— Болваны — это в самую точку! — раздался за спиной новый голос, полный яда и агрессии.

— Реас, это союзники! — поспешно обернувшись, бросил Миней.

Я тоже резко обернулся, обнаружив за нашими спинами, шагах в двадцати, Реаса.

Он серьезно изменился, не меньше, чем Миней. Высокий, физически развитый крепыш подрос на полголовы, я бы дал ему сейчас метр девяносто, и на пару ладоней раздался в плечах. А значит, его масса и сила значительно увеличились. Но взгляд у Реаса остался такой же, очень узнаваемый еще по Земле. На нас словно прищурено уставилась изготовившаяся к атаке змея — светлыми, с почти бесцветной радужкой глазами, с искрой безумия внутри.

Правда, сейчас он стоял слегка перекошенный, схватившись левой рукой за бок, а сквозь рваные обноски, почти как у Минея, проглядывала кровь. Да и штанина на этой же стороне была заметно выпачкана, почти до колена. Раз измерение не успело почистить одежку, значит, раны не затянулись и кровь свежая.

Но самое примечательное — вокруг тела Реаса, в районе плеч и бедер, ничем не поддерживаемые, по разным орбитам плавно вращались три сферы, каждая размером в два кулака. Структура поверхности сфер напоминала серый расплавленный камень. Миней говорил, что он телекинетик, и теперь я в этом убедился.

А также понял, что с башкой у него по-прежнему все плохо.

— Эти твари — союзники?! — сквозь зубы процедил Реас, с ненавистью глядя на шерханов. — Да вы тут совсем охренели!

В ту же секунду все три снаряда, мгновенно раскалившись докрасна, сорвались с неторопливых орбит как из пращи и устремились в нашу сторону.

Так получилось, что в момент сошествия Реаса «с небес» мы с Говорящей со жгучим интересом разглядывали останки археонов, находясь впереди всей группы, и когда я обернулся, то естественно, все оказались за спиной на разном расстоянии друг от друга. Вся сцена предстала в поле зрения и множество действий произошло одновременно. В момент атаки шерханы находились в паре десятков шагов от старой метки перехода, по которой мы переправились в эту локацию, и уже не успевали вновь закрепиться, чтобы уйти в свои измерения и тем самым избежать удара.

Хотя снаряды Реаса понеслись к нам с одной скоростью, а по направлению движения сразу становилось ясно, что целью являются включительно шерханы, ближе всех на пути оказался Проворный. У него была доля секунды на реакцию, и кошак воспользовался этим мигом сполна. Я и раньше видел, с какой невероятной скоростью Проворный умеет двигаться, но сейчас он превзошел себя чуть ли не вдвое — размылся пулей, легко уклонившись от летевшего навстречу раскаленного ядра.

На пути второго снаряда оказался Верный, ему до ловкости и скорости собрата было далеко, но у него были свои способы выйти сухим из воды в таких ситуациях. Повинуясь Атрибут-жезлу во вскинутой руке, навстречу опасности плотной тройкой устремились тотемы, один из них и сработал заградительной защитой. Но снаряд буквально оказался снарядом — рвануло всего в пяти шагах от шерхана, а взрывную волну с огненной вспышкой и злыми осами осколков шерхан избежать не смог, его сбило с ног, протащив несколько метров по земле.

Дальше всех от Реаса повезло оказаться Говорящей, а значит, у нее было чуть больше времени и возможностей найти выход. Увы, с защитой у нее было хуже всего, ведь снаряд не заворожишь ментальной силой, так что она просто юркнула в укрытие за поваленный ствол древесного великана. Снаряд, словно живой, изменил траекторию в полете, но функция самонаведения на цель все же была слабоватой, а скорость велика и маневр не удался — бок ствола с грохотом брызнул ворохом обугленных древесных обломков.

В отличие от шерханов, я мог прыгнуть в измерение, чтобы избежать осколков. Но удирать не стал. О контроле над ситуацией речи не шло — какой к черту контроль, когда все пошло вразнос, но если свалю ради сохранения своей шкурки в целостности, то, возможно, как раз эта потерянная секунда помешает разрулить конфликт без серьезных потерь. Атрибут-браслет не закрыл бы все тело, настолько он пока не растягивается, так что я просто выдернул из ячейки Хранилища трофейный щит артрона (никак до превращения в схему руки не дойдут) и резко присел, полностью скрывшись под хитиновую защиту. Я прекрасно помнил, насколько крепки эти щиты, и не ошибся — осколки хлестко влупили по его поверхности, но меня не задели.

Рядом вскрикнул Миней, поймав подарок от чересчур самонадеянного приятеля. Некогда было выяснять, насколько сильно он пострадал, я бросился к Реасу, с которым в этот момент уже сцепился Проворный. Шерхан и не думал удирать, для него лучшая защита — нападение. Уклонившись от снаряда, он моментально оказался рядом с зачинщиком непредвиденных неприятностей.

Дикая ситуация. Я не мог стрелять по Реасу. Он член моей шестерки. Формально, любой землянин важнее приблудного шерхана, так как каждый из них — шестая часть билета домой. Моего билета. Но я кое-что пообещал шерханам в обмен на помощь, и кое-что им задолжал, а значит, Реаса нужно остановить, желательно при этом не прикончив.

Телекинетик оказался не слабого десятка и в рукопашной. Определенно не желая ему смерти, Проворный попытался подсечь ему ноги, но размывшееся от скорости древко масая словно врезалось в упругое невидимое препятствие, не достав до тела противника пару ладоней. И тут же невидимый удар Реаса, резко двинувшего на противника открытой ладонью, сбил шерхана с ног. Вернее, попытался сбить, так как невероятным образом извернувшись, Проворный сделал сальто и тут же снова рванул в атаку, на этот раз собираясь задействовать смертоносное лезвие копья. Легко приходя в боевую ярость, шерхан так же легко отбрасывал сдерживающие факторы.

Я в этот момент достиг Реаса, но понял, что не успеваю ни двинуть ему в челюсть, ни крикнуть Проворному, чтобы остановился. Кто-то должен сейчас умереть…

— НЕТ! — рявкнула за спиной Говорящая.

И нас всех троих разметало друг от друга как листья порывом ветра. Прокатившись по земле от мощной дистанционной оплеухи, как-то связанной с ментальными способностями Говорящей, не устающей удивлять, я вскочил, вскидывая оружие, но моего участия больше не требовалось.

Реас валялся навзничь на обугленной после пожара почве, а Проворный стоял над ним и острейшее лезвие масая упиралось в его горло. Пожалуй, я больше никогда не стану недооценивать боевые способности этого кошака. А все его попытки меня взгреть, которые Проворный не уставал демонстрировать — не более чем игра на публику. Нравилось ему меня дразнить. Если бы действительно хотел — взгрел бы, и хрен бы Говорящая его остановила. Проще голой рукой остановить асфальтовый каток, чем воина-шерхана в схватке.

— Не навреди человеку, — Говорящая быстрым шагом приблизилась к нашей застывшей «скульптурной композиции». Стараясь восстановить сбитое после жесткого падения дыхание, я предоставил ей самой разруливать ситуацию.

— Можно ему глотку вырвать? — Проворный склонился над телекинетиком, кровожадно рыча в его лицо.