– Вот, пожалуйста, пропуск и список группы, – сидевший рядом с Андреем Костя приподнялся, распахнул кожаную папку. – Только мы в штабе уточняли, вещи досматривать не должны.

– Это в каком штабе вы… уточняли? – взгляд из-под зеленой кепки стал убийственным. Бронебойным. Вот только на юристов он, похоже, не был рассчитан.

– В штабе особого района, – любезно пояснил Костя. – В том самом, который в мэрии расположился. Насколько я понимаю, вы ему тоже подчиняетесь?

– Кому я подчиняюсь, это не ваша забота. Насчет вашего автобуса со мной связались, а насчет вещей ничего не говорили. Порядок общий, без досмотра идет только спецтехника, – капитан стоял насмерть. – Так что разбирайте свои вещички и с ними на выход. Будем проверять состав по списку.

– Капитан, тут же написано: «Следуют до конечного пункта без досмотра», разве не ясно? Там будем разгружаться, там ваши коллеги…

– Разговорчики! – первые ряды инстинктивно пригнулись, пропуская над головой раскаты командного голоса. Автоматчик у шлагбаума беспокойно зашевелился. – У меня приказ, ЭТО вам ясно?! Без досмотра я вас не пропущу, хоть с губернатором приезжайте. Все, прекращаем прения – или выходите с вещами, или разворачивайтесь к грибной матери, понятно?!

– А вы не кричите, капитан… – начал было Костя, но замолчал, почувствовав руку Андрея на плече.

– Так, теперь давайте попробуем спокойно, – парашютист встал, посмотрел в наливающиеся яростью глаза офицера. – Товарищ капитан, разрешите… Можно с вами поговорить? Только не здесь, а то уж очень душно. Мы тут вашу инструкцию соблюдали, ехали закупорившись, а у коробочки, видно, прокладки подтравливают. Давайте выйдем, спокойно все обсудим. Тут действительно случай особый.

– Для меня все случаи особые! – рыкнул Селиверстов, но все-таки соскочил на землю. – Так все-таки, кто у вас старший?

– Со старшим вы сейчас разговаривали, теперь я попробую. Собственно, я в штабе документы на эту поездку и пробивал… Слушайте, товарищ капитан, может, все-таки в тенек отойдем, к будке? Автобус никуда не денется, выходить из него пока что никто не будет.

Дальнейший разговор Костя почти не слышал. Мешал бормочущий вхолостую мотор. Иногда можно было разобрать даже не фразы, а шальные обрывки: «…а если вынимать, то опасность зараже…» – «Вы меня не у… прика…» – «…асаев ваш пост не за…» – «…таком тоне…» Отчетливо донеслось гневное капитанское: «Сопляк!» В ответ Андрей улыбнулся, развел руками и сказал что-то совсем тихое, но подействовавшее на дежурного, как стакан воды. Холодной. Выплеснутой в лицо. Мотнулась голова, желваки на обветренных до красноты скулах задвигались, словно капитан вознамерился разжевать собеседника прямо здесь и сейчас. Сырым. И, не исключено, вместе с автобусом и пассажирами. Однако пришлось подавить здоровые рефлексы хищника: шевельнулись под козырьком ноздри, вспучилась перечеркнутая портупеей грудь – и бессильно опала. Андрей сказал еще одну фразу, из которой удалось разобрать только: «…аз на такой слу…» – и под беспокойным взглядом часового спорщики направились к кунгу. Грохот дверцы, захлопнутой капитаном, заставил вздрогнуть даже шофера. Из палатки выскочили два солдата, ошалело огляделись, на всякий случай направили автоматы на автобус. Из-за цистерны показались еще две головы, а на тягаче беспокойно шевельнулась башенка с пулеметом.

Через пять минут дежурный по КПП вышел из будки, рявкнул – лишние свидетели тут же попрятались. Следом за ним показался Андрей, взялся за дверцу, потом передумал и оставил открытой. Капитан, не оглядываясь, зашагал к автобусу. Поднялся в салон, глянул на всех разъяренным тигром, протянул руку в сторону Кости:

– Давайте ваш список, – голос, на удивление, оказался почти вежливым. – Все здесь?

