Hirschfeld), Анника Момбауэр, Шон Макмикин, Катриона Пеннелл (Catriona Pennell), Гари Шеффилд (Gary Sheffield) и Дэвид Стивенсон (David Stevenson). Большинство согласилось с традиционным мнением, что ответственность главным образом лежит на Германии и Австро-Венгрии, давно желавшей разделаться с Сербией[530].

Макс Хэстингс повторил то, о чем уже неоднократно говорил, что его «не убедили аргументы, направленные против Сербии», что он не верит, будто Россия стремилась к войне в 1914 г. Ведь в Петербурге, продолжает британский историк, знали, что станут гораздо сильнее два года спустя, когда завершится программа перевооружения. Джон Рель тоже указал на Германию с Австро-Венгрией, подчеркнув при этом, что Первая мировая война «началась не из-за какой-то случайности или по прихоти дипломатии». Она стала «результатом сговора правительств империалистических государств – Германии и Австро-Венгрии, – которые надеялись, что Британия останется в стороне». По словам Анники Момбауэр, «война не была случайным бедствием». «Оба правительства (германское и австро-венгерское. – М. Б.) почти не сомневались в том, что Россия придет на помощь Сербии, в результате чего локальный конфликт превратится в европейский, однако они были готовы пойти на этот риск». Не сомневаются в роли Берлина и Вены профессоры Гарри Шеффилд и Дэвид Стивенсон. Последний называет главным виновником Германию, которая «поддержала решение Австро-Венгрии напасть на Сербию, осознавая, что произойдет эскалация конфликта […] Без поддержки Берлина Вена не стала бы вести себя столь жестко». Др. Катриона Пеннелл разделяет мнение коллег: «Ультиматум, предъявленный Сербии 23 июля, сформулирован так, чтобы его практически невозможно было принять».