Что все это означало? Своим рассказом Лаурел хотел предупредить меня? Оградить от козней этого коварного человека?..

— Больной мальчик, после того как все сошли на берег, бесследно пропал. Может быть, он умер. Позже я не раз расспрашивал о нем, но никто толком ничего не мог мне сказать. Как и о той женщине, которая ухаживала за ним: исчезла и она. Потом, правда, я что-то слышал, что вроде бы она вышла замуж за ковбоя.

— В те годы многие переезжали с места на место, — проявил я свою осведомленность. — Люди покидали насиженные места в поисках лучшей жизни, перебираясь из Монтерея, Сан-Хосе или Верба-Буены. А теперь, наверное, половины прибывших сюда уже и в живых нет. Таких историй случалось немало!

— Конечно, — согласился капитан Лаурел и поднялся. — Поужинаете с нами? Скоро вернется Мегги. Знаю, она будет рада встретиться с вами.

— С удовольствием, — принял я приглашение и в раздумье не спускал глаз с чашки. Что же все-таки капитан Лаурел старался втолковать мне? Что дон Федерико — мой враг и очень опасен? Но я и не сомневался в этом, ведь он был одним из тех, кто преследовал отца в пустыне. — Все это не важно, — наконец ответил я, ибо мое затянувшееся молчание Лаурел мог истолковать по-своему. — Мне ничего не надо от моего дедушки.

— Не торопитесь с выводами, мой друг. Если не нужно что-то вам, это не значит, что и другие не нуждаются в этом.

Не понял, честно говоря, что капитан имел в виду, говоря так. Но, не желая показаться тупицей, не стал уточнять, спросил, переводя разговор на то, что занимало меня последнее время.

— Вы бывали в Китае? Мне доводилось немало слышать о системе самозащиты, известной китайцам. Мне бы так хотелось научиться...

Капитан улыбнулся.

— На это потребуются годы, молодой человек. Кроме того, вы должны определиться, что именно хотите изучать, поскольку в каждой провинции Китая существует своя собственная система. Да что провинции! Фактически в каждом китайском городе своя система. И все они заметно отличаются одна от другой. Тай-чи, кендо... Вы можете выбрать по вкусу. Ну, а если решили серьезно, у меня для вас уже есть учитель. Это мой боцман! Вы удивлены?

— Слышал, сэр, о каком-то китайце, который живет здесь неподалеку в горах...

— Я знаю его, — проявил осведомленность Лаурел. — Но он никого не станет обучать. Кроме того, он вовсе и не китаец, хотя и прибыл из района, считающегося частью Китая, — из Хотана.

— Из Хотана?

— Это далеко на западе, в Туркестане, за горами Кунь-Лунь, на пути в Индию. Много лет назад Хотан являлся центром буддийской культуры.

— Припоминаю, читал. Кажется, там бывал и Марко Поло. Это место на Великом Шелковом Пути, который ведет из Китая в Средиземноморье?

— Из Хотана Великий Шелковый Путь идет в Сирию и в горы Индии. По этой дороге ходили и пилигримы, китайские буддисты, направлявшиеся для обучения в Индию.

— Мне бы, сэр, все же хотелось бы познакомиться с этим человеком.

— Говорю вам определенно, поверьте, он никого не станет обучать. Место, где он теперь живет в одиночестве, ему нравится. Он не стремится заполучить учеников.

Уже почти стемнело. В комнату вошла индианка и зажгла лампы. Свет их был необычно ярок, и я выразил удивление Лаурелу.

— Масло из нефти, — пояснил он. — Китайцы уже много столетий используют его.

Потом мы заговорили о кораблях и моряках, далеких морях и удивительных портах, названия которых в моих ушах звучали словно волшебная музыка. Об одних мне говорил еще отец, о других читал в книгах, о каких-то слышал впервые.

Неожиданно открылась дверь, и в комнату вошла Мегги. Я тотчас вскочил. Она стала еще прекраснее с тех пор, как я видел ее в последний раз.

Удивленно всплеснув руками, Мегги подошла ко мне.

— Иоханнес! Как я рада видеть тебя!

Она уже не была той маленькой девочкой, какой я запомнил ее, превратившись в настоящую молодую леди. Если и прежде я конфузился при ее появлении, то теперь-то смутился окончательно. Вопросы сыпались один за другим.

— Ты поужинаешь с нами? Помнишь Келду? Думаю, она тоже придет. И Фил Берне обещал зайти!

— И Ред Хубер?

— Нет, его не будет. Боюсь, он нашел себе друзей в других кварталах. Я несколько раз встречала его на улице. — Она взглянула на меня. — И, знаешь, он стал очень большим. И очень сильным.

Ее комментарии по поводу Рэда разозлили меня, потому что мне послышался в них какой-то обидный смысл: ведь теперь и я себе казался достаточно мужественным.

Темноволосая Келда О'Брайен пришла вместе с Филом Бернсом. У нее по-прежнему нос был в веснушках, голубые глаза смотрели весело и наивно. Фил почти не изменился, но как и все мы, просто повзрослел, превратившись в привлекательного, энергичного, элегантного юношу.

— Теперь я представляю в Лос-Анджелесе компанию «Адельсдорфер», а через нее — дочернюю компанию «Гамбург-Бремен», — как бы между прочим упомянул в разговоре Фил.

Мне доводилось уже слышать, что «Адельсдорфер» — компания-импортер, а «Гамбург-Бремен» занимается страхованием грузов, которые перевозятся по морю.

— У тебя неплохое место, — ответил я.

— Да. И мне нравится. Думаю, оно обеспечит мое будущее. — Фил посмотрел на меня, неожиданно улыбнувшись. — Не виделся еще со стариком Фразером? Посмотришь, как он изменился. Наконец-то закончил свою книгу и написал еще несколько вещей, опубликованных, кажется, в Лондоне и в Германии.

фразер завершил книгу, Берне питает твердую надежду на будущее... А что же я? На чем остановлюсь? Что представляю собой?..

Извинившись перед всеми и предупредив, что отлучусь ненадолго, я вышел на улицу, отвел своего коня к обводному каналу, где дал напиться, потом поставил в загон и бросил ему немного сена. Несколько минут постояв рядом, слегка потрепал по шее. Ночь выдалась холодной и звездной.

Дон Федерико?.. Я едва мог вспомнить, как выглядит этот человек, хотя несколько раз встречал его в городе, не сомневаясь, что он-то меня наверняка знает. Да, нелегко себе представить врагом того, с кем даже не знаком как следует.

Историю, рассказанную капитаном Лаурелом о предательском нападении на мальчика, можно было понимать как предупреждение: очевидно, не прямолинейно, но он хотел все же дать мне понять о возможности неожиданной атаки. Со стороны кого?..

Мысль о наследовании состояния деда сроду не приходила мне в голову, и я в который раз утверждался во мнении, что человек, так ненавидящий, никогда не оставит наследства предмету своей ненависти. Но меня интересовало другое: что во всей этой истории произошло по вине дона Исидро и какую роль тут сыграл дон Федерико? Несомненно, это он помогал моему деду, когда тот бросил меня умирать в пустыне. Дон Федерико был моложе отца, да и теперь, годы спустя, все еще оставался сравнительно молодым, по-прежнему все еще внешне привлекательным.