— Анжелика Колфилд… Господи Иисусе, кто бы мог подумать! Рехнуться можно. Ты считаешь, что он убил Анжелику Колфилд?

— Не сомневаюсь, осталось лишь собрать улики. Кстати, есть и другие жертвы.

Пока Ева кратко рассказывала о каждом убийстве, к скамейке подошла Пибоди с ведерком попкорна. Она присела и задумчиво бросила пригоршню кукурузы белке. Тут же набежала целая стая.

— Пибоди, ты что творишь? — Ева поспешно убрала ноги.

— Она выглядела такой голодной!

— А теперь их целая армия, и воздушные силы тоже подтягиваются.

Налетели голуби, белки уставились на них глазами-бусинками, и началась битва за еду.

— Сейчас же прогони их, — приказала Ева, — а то они и на нас кинутся. Кажется, вон тот голубь сегодня при оружии.

Немного испуганная, Пибоди согласно кивнула, тихонько прