Сраженный такими железными аргументами, Глеб стал оправдываться:

— Я ли не обхаживал Усю-Русю, я ли не подносил им диетические лакомые кусочки, гладил по шерстке и чесал за ушками?! Куда уж больше толерантности?! А они чем мне отплатили? Опозорили перед лицом любимой! Да после этого…

— Толерантности много не бывает! — оборвал его Алексис. — Ее бывает только мало или недостаточно! Так и заруби себе на носу!

На этом свысока прибывшие поучатели свои поучения завершили. На прощание небожители еще раз высказали Глебу свои порицания за игнорирование их ценных указаний, потребовали выполнять ЦУ беспрекословно, точно и в срок. Боги расселись на облаке, Алексис прицепился на запятки, и весь сонм отбыл на Олимп.

А Глеб очнулся и увидел, что уже подъезжает к никандровскому поместью.

В общем, более-менее благополучно пройдя собеседование с богами, Панов был теперь озабочен прямо противоположным, то есть оккультной силой вудистского колдовства, которой, по словам Юлии, в полной мере обладала Марфа. Хотелось бы, не привлекая внимание чересчур доброжелательной к нему колдуньи и скрыв это внимание, если оно все-таки проявится, от не в меру ревнивой Юлии, проскользнуть в особняк, решить все служебные вопросы, а затем так же незаметно заявиться на праздничный прием к именинницам. А уж дальше, учтя все прошлые ошибки и приняв к исполнению ценные указания олимпийцев, пережить все восторги любви с Юлией, на этот раз без всяких досадных помех. Таков был план, но, как учит история, даже досконально продуманный и тщательно составленный план на деле не всегда приводит к успеху. Так и план Глеба дал осечку в самом начале, Не успел он выйти из машины у подъезда особняка, как с балкона покоев Марфы услышал ее приветливый голос:

— Здравствуйте, Глеб! С приездом! Надеюсь, уж сегодня-то вечером у вас найдется время послушать мой рассказ о могуществе вудистской магии?

— Я и так понял, без всякого вашего рассказа, что эта магия могущественная! Иначе какая еще нечистая сила привела вас на балкон именно тогда, когда я подъехал к особняку?!

Понятно, что этот горький упрек Глеб высказал мысленно. Вслух он вежливо поздоровался с девушкой, но и словами, и жестами — он выразительно стучал пальцем по своим наручным часам, разводил руками и показывал себе через плечо в ту сторону, где нес свою вахту страж ворот Сергей Кузьмич, — всячески давал понять, что не имеет ни единой свободной минуты и, как только закончится служебное совещание, немедленно должен будет отбыть из поместья по неотложным делам. После чего Глеб поспешно заскочил в особняк, поднялся в комнату, где уже собралась вся следственно-оперативная группа, и тщательно запер за собой дверь под удивленными взглядами всех, кроме Новикова, который ехидно усмехался, глядя на такие Глебовы предосторожности. Панов даже подумал, что, возможно, не черная вудистская магия предуведомила Маршу о его приезде, а просто Новиков постарался слегка подгадить Юлии. Он же знал, как его недоброжелательница разобиделась и взревновала, когда ее юный поклонник поднес цветок не ей, а Марше. Ревнивая натура Юлии ему хорошо известна, вот и решил предоставить ей лишний повод для скандала… Но не пойман — не вор. И Глеб, подозрительно покосившись на Новикова, доложил Курсакову и всем собравшимся, что найден предполагаемый похититель Дэна. Чтобы собрать доказательную базу, теперь следует установить прослушку его телефона, обыскать квартиру и нашпиговать ее видео— и аудиозаписывающей аппаратурой. Курсаков согласился с этими предложениями и пообещал немедленно обратиться в соответствующие инстанции за надлежащими санкциями. Ну а пока надлежащие инстанции будут решать вопрос о разрешении соответствующих санкций, тайной установкой подслушивающей и подглядывающей аппаратуры в квартире Серого может в неофициальном порядке заняться никандровская служба безопасности. Новиков тут же при них позвонил в Швейцарию Нелли Григорьевне и, конечно, не прямо, а экивоками и намеками сообщил ей о сути дела. Спустя полчаса (видимо, Нелли советовалась с супругом) она перезвонила и разрешила Новикову использовать все необходимые средства для поисков ее сына. Обсудив все подробности предстоящей операции, Глеб распрощался с коллегами и, прихватив свой большой красивый пакет, покинул их общество.

Отойдя через анфиладу комнат подальше от насмешливого Новикова, он позвонил Юлии и еще раз получил приглашение прийти, причем Юлия не скрыла, что именинницы давно уже ждут его за богато сервированным дастарханом, ну а Глебу с их хозяйкой придется отведывать вегетарианские блюда рядышком, за пиршественным столом. Глеб был готов совершать вегетарианские подвиги, потому что еще до отъезда в Малинскую хорошо заправился шашлыком и свиными отбивными. Перед Юлиными апартаментами Глеб вынул из красивого пакета прекрасный букет алых роз, расправил цветы и пожалел, что его зарплаты не хватает на миллион алых роз, причем без шипов, тогда бы он мог усыпать ими все комнаты Юлиных апартаментов. Услада и Руслана радостно встретили гостя: видно, уже запамятовали о том прискорбном инциденте, который омрачил их прошлое свидание. Брут тоже был дружелюбен. А когда Глеб преподнес именинницам и котофею подарки, прежняя их дружба окончательно восстановилась. Юлия же была очень мила и даже проявила инициативу: первая подставила щечку под поцелуй обожателя. Заходить дальше щечки, несмотря на рекомендации Эрота, Глеб в присутствии именинниц поостерегся. Юлия пригласила милого друга за стол и стала угощать вкусными кушаньями, причем не только вегетарианскими. Глеб на искушения не поддался и вежливо, но категорически отказался нарушать вегетарианскую диету и поедать братьев наших меньших. Невзирая на недавно скушанный говяжий шашлык и свиные отбивные, что для Юлии навеки осталось тайной, платонический противник мясных блюд говорил вполне искренне. И действительно, стоило Глебу представить себе, как ни в чем не повинных коров, бычков и свиней ведут на бойню, ему становилось плохо и кусок мяса не лез в рот. Но, увы, совсем отказаться от говядины, баранины и свинины не хватало силы воли, и служебные обязанности, требующие большой физической нагрузки, которую на салатиках, понятно, не потянешь, тоже мешали осуществлению благих намерений. Но в принципе Глеб морально был готов стать последовательным вегетарианцем, и Юлия почувствовала это безотказной женской интуицией. Взгляд девушки, и так теплый, еще потеплел и стал еще нежнее. Беседа за столом у них завязалась оживленная и интересная. Сначала поговорили об именинницах, которые, уплетя Глебовы подарки, завалились к нему под ноги, а отяжелевший Брут с раздувшимся пузом влез Глебу на колени, стал умываться, потом ласкаться, и в итоге, свернувшись калачиком, там же и уснул под Юлино повествование о привычках и озорных проделках ее подопечных. Потом влюбленные обсудили, как продвигается работа по обустройству приюта для обездоленных шавочек в Разнесенске, куда Юлия планировала собрать со всего района бездомных сестер и братьев наших меньших, содержать их там в просторных вольерах, имитирующих привычную для мохнатых странниц и странников обстановку, но, разумеется, без помоек. Последние следует заменить кормушками того же дизайна, но эстетичными по форме и стерильно-калорийными по содержанию. У Юлии было подобных планов громадье, и обсуждать их хотелось бы круглые сутки, даже без перерыва на сон. Во всяком случае, Глеб выражал полную готовность всецело посвятить себя и все свое свободное от служебных обязанностей время осуществлению Юлиных благородных мечтаний.