– Правда? Да ничего, все в порядке. Просто немного занят.

– И куда ты поедешь?

– В Капитоль.

– В Капитоль?

– Да. Я никогда… ну… никогда там не бывал. Пора мне посмотреть столицу. Говорят, там намного лучше, чем тут.

– Макбет, дорогой мой, слушай, выброси ты свой билет до Капитоля – я оплачу. Я женюсь, а мой лучший друг не придет на свадьбу – этому не бывать! Представь, сколько у Мередит незамужних подружек…

– А из Капитоля я еду за границу. Я надолго уезжаю, Дуфф. Практически на весь июль.

– Но… Это из-за того, что вы с Мередит тогда вроде как шашни крутили?

– Так что, если мы какое-то время не увидимся, удачи тебе со свадьбой и… со всем остальным.

– Макбет!

– Мне пора.

– Макбет!

– Но знаешь, Дуфф, спасибо. Я у тебя в долгу – за драконью кровь. И никогда этого не забуду. Передавай привет Мередит и поблагодари ее от меня за те наши шашни.

– Макбет!

Макбет открыл глаза. Он лежал на кровати. Ему все это приснилось. И тем не менее неужели он тогда сказал имено это? Драконья кровь? Лориэл. Неужели он действительно так сказал?

– Макбет!

Звали из коридора, а теперь в дверь начали бешено колотить. Макбет взглянул на часы. Три часа ночи.

– Это Джек!

Макбет повернул голову. Кровать была пуста. Леди исчезла.

– Вставайте!

Макбет распахнул дверь:

– В чем дело, Джек?

– Она ходит во сне.

– И что? Просто проследи за ней, и все.

– Сегодня все иначе! Она… Пойдемте же!

Макбет зевнул, зажег свет, набросил халат и уже на пороге заметил вдруг, что обувная коробка исчезла.

– Джек, быстрее, веди меня!

Они обнаружили ее на крыше. Джек открыл стальную дверь и попросил Макбета остановиться. Дождь закончился, и теперь сюда доносился только вой ветра и ровный гул машин снизу. Леди стояла на самом краю, так что свет от рекламного щита падал прямо на нее, но спиной к Джеку и Макбету. Ветер трепал подол ее тонкой ночной рубашки.

– Леди! – позвал Макбет и сделал шаг к ней, но Джек остановил его:

– Психиатр не советовал будить ее, когда она ходит во сне.

– Но она же может упасть!

– Она часто сюда поднимается и подолгу стоит вот так, – сказал Джек, – но она все видит, хотя и спит. Психиатр сказал, что лунатики почти никогда не падают. А вот если их разбудить, они могут упасть.

– Почему мне не говорили, что она ходит сюда? Я-то думал, она только по коридору бродит.

– Она настрого запретила рассказывать вам, что делает во сне.

– И что же она делает?

– Иногда и правда просто бродит по коридору. Или спускается в прачечную и моет там руки. Трет их мылом, пока кожа не станет красной. А еще поднимается на крышу.

Макбет смотрел на нее. Его любимая Леди. Такая беззащитная и ранимая в ночной темноте, на пронизывающем ветру. Такая одинокая в потемках своего разума… Она рассказывала ему об этом, но показать не могла. И что-либо сделать он был не в силах. Ему оставалось лишь ждать, когда она сама решит вернуться оттуда, из тьмы. Такая близкая и тем не менее недостижимая.

– Тогда почему ты думаешь, что именно сегодня она может упасть?

Джек изумленно посмотрел на Макбета:

– Но я так вовсе не думаю.

– Тогда в чем же дело, Джек?

– В смысле?

– Почему ты так встревожился, что решил меня разбудить?

В эту секунду тучи на миг разошлись, и между ними блеснула луна. Словно по команде Леди развернулась и двинулась к ним.

– Вот почему…

– Господь всемогущий, спаси нас! – Макбет в ужасе отшатнулся.

В руках Леди держала какой-то комок. Спустив с одного плеча сорочку, она прижимала комок к обнаженной груди. Макбет разглядел голову младенца, а в ней – четыре черных отверстия.

– Она спит? – спросил он.

– Кажется, да, – прошептал Джек.

Они пошли следом за Леди вниз по лестнице, а потом до номера, где она легла в кровать и укрыла себя и ребенка одеялом.

– Давайте заберем это у нее?

– Нет, оставим, – ответил Макбет, – ничего страшного не случится. Но я хочу, чтобы ты сегодня ночью посидел возле нее. У меня завтра утром важное интервью, и мне надо выспаться, поэтому дай мне ключ от какого-нибудь другого номера.

– Конечно, – сказал Джек, – только попрошу кого-нибудь подменить меня внизу за стойкой.

Когда Джек вышел, Макбет погладил щеку младенца. Холодная. Окоченевшая. Ребенок, чья жизнь разрушена. Когда-то они с Леди тоже были такими. Но им удалось все исправить. Нет, это Леди удалось. Макбету помогли. Банко. А до этого, в детдоме, Дуфф. Если бы Дуфф не убил Лориэла, Макбет рано или поздно наложил бы на себя руки. Даже когда он сбежал из детдома, в его сердце по-прежнему зияли четыре черных дыры. Которые нужно было чем-то заполнить. Лучшим наполнителем оказались наркотики: их было проще всего достать и действовали они быстро. Но он, Макбет, по крайней мере, остался в живых. Благодаря Дуффу, чтоб он провалился.

И, конечно же, Леди. Которая показала ему, что сердце можно заполнить любовью, а боль вылечить ласками. Он погладил ее по щеке. Теплая. Мягкая.

Существует ли путь назад или же отступление они не продумали? Неужели они рассчитывали только на победу? Да. И они победили. Вот только что делать, если на вкус победа горчит и стоит чересчур дорого, так что поражение по сравнению с ней кажется наилучшим выходом? Что делать в этом случае? Поменять корону на коня, униженно попросить о прощении и вернуться к прежней доле? А что ты делаешь, когда подходишь к краю крыши, делаешь шаг – и исхоженная ногами шлюх брусчатка несется прямо на тебя? Неужели ты тогда начнешь умолять силу притяжения вернуть все назад и простить тебе тот неосторожный шаг? Нет. Ты примешь ситуацию такой, какая она есть. И постараешься извлечь из нее пользу. Попробуешь приземлиться на ноги и обойтись парой сломанных костей. Но ты выживешь. И станешь лучше, ведь теперь ты будешь знать, что не стоит так близко подходить к краю.

На пороге появился Джек.

– Я нашел себе сменщика, – сказал он, протягивая Макбету ключ.

Макбет удивленно посмотрел на него:

– От номера Дункана?

Джек испуганно прижал руку к губам:

– Я просто подумал, что это лучший номер… Но вы, наверное, не захотите…

– Все в порядке, Джек, так я буду рядом, если вдруг понадоблюсь. В привидений я не верю, и к тому же призрака Дункана мне можно не бояться.