— Да, но я ничего не имею и против того, чтобы пострадала леди Энн. Ведь это она украла тебя у меня.

Это еще что за новости?

— Мария, мы с тобой расстались в феврале. Это была приятная, но короткая связь.

Мария пожала плечами.

— Итак, ты скажешь, куда Брентвуд отвез Энн?

— Но я действительно не знаю. В городской дом он ее отвезти не мог — там живет леди Брентвуд. Он, конечно, мог отправиться в одно из своих поместий, но я так не думаю. Все они слишком далеко от Лондона, да и слуги будут свидетелями. Насколько я поняла, все они очень преданы леди Брентвуд и не одобряют поведения ее сына.

Все, что она говорила, имело смысл.

— Куда еще он мог ее увезти? — Стивену хотелось кричать, но он всячески сдерживался. По крайней мере, теперь Мария задумалась всерьез.

Ее юный любовник пробормотал что-то неразборчивое.

— Что ты сказал, Томас? — переспросила Мария, заглядывая под одеяло.

Бормотание раздалось снова.

— Очень хорошо, дорогой. Может быть, ты прав. — Мария вернула одеяло на место и улыбнулась Стивену: — Томас считает, что маркиз может воспользоваться домом барона Сэмблтона в Ричмонде.

— Сэмблтон? Но ведь он, кажется, был вынужден уехать за границу после скандала с дочерью лорда Дэшлинга?

— Да, он все еще за границей, — сообщила Мария. — Но он оставил Брентвуду ключ, чтобы тот время от времени мог устраивать небольшие вечеринки.

— Отлично. — Стивен точно знал, где находится этот дом. В прошлом году он посетил его вместе с бароном Тинвейтом. Им захотелось убедиться, действительно ли вечеринки у Сэмблтона так ужасны, как говорят. Убедились. И почти сразу уехали. Забавно, каким строгим пуританином Тинвейт является сейчас, став мужем и отцом. — Тогда я пойду. Можете вернуться к занятию, которое я столь грубо прервал.

— Спасибо. — Мария улыбнулась на удивление искренне. — Желаю удачи.

Стивен закрыл за собой дверь спальни и сбежал по лестнице вниз. Остановившись, он написал записку Дамьену, назначив ему встречу в доме Сэмблтона. Дамьен будет отличным союзником, если с Брентвудом возникнут сложности.

— Пошли кого-нибудь, чтобы немедленно отнесли это графу Кендерли, — сказал Стивен дворецкому Марии и вышел из дома. Бросив монету мальчику, державшему его лошадь, он вскочил в седло.

Если скакать напрямик, он сможет добраться до дома Сэмблтона меньше чем за полчаса. У экипажа большое преимущество во времени, но, если постараться, он приедет сразу после него. По крайней мере, Стивен на это рассчитывал.

Теперь только от него зависело благополучие Энн.

— Милорд, вы обещали нам заплатить за доставку этой девки. — Неприятный человек, ехавший вместе с Энн в экипаже, храбрился, но в его голосе звучали нотки страха. Пожалуй, он не поможет ей справиться с лордом Брентвудом.

— Очень хорошо. Подержи ее, пока я достану кошелек. — Брентвуд толкнул ее в объятия бандита. — Можешь даже полапать ее, если хочешь.

— Она кусается.

— Неужели? — Брентвуд окинул Энн таким взглядом, что у нее кровь застыла в жилах. — Ничего, скоро ей надоест шуметь. Все равно, кроме нас, ее никто не услышит. — Он нашел кошелек и извлек несколько монет. — Вот, держи.

Бандит толкнул ее обратно к Брентвуду, жадно схватил монеты и пересчитал их.

— Там все, что он обещал, Нед? — спросил кучер, остававшийся на козлах.

— Да. — Нед завязал монеты в грязный носовой платок и присоединился к своему компаньону. Ни секунды не медля, тот погнал лошадей прочь.

— Ну а теперь, леди Энн, — сказал Брентвуд, отвратительно улыбаясь, — мы можем немного развлечься.

Он крепко держал ее за плечи, но Энн понимала, что если не решится сбежать сейчас, то потом это будет сделать еще сложнее. Извернувшись, Энн пнула Брентвуда, но он ожидал чего-то подобного и увернулся от удара.

— Дорогая, ты не слишком вежлива, — хохотнул он. — Тогда, у Геддинга, ты хотела меня намного сильнее, но мне, честно говоря, все равно. Мне нравиться борьба, итогом которой будет столь приятный приз.

— Вы отвратительны.

— Возможно. Но заходи же! — Маркиз бесцеремонно подтолкнул Энн к двери. — Кстати, должен сразу предупредить: слуг в доме нет. Мы с тобой здесь одни, дорогая.

— У вас ужасная репутация, но я пока не слышала, чтобы вы похищали женщин.

Он пожал плечами:

— Все когда-нибудь бывает впервые.

— Вы больше не сможете показаться в обществе.

— Плевать. Меня не будет в Англии.

Энн снова начала вырываться.

— Мистер Паркер-Рот меня спасет.

— О, в этом я сомневаюсь, дорогая! Это не мой дом. Он никак не сможет угадать, что я привез тебя именно сюда.

Брентвуд распахнул дверь и затащил Энн в дом.

— Сначала я хотел потребовать за тебя выкуп, — сказал маркиз таким тоном, будто вел светскую беседу. — У Паркер-Рота все мои долговые расписки. Но, как следует поразмыслив, я решил, что он, его проклятые влиятельные друзья и многочисленные родственники превратят мою жизнь в ад, если я останусь в Англии. Так что, раз уж мне придется проститься с родными берегами, я вполне могу напоследок отомстить твоему мерзавцу жениху. — Он захлопнул дверь, запер ее и положил ключ в карман жилета. — Мне почти хочется остаться и понаблюдать, как он будет разгребать кучу мусора, которую я ему оставлю. Он чертовски порядочен. Так что, скорее всего не отвернется от тебя. Но волей-неволей ему придется подождать, чтобы узнать, не понесла ли ты от меня. — Маркиз довольно хмыкнул.

— Вы не сможете со мной ничего сделать! — воскликнула Энн. — У меня месячные.

— Да? Ну, ничего страшного. Я не брезглив.

Энн отвернулась и наконец обратила внимание на место, куда ее привезли. Господи, куда она попала? На стенах висели наручники, в углу стояла корзина с чем-то, подозрительно напоминающим хлысты.

— Что это за место?

— Ты когда-нибудь слышала о лорде Сэмблтоне?

— Нет.

— Ах, ну да, ты же у нас деревенская мышка. Это его дом. Здесь устраивались замечательные вечеринки.

Энн не могла себе представить вечеринки с наручниками и хлыстами.

— У него очень интересный дом. Хочешь осмотреть его?

— Нет!

Брентвуд рассмеялся:

— Это был риторический вопрос, дорогая. Пойдем.

Маркиз затащил ее в большое помещение, которое чем-то напоминало гаремную комнату в Крейн-Хаусе, но стены были покрыты не краской или обоями, а зеркалами, да и непристойных статуэток было намного больше. И они были крупнее — пожалуй, это уже не статуэтки, а настоящие статуи.