Да, проходы двуногие заложили крепко, не расковырять. Да, они не приближались к логову, не позволяли охотникам воспользоваться своим главным оружием – умением убеждать добычу делать то, что нужно. Да, двуногие оказались на редкость смышлеными. И все-таки – глупыми. Поскольку надеялись, что родичи пойдут в построенную ими клетку.

Все эти обстоятельства требовали серьезного осмысления, на которое ушел весь день.

А вскоре после заката двуногие устроили шум.

Сначала охотники решили, что двуногие пытаются ворваться в логово, и собрались в главном коридоре, внимательно прислушиваясь к громким хлопкам и еще более внимательно – к добыче. Они улавливали обрывки эмоций, поняли, что собравшиеся у горы двуногие бьются с кем-то за охотничьи угодья, и терпеливо ждали, когда кто-нибудь приблизится ко входу в пещеру. К сожалению, единственный неосторожный двуногий оказался слишком изранен и не смог исполнить приказ охотников сломать клетку.

– Кхе-ер!

– Кха!

– Кхи!

Когда шум стих, охотники переглянулись, и решили отправиться на поиски других коридоров. Они понимали, что без еды жить нельзя.

И опять – горы. Или: снова горы.

Красивые, величественные, чужие. Надоевшие до колик. Вызывающие отвращение одним только видом. Груда камней, захватившая их в плен.

В какие-то мгновения кажется, что именно горы удерживают их на Ахадире. Что стоит вырваться из проклятых скал, как все сразу поменяется: заработает астринг, звезды окажутся рядом, и они вернутся в цивилизованные миры, где течет привычная жизнь.

Вернутся домой.

В какие-то мгновения…

– Не подняться ли выше? – предложил Рыжий. – Увидим, где заканчиваются хреновы горы, и полетим из них прямой дорогой.

Он стоял у приборов, чуть правее штурвала, но, поскольку полет проходил спокойно, смотрел не на них, а в окна, наслаждаясь давным-давно приевшимся пейзажем.

– А если не увидим? – язвительно спросил Тыква.

– Если поднимемся над вершинами – увидим.

– Покажем себя, – бросил Мон.

– Кому?

– Местным.

– Местные нас и снизу увидят.

– Для этого они должны оказаться на нашем пути, – поддержала капитана Куга. – А если поднимемся, выставим себя напоказ.

– И начнется пальба, – буркнул Тыква.

– А почему они должны в нас стрелять?

– А почему бы и нет?

– Мы не знаем, как местные себя поведут.

– Если поднимемся выше, пальба будет не страшна, – добавил Рыжий.

– Вы, ребята, плохо понимаете, что такое команда цеппеля, – недовольно произнес сидящий в кресле Лео. – Я ведь сказал, что подниматься мы не станем, а приказы капитана не обсуждаются.

Ему изрядно надоели постоянные ссоры.

– Я хотел, как лучше, – сдал назад Рыжий и выразительно посмотрел на синеволосую.

Стоящий за штурвалом Тыква усмехнулся. Он понимал, что его появление на мостике заставит Кугу нервничать – ведь это означало, что Грозный остался с Привередой один на один, но все равно пришел. И теперь наслаждался результатом.

– Кстати о местных, – продолжил Мон, закидывая ногу на ногу. – Мы забыли обсудить важную вещь: кто из вас умеет обращаться с пулеметом?

– Обо мне забудь, – немедленно ответила Куга. – Я девушка нежная и романтичная.

Рыжий поджал губы, однако комментировать слова синеволосой не стал. Вместо этого пожал плечами:

– Я о себе ничего не помню, но поскольку с пистолетом я управился, надеюсь, разберусь и с пулеметом.

– Почему спросил? – поинтересовался Тыква, не отрывая взгляд от лобового окна.

– Потому что Рыжий вспомнил о местных, – объяснил Мон. – А ты упомянул о пальбе.

«Дедушка Джо» был оснащен двумя пулеметами, и капитану стало интересно, сможет ли кто-нибудь с ними управиться.

– Грозный – бамбальеро.

– Грозный занят в кузеле. А вы двое бездельничаете.

– Но…

– Я скоро приду, – сообщила Куга, направляясь к дверям. – Не скучайте.

Мужчины проводили девушку взглядами, а когда за ней закрылась дверь, Тыква усмехнулся:

– Ставлю цехин, что она побежала в машинное отделение.

– Проверить, что там делают голубки, – осклабился Рыжий.

Лео покачал головой, но промолчал. Он был стар, присоединился к компании недавно, но даже его мужское самолюбие задевало повышенное внимание, которое Куга и Привереда оказывали Грозному.

– Давайте поговорим о пулеметах.

– Ядреная пришпа! Давление в норме?

– Да, – ответила Привереда, бросив взгляд на манометр. – А что?

Вчера адиген ругался мало, видимо, потому, что только знакомился с отделением, а вот сегодня с его лица не сходила кислая гримаса.

– Машина старая и следили за ней отвратно, вот что, – хмуро ответил Грозный.

– Ты к такому не привык?

– Похоже, нет.

Древний кузель «Дедушки Джо» не блистал, и даже далекая от техники Привереда это понимала. Философский Кристалл подрагивал, хотя его должны были закрепить точно, а главное – надежно. В турбине что-то подозрительно стучало, а из некоторых соединений вырывались струйки пара. Один из аккумуляторов давно накрылся, его использовали в качестве стола, а генератор требовал профилактики. Тяговые электродвигатели Грозный не проверял, но подозревал, что они пребывают в столь же плачевном состоянии. Кроме того, не обнаружился положенный комплект запчастей, а также выяснилось, что емкости с машинным маслом почти пусты.

– Мы сможем лететь?

– Мы уже летим, – усмехнулся Грозный. – А потому следовало спросить, как долго это продолжится?

– И как долго?

– Этого я не знаю.

Девушка уныло вздохнула.

– Машинное отделение! Прибавить можете?

– Лучше не рисковать, – ответил Грозный в переговорную трубу. – Мне не нравится, как ведет себя турбина.

– Она стучит столько, сколько я себя помню.

– А сколько ты себя помнишь, Лео?

С мостика донеслось невнятное бормотание.

Хорошая получилась шутка. Правда, немножко злая. Привереда вновь вздохнула, вытерла испачканные руки тряпкой, и сообщила:

– Я скоро.

Грозный даже не спросил, куда она собралась:

– Угу. – И продолжил прислушиваться к стучащей турбине.