– Двоих нет, там отмечено. Остальные все, паспорта тоже у всех имеются.

Офицер еще раз скользнул взглядом, на этот раз внимательно – видимо, считал по головам.

– Одного нет… Ага, все. Так, давайте пропуск, отмечу время, – похлопал себя по карманам, огляделся, заметил предложенную Костей ручку. Пришлепнул листок к лобовому стеклу, быстро черкнул. – Окна не открывать, до лагеря не останавливаться, с асфальта не съезжать даже на обочину. Понятно? – капитан обернулся к шоферу. – Всем понятно?

– Так точно, командир, – лениво откликнулся шофер. – Ездил уже сюда.

– Тогда все. Проезжайте, – последнее слово пришлось выдавливать по капле. По звуку, по буковке. Дежурный спрыгнул с подножки, посторонился, пропуская Андрея. Махнул автоматчику у шлагбаума: – Емелин, открывай! Быстрее шевелись!

– «Таблетку» уберите, мы ее не перепрыгнем, – напомнил парашютист, поднимаясь к своему месту. – А вообще – счастливо оставаться!

– Да пошел ты… Давай, давай, откатывай! – капитан махнул высунувшемуся из тягача механику-водителю. Тот кивнул, скрылся в люке. Над дорогой поднялся клуб сизого дыма, глухо зарокотал укрытый броней дизель. Гусеницы напряглись, звякнули, со стуком впечатались в раскрошенный асфальт. Зеленый брусок неожиданно резво качнулся вперед, развернулся вдоль обочины. Замер, фыркая выхлопом. – Все, давай вперед! Проезжайте!

Лязгнула дверь. Застоявшийся автобус тронулся с места так, словно боялся не успеть до закрытия шлагбаума. Проплыла за стеклом цистерна с змеящимися черными шлангами, сбоку прогрохотал на прощание тягач. В зеркале заднего вида мелькнула крохотная фигурка плюющего на асфальт капитана. Въехали в лес.

Трясло на ухабах. Тошнило от бензинового перегара, от жары, от грязных занавесок на окнах. Раскалившаяся на солнце железная крыша превращала салон в духовку.

За окнами – запрещай не запрещай, все равно подглядывали – ничего интересного не наблюдалось. Ничего такого, что могло бы отвлечь от жары и вони. Лес как лес, все в нем были. Если не сто раз, то уж не один десяток точно. Обочины распаханы – ну и что, каждое лето этим лесничество занимается. Разве что не ставит при этом столбики с желтыми табличками: «Заражено!», «Заражено!», «Заражено!» – можно подумать, здесь кто-то об этом еще не знает… Если и найдется такой олух, то капитан Селиверстов поймает и объяснит.

Негромко урча, автобус обогнали две бронемашины. Словно прощаясь, помахивали желтыми флажками на блестящих штырях – по две здоровенные пачки свисали у каждого зеленого жука с кормы. Прогрохотал вертолет, прошелся низко над дорогой и отвалил куда-то за верхушки деревьев. На промелькнувшей справа широченной поляне стояло что-то ну очень секретное: от дороги этот объект отделял двухметровый забор из маскировочной сети. Только антенны торчали – всех фасонов и размеров, на выбор. Самая длинная, с решеткой на блестящей мачте, была чуть ли не вдвое выше соседних кленов и вязов.

– В окна не пяльтесь! – прохрипел Андрей. – К посту подъезжаем!

Шофер сбросил скорость, хотел притормозить возле стоящих у перекрестка бронетранспортеров. Все жадно приготовились глотнуть свежего воздуха из открытой двери. Напрасно. Прорезиненная фигура с пятачком респиратора под капюшоном властно махнула серой перчаткой: дальше, не задерживайся! Чуть дальше три такие же фигуры поливали друг друга из шлангов, тянувшихся от знакомой уже автоцистерны. По крайней мере, в точности, как на первом посту.