Фрауде и Ристори безрадостно кивнули.

— Когда мы с Гарвином оказались здесь проездом семь лет назад, уже бывали беспорядки. Они, полагаю, становились все активнее и активнее, и в итоге произошел обвал системы в целом, вылившийся в эту дивную Народную Конфедерацию.

Фрауде поднялся.

— Маленькое уточнение, если позволите. Я немного побродил по округе. Пытался отыскать кого-нибудь из ученых. Предполагал, что не все попрятались в глубоких норах или оказались укорочены на голову. Лишь жалкие осколки и ошметки. Изначальная борьба, похоже, происходила спонтанно. Никто точно не знает, но, я думаю, просто средней руки мятеж вышел из-под контроля… или оказался успешным — в зависимости от точки зрения. Войска подавления, отвечающие за порядок, были разгромлены. Далее наступил период всеобщей анархии. Большая часть архивов Конфедерации и их хранителей, включая главный Отдел Военных Архивов и систему Генерального Штаба, погибла именно тогда. Затем некоторые люди объединились для общего дела — вероятно, для захвата власти себе, — и к ним примкнуло достаточно других, чтобы они объявили себя правительством. Потом начало происходить нечто интересное. Партия, захватившая власть, сделалась вдруг консервативной и подвела черту, заявив: мол, хватит, все устали от революций. А люди, давно привыкшие бунтовать, на самом деле вовсе не устали. Образовалась другая партия, слева от первой, и начала вопить, что первая партия не более чем лакеи Конфедерации и настало время скатиться их головам. Головы таки покатились. Вторая партия, оказавшись наверху, также заявила, что, мол, хватит революций.

Но люди на улицах… похоже, у них отсутствовало даже прозвище… по-прежнему не обладали никакой властью, и началось третье объединение. Они спихнули вторую группу и некоторое время держались у руля. Это, кстати, и есть партия свободы, во главе которой стоит знакомый большинству из нас Абия Корновил. И снова никакого удовлетворения для людей в низах. Теперь они увлеклись этим Фавом Гаду с его партией мобилизации. Интересный факт — изначально партию организовали, чтобы подтолкнуть Народную Конфедерацию добраться до своих старых владений, до звезд. Даже предпринимались попытки выслать несколько экспедиций, но их обстреляли свои собственные охранные системы, поскольку ни у кого не сохранилось или они просто не смогли найти записей, как их обезвредить. Так что партии мобилизации пришлось искать новое дело. Похоже, на данный момент они подбираются к центральному кругу, и, боюсь, мы прибыли незадолго до следующей вероятной драки за власть.

Он тяжело опустился на свое место.

— Вот, собственно, и… — сказал Гарвин. — Теперь вопросы: есть ли у нас достаточное представление о происшедшем?

Все закивали.

— Достаточное для того, чтобы завершить эту длиннейшую в истории разведывательную экспедицию?

Снова согласие.

— Итак, мы можем… если можем… смыться отсюда, доложить данту Ангаре, и пусть уже он решает, какие дальнейшие действия предпримет Ударный Корпус. Я на данном этапе абсолютно не способен произвести те серьезные расчеты, которые, по-моему, необходимы в сложившейся ситуации.

Первый вопрос задала Лир:

— Как нам прервать контракт и улететь с Центрума?

— Не знаю.

— Скажем, взлет мы осилим, — вступил Чака. — Но остается Ромоло со своим линкором, торчащим над Центрумом. Он, вероятно, станет возражать против наших попыток тихо исчезнуть со сцены. Мне кажется, у нас недостаточно барака, чтобы честно принять его вызов. Разве что перехитрить.

— Это может и не потребоваться, — сказал Лискеард. — У меня есть идея, как уладить с ним наши разногласия. Но я абсолютно по нулям относительно того, каким, черт возьми, образом мы вызволим весь цирк и взлетим, не переполошив окрестности.

— Я тоже, — откликнулся Гарвин. — Опять же, события до некоторой степени диктовали нам, что делать, когда мы высаживались здесь и особого выбора у нас не было.

— Мы не могли придерживаться иного мнения, — высказался Ристори, — нежели допустить некоторые потери при изменении порядка вещей.

— Потери допускают солдаты, — Фрауде пытался сдержать гнев в голосе. — Большинство людей на стадионе — гражданские.

Ристори не ответил, лишь беспомощно развел руками.

— У нас уже почти все до последнего винтика на стадионе, — проговорила Лир. — Я просто не вижу способа перетащить труппу обратно сюда… даже выводя людей небольшими группами.

— А я гарантирую, — мрачно добавил Ньянгу, — что никто из дрессировщиков и не подумает бросить своих зверей. Это тоже отнюдь не облегчит скрытного передвижения.

— Итак, мы на самом дне параши, и крышка заперта, — подытожил Гарвин. — Первый ход за плохими парнями. Всегда так… Ладно, сейчас все подавлены, поэтому — по местам и будем ждать просвета.

Лискеард попросил слова.

— Есть одна маленькая вещь, которую мы с Чакой можем сделать и которая может помочь, когда шарик взлетит.

— А именно?

— Подкинуть этому диктатору-в-стадии-становления данту Ромоло то, на что он так облизывался.

Четыре человека плавали в пустоте. Между ними висели два противоракетных снаряда «тень», укрепленные в вырезанном ящике, и торпеда «годдард» с уродливым выступом над блоком наведения. Сверкнул сварочный карандаш. Погас. Снова сверкнул.

— Готово, — техник убрал инструмент в подсумок на поясе.

— И это, безусловно, самое уродливое временное сооружение, какое я когда-либо видел, — сказал Чака. — Даже поучаствовал в строительстве.

— Не скромничай, — отозвался Лискеард. — Оно просто ужасное. Особенно если сработает, в чем я сомневаюсь. Двигайте-ка свои задницы на шаланду и продолжим миссию, как говорится. Мы сделали еще только половину.

Двигатели их скафандров полыхнули белым пламенем, и они двинулись обратно к нана-боту, замершему метрах в тридцати.

А километрах в трех от них покачивались законсервированные останки флота Конфедерации.

Дант Ромоло встретил их лично в рубке «Корсики», весьма охотно приняв доставленный ими контейнер.

— В ваших записях есть еще что-нибудь, что может мне пригодиться? — спросил он.

— Без обид, сэр, — ответил Чака. — Но, не зная точно, что из наших бортжурналов вам нужно, сказать довольно трудно. Здесь все данные, собранные и записанные нашими приборами.

— Хорошо. Я уверен, это пригодится мне… и Народной Конфедерации.

И снова это странное, полунасмешливое ударение на слове «народной».

Чака кивнул, стараясь не отдать честь, и покинул «Корсику».

— Теперь посмотрим, осчастливят ли его ваши подделки.

— По крайней мере, займут на время. Надеюсь. — Лискеард торопился. — У нас между тем появились заботы посерьезнее. Около часа назад я получил с «Берты» запись передачи. Этот тип Гаду, о котором нам говорили, встал в ихнем Парламентском Конгрессе или как там его, назвал Абию Корновила изменником и заявил, что он предал их чуждым авторитетам. Поскольку мы единственные иностранцы, появившиеся в последнее время, то, похоже, дерьмо-таки посыпалось. Официальное заявление по этому поводу будет сделано завтра. Думаю, нам лучше двигать домой, а то прозеваем главные события.