Ворошилов: К тебе потянулась всякая дрянь. Ты мог бы занять себя чем—нибудь полезным, читал бы хоть книги, писал бы что—нибудь… Какую ты хочешь работу…

Сталин: Любую. Тяжело сидеть без дела. Выпрашивать неудобно, какую дадут…

Ворошилов: Еще раз говорю тебе — немедленно брось водку.

Сталин: Не такой уж я отпетый пьяница… Пойду работать, и все встанет на свое место, исправлюсь…

Ворошилов: И надо, у тебя есть сила воли, исправляйся. А из твоих слов выходит, пока не работаешь, можно выпивать. Возьми себя в руки.

Сталин: Будет сделано, Климент Ефремович… Полностью согласен с Вашими словами, Климент Ефремович. Я убежден, что Вы меня любите и желаете только добра…

Ворошилов: Ты вышел из тюрьмы. Теперь ты на свободе, тебе помогают найти свое место в нашем обществе. Ты должен оценить это по достоинству. Повторяю, ты необъективен к своим поступкам. Ты должен об этом хорошо подумать. Имей в виду, в компании с тобой могут быть и провокаторы, и люди, подосланные нашими врагами. Сестра твоя ведет себя правильно, хорошо, к ней никто не придерется. Она считает тебя неплохим человеком. Она прямо говорит — во всем виновата проклятая водка. Повторяю, ты неправильно себя ведешь, за тебя душа болит. Наберись сил и возьми себя в руки.

Сталин: Спасибо, Климент Ефремович.

Ворошилов: Ты должен твердо заверить, что больше такие безобразия не повторятся. Ты даешь мне слово?

Сталин: Что говорить. Надо делать. Я докажу делом.

Ворошилов: Работа будет в зависимости от того, как будешь себя вести дальше. Если по—прежнему, то это не может быть терпимым.

Сталин: Первое и главное — надо работать.

Ворошилов: Прежде чем начать работать, надо покончить со всем тем, что тебе мешает жить и работать. Если ты не заверишь нас, что будешь вести себя хорошо, то работы не дадим».

Когда Ворошилов поставил Василию в пример сестру в первый раз, Василий сдержался, но когда Ворошилов снова о ней начал разговор, то Василий сорвался: «Дочь, которая отказалась от отца, мне не сестра. Я никогда не отказывался и не откажусь от отца. Ничего общего у меня с ней не будет».

Многие скажут, что напрасно он так сказал хрущевцам, уже отказавшимся от Иосифа Виссарионовича Сталина, но если бы он это не сказал, то не был бы Василием Сталиным.

Справедливости ради надо заметить, что просьба Василия о работе не была такой простой, как кажется. Кем должен работать Василий Сталин? Служить он уже не мог, а ничего другого делать не умел. Не отправлять же его токарем на завод! Докладная от Ворошилова к Хрущеву по кремлевскому коридору шла 20 дней, и потерявший терпение Василий делает роковой для себя шаг: 15 апреля он идет в китайское посольство и просит помощи в переезде в Китай, трудоустройстве и лечении там. И это в период резкого обострения отношений Китая с Советским Союзом. «Оценил» поступок Василия Президиум Верховного Совета СССР мгновенно: уже 16 апреля прежнее постановление о досрочном освобождении немедленно отменили. Сына Сталина предписывалось взять под стражу и лишить всех званий и льгот… Василий же после разговора с Ворошиловым о работе в надежде, что его вернут в авиацию, начал интересоваться делами ВВС, звонить бывшим своим сослуживцам. Об одном из этих разговоров рассказал А.Е. Боровых, в годы войны командир полка в подчинении у Василия, а в тот период командующий армией истребительной авиации войск ПВО страны, дважды Герой Советского Союза: «Звонок Василия застал меня в кабинете. Он подробно расспросил о сегодняшнем дне авиации, о людях, о задачах, о тех проблемах, которые решаем сегодня. Мы договорились встретиться. Я выехал. Но встреча не состоялась. По дороге Василий попал в аварию с представителем иностранного посольства, с которым он вдобавок и поскандалил» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990. — Стр. 70).

Как утверждает Серго Берия в своей книге, во второй раз Василия Сталина отправили в тюрьму после автомобильной аварии в пьяном виде. «Знали ведь, что ему пить нельзя, но напоили, посадили за руль», — утверждает автор, но эта очередная «пьяная выходка» Василия — ложь (Берия С.Л. Мой отец — Лаврентий Берия. — М.: Современник, 1994. — Стр. 67). Василий Сталин в тот день был трезв. Серго Берия не мог знать подробностей, так как не был очевидцем тех событий. Их знала только дочь Надежда, сидевшая в машине с Василием, ехавшим по служебным делам. «Что касается утверждения о его аварии и заключения его после этого в Лефортовскую тюрьму, то, на наш взгляд, она была устроена. Все это было на моих глазах, когда мы ехали с отцом» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990. — Стр. 70–72).

В результате уже 16 апреля 1960 года без всякого судебного решения Василия снова арестовывают за… «продолжение антисоветской деятельности», и он досиживает в Лефортово свой 8–летний срок заключения. Как свидетельствуют документы, «В.И. Сталин сколотил вокруг себя группу националистически настроенных грузин» (за три—то месяца?), чтобы потом на родине отца занять пост какого—нибудь партийного секретаря в целях подготовки государственного переворота… Это сейчас понятно, что подобное обвинение — бред, но тогда в ЦК КПСС решили реагировать адекватно и немедленно… Но и по истечении срока отбытия тюремного заключения 28 апреля 1961 года полную свободу Василий Иосифович Сталин так и не получил.

14 октября 1988 года после встречи с Надеждой Васильевной Сталиной Дмитрий Волкогонов рассказывал: «Безусловно, Василий — жертва обстоятельств. А. Н. Шелепин, посетивший его в тюрьме после получения очередного письма, был потрясен его видом, состоянием. После его доклада Никита Сергеевич приказал доставить Василия к нему. Через несколько дней его освободили. Но вот после случая с аварией вновь встал вопрос — что делать? Ясно было, что в тюрьме он погибнет. Остановились на варианте высылки в Казань…» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990. — Стр. 73).

Смерть Василия Сталина в тюрьме в планы новой кремлевской верхушки не входила. Но это совсем не означает, что в эти же планы не вписывалась смерть как таковая, по естественным причинам, например, в той же Казани…

В Казани Василий Сталин появился 29 апреля 1961 года в сопровождении трех офицеров КГБ. В 11 часов утра его принял председатель КГБ Татарии В. Семичастный и сообщил об условиях содержания: однокомнатная квартира, пенсия в 150 рублей, запрет на выезд из города. В ссылке бывшему командующему военно—воздушными силами Московского военного округа надлежало отбыть долгих пять лет.