– Завянь, геморрой одноглазый! Что мы с ним миндальничаем, милорд, инвалид так рвется на кладбище! Раненых лошадей пристреливают! Дайте мне меч, я сама его кастрирую из человеколюбия.

Принц и все его войско начали сатанеть от нашей непроходимой наглости. Раюмсдаль медленно поднял руку над головой, давая сигнал к атаке. Шутки кончились. Теперь мы могли только драться, и, несмотря на явный перевес сил, враг не был безмерно уверен в победе. Рукоять Меча Без Имени оставалась равнодушно холодной. Ничего не понимаю… Я зябко повел плечами. Выдох обернулся белым облачком пара. Как-то резко похолодало, и, прежде чем бледный принц опустил руку, вся площадь покрылась тонким слоем льда.

На крыше ближайшего здания показалась Вероника. Она танцующей походкой подошла к карнизу, с изящной небрежностью села, свесив ножки и оглядев всех нас с нарочито невинным видом, тихо мурлыкнула:

– Доброе утро, милорд. Вы тут не очень скучали без меня?

– В… Вероника… – осторожно начал я. Лед был настолько скользким, что казалось, можно шмякнуться от одного движения губ в процессе разговора. – Ты отлично справилась со своей задачей… Уличных боев не будет.

– Почему?! – взвился принц, рывком опуская руку.

Зря он так. Раюмсдаль мгновенно поскользнулся и грохнулся, сбив двух ближайших наемников. Те – других, а там по цепной реакции. Пару минут спустя все наши враги, вопя и переругиваясь, безрезультатно пытались встать на ноги.

– Эх, лихо мы их одолели! – восторженно хлопнула в ладоши Лия, прежде чем я осознал, к чему это приведет. Лиины ноги разъехались в шпагат, задев под пятку Бульдозера, тот рухнул, распластавшись, словно морская звезда, растолкав ребят Брумеля. А черти на раздвоенных копытцах и без того чувствовали себя как коровы на льду. Последним упал я, удачно брякнувшись на пузо верного оруженосца. Счастливая ведьмочка заливалась наверху серебристым смехом. Ей было весело. Все прочие ругались кто во что горазд. И мы и они не оставляли бесплодных попыток как-то подняться с необыкновенно скользкого льда. Фигу нам! На этот раз заклинание удалось на славу… Постепенно все устали и сдались.

– Что делать-то будем, лорд Скиминок? – скорбно простонал Жан, я попытался поудобнее на нем усесться и обратился к практикантке:

– Вероника, хватит дурью маяться, ты можешь убрать этот лед?

– Запросто. Но тогда они бросятся на вас.

– Логично…

Все призадумались. С одной стороны, и мы и они жаждали драки, но, с другой стороны, совершенно не имели для этого ни малейшей возможности. Ноги разъезжались с неотвратимостью супругов, делящих совместно нажитый телевизор, – какой там мордобой! Но и долго лежать на холодном льду, на каменной мостовой, высоко в небе, обдуваясь утренним ветерком, тоже не сахар.

– Эй, принц! Кончай ругаться – ты ж захлебнешься собственной злобой. Предлагаю разумное перемирие.

– Сволочи! Мерзавцы! Дегенераты! Чего ты от меня хочешь, изверг?!!

– Опусти Локхайм на землю, там в чистом поле и подеремся.

Все присутствующие согласно загомонили. Принц подумал, поругался, поплевался, а потом тоже согласился.

– Только я не могу встать, чтобы дать приказ о спуске моим людям. Пусть твоя проклятая ведьма отведет меня в Круглую башню.

– Это лишнее, – сухо отказал я. – Вероника, лети сюда.

– Сию минуту, милорд!

Когда она остановила разгоряченную метлу над нашим лагерем, я перешел на заговорщицкий шепот:

– Там в башне дети – Иван и Ольга. Я наказал никого не впускать, но тебе они откроют. Ты сможешь убедить моего сына?

– Думаю, да. А потом мне нужно опустить Локхайм вниз?

– Но… что? Ты это можешь?! Ты хочешь сказать, что знаешь, как управлять Тающим Городом?

– Конечно знаю, – кивнула Вероника. – Я не раз видела, как…

– Лети, ласточка, умница моя! Вероника, дай я тебя поцелую.

– Вот вечно так, – глухо заворчала Лия, лежа на спине под чьей-то ногой и силясь перевернуться. – Если речь о поцелуях, то это для Вероники, а если о синяках да шишках, то это безобидной мне! Где справедливость, я вас спрашиваю? Нет справедливости.

Вот тут с ней все согласились. Сколько нас здесь ни лежало – и наших и ихних, – все дружно согласились с тем, что «нет правды на земле». Не правда ли? «Но правды нет и выше…»

– Ландграф, сволочь усатая! Где твоя подлая колдунья? Что ты на этот раз задумал? – вновь решил показать свой норов принц.

Мне лень было с ним ругаться, но, с другой стороны, иных развлечений тоже больше не ожидалось.

– Остынь, пеноиспускатель! Вероника знает, что делает.

– Я тебе не верю, негодяй!

– Погрызи лед на мостовой, помогает…

Не верит он… В общем, правильно. Я и сам себе не всегда верю. Так, неспешно коротая время в непосредственной беседе, мы ожидали спуска на грешную землю. Судя по движению облаков, Локхайм действительно шел на посадку. Неожиданно мостовая плавно наклонилась. Наша диверсионная группа покатилась вниз и врезалась шумной толпой в золоченые перильца. Я на Бульдозере, мне ничего, а вот Лия долго верещала о том, что кто-то из чертей неприлично прижал ее за мягкое место, и если Жан действительно считает себя ее мужем, то он просто обязан сию же минуту встать и… Обвиненный черт отпихивался от Лии как мог, но на наклонной обледенелой плоскости это было практически невозможно. По другую сторону от нас с таким же грохотом и лязгом влепились воины Раюмсдаля и Зингельгофера. Ругань грянула с удвоенной силой, по счастью, перильца, при видимой легкости, отличались завидной прочностью – через борт не свалился никто. Все-таки мы снижались, я увидел кроны деревьев. Локхайм гулко бухнулся на землю, вздрогнув до флюгеров. Лед начал быстро таять. Через несколько минут все стояли на ногах, мокрые, злые и совершенно не склонные к мирным переговорам. Я чувствовал себя так же. Раюмсдаль причинил много зла Срединному королевству, но это касалось меня лишь боком. Одного я никогда бы не смог ему простить – смерти сэра Чарльза Ли. Хотя в их средневековье подобные кровавые разборки – самое обычное дело. Соседям все равно, король поощряет выживание сильнейшего, родственники мстят, если могут, а церковь, как правило, дает возможность замолить грех щедрыми подношениями. Я почему-то решил, что убить принца – это мой долг, и намеревался выполнить его во что бы то ни стало! Но очень бы не хотелось подвергать случайному риску своих друзей.

– Эй, принц! Твои дебилы готовы умереть во славу бесплодного потомка Ризенкампфа?

– Гад, мерзавец, подлец! – мгновенно включился Раюмсдаль.

Это хорошо, сейчас я доведу его до «белого каления», а потом веревки вить начну. Главное, чтоб Лия не влезла со своими «дополнениями»…

– Я – лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени – вызываю тебя, поганка в юбочке, на рыцарский поединок!