Ректор многозначительно на нас посмотрел.

— Не смейте! — храмовники закричали, бросились к нам, но ветер уже подхватил и меня, и Лотту, и Рэма, а Ал отшвырнул потоком воды служителей.

Я сжала фляжку с глотком живой воды и улыбнулась. Сейчас меня не волновала ссора с храмовниками, гнев Ала и то, как я выгляжу. Главное, что мы с Лоттой сможем спасти матери друга жизнь.

Алэрин.

Оказывается, Верховным магом быть совсем невесело. Пока разбирался с каралдами, нежитью, воришкой — мэром, который решил обогатиться за счет уничтожения магов, время шло. Полдня потратил, чтобы навести порядок! А дальше… ветра все же сказали, где жила Трин. И мы с Рэмом отправились в нужную деревню.

Шипы розы снова впивались в спину, обжигали до костей, но на этот раз боль притуплялась. Я пыталась дозваться Трин, выяснить, что происходит, но отклика не было. Что за напасть! Нарис же обещал за ней присмотреть! Ничего не понимаю. Море шепчет, что никаких чудовищ на берегу не появлялось. Странно…

После обеда боль в позвоночнике стихла. И мы как раз вошли в деревню, где раньше жила Трин. Три сотни домов, заваленных снегом. Призвал воду в ближайшем колодце, прислушался. Уже интересно.

— Куда идем? — поинтересовался Рэм.

— Туда, — кивнул я.

Как же нелегко оказалось распутать этот клубок, кто бы знал! Но главное, что я понял, почему Трин так боится прошлого. И теперь она от меня никуда не денется! Вернусь и…

Спину обожгло огнем так сильно, что в глазах потемнело.

— Ал!

Дыхание сбилось, на лбу выступил пот, а позвоночник горел, будто раскаленный прут.

— Надо перемещаться. Срочно!

— Ветра донесут до ближайшей гавани…

Боль стала еще сильнее, заставляя упасть.

— Ал…

Я уже ничего не видел и не слышал. Роза заставляла биться в агонии. Сколько прошло времени? Час? Два?

— Полтора, — отозвался Рэм.

Я даже не понял, что спрашивал вслух. Открыл глаза, хлебнул воды из протянутой фляги.

— Силы моря, во что она влезла! — прошипел я.

Рэм не ответил.

Я поднялся, отряхивая снег и опираясь на дерево.

— Давай создадим портал прямо на берег Кардоса, — предложил я.

— Справишься?

— А есть варианты?

Меня пошатывало, голова кружилась, я мысленно ругался. Но стоило представить Трин, гнев утихал.

— Из снега будешь создавать?

— Нет. Просто прыгнем в колодец, — ответил я, выпрямляясь и призывая силу, данную от рождения отцом.

Иначе не выстою. А добраться до Трин нужно любой ценой. Помочь, защитить и надеть на ее руку брачный браслет.

Тринлейн.

Дом Крама располагался почти на окраине, но мы оказались там быстро. Я открыла калитку, постучала в окно.

— Кто?

— Это Трин. И со мной Лотта, — ответила я, волнуясь.

Впрочем, дверь Крам открыл мгновенно. Выглядел он ужасно. Под глазами круги, волосы растрепаны, взгляд — потухший и какой‑то безжизненный.

— Что вы тут делаете? Ночь на дворе. Нежить может…

— Мы добыли глоток живой воды, — перебила Лотта.

— Вы что? — недоверчиво спросил Крам.

— Пригласишь в дом? Времени мало, — заметила я.

Парень растерянно кивнул, позволяя нам пройти внутрь. Рэм усмехнулся, но ничего не сказал, только дверь придержал.

В доме была всего одна комната. Просторная, даже уютная. Легкие занавески на окнах, цветы в горшках на подоконниках, оплывающие свечи и простая скромная мебель.

Мама Крама лежала на постели, укрытая лоскутным одеялом. Лицо ее было бледным, черные волосы разметались по подушке, а зелень выразительных глаз потускнела. Она с трудом дышала, и было видно, что у нее почти не осталось сил, но она отчаянно боролась за свою жизнь. Рядом сидели трое чумазых зареванных малышей — две девочки лет пяти и мальчик лет семи.

Я подбежала к кровати, достала дрожащими руками флягу, поднесла к губам мамы Крама.

— Выпейте, вам станет легче.

Она с сомнением посмотрела на нашу компанию.

— Пей, мама. Трин добыла для тебя живой воды.

Женщина удивленно приподнялась, глотнула и откинулась на подушки. Я никогда не видела, как происходит чудо. Но сейчас… Дыхание мамы Крама стало ровным, лицо разгладилось — исчезли даже малейшие морщинки, на щеках появился румянец.

— Мама…

Женщина осторожно села и улыбнулась.

— Никогда не чувствовала себя так прекрасно, — рассмеялась она.

Малыши с визгом кинулись к ней обниматься, Лотта всхлипнула от избытка чувств, и у меня на глаза набежали слезы. Мы отошли чуть подальше, наблюдая за счастливой семьей.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату влетел русоволосый мужчина средних лет, одетый в потертый плащ. Не сразу я узнала в нем Бардоса — главу гильдии камнерезов.

— Ара, я собрал триста золотых, но…

Тут он встретился взглядом с мамой Крама и охнул.

— Ты выздоровела!

Мужчина бросился к ней, опустился возле кровати на колени, поймал руку мамы Крама.

— Ара… Моя Ара…

Мы с Лоттой переглянулись.

— Ты выйдешь за меня замуж? Правда, теперь я — нищий. Лавку продал, дом тоже,

— выпалил Бардос.

— Для того чтобы собрать денег на лекарство, — прошептал Рэм.

— Но обещаю, я…

Женщина всхлипнула.

— Да.

Бардос кинулся ее обнимать, а Лотта вытерла бегущие слезы.

Крам тем временем поднялся, поправил рубашку и подошел к нам.

— Трин…

Он неожиданно опустился на колени, обнял мои ноги.

— Я для тебя все сделаю, слышишь? Сейчас у меня ничего нет, кроме радости, что мама жива. Но если согласишься стать моей женой, я клянусь, ты будешь счастлива.

Лотта пораженно охнула. Рэм нахмурился.

— Я так тебя люблю. И не смел надеяться, что ты…

Я на миг прикрыла глаза. Меньше всего на свете хотела бы оказаться в такой ситуации, потому что не знаю, как себя вести. Убить его радость? Но и лгать ведь нельзя. Нет ничего хуже, чем подарить человеку надежду, а потом ее отнять.

— Крам, — прошептала я. — Прости. Я не могу согласиться.

— Почему, Трин? — он заглянул в глаза. — Я с первого мгновения, как тебя увидел, влюбился. Правда, подойти было страшно. Ты такая… такая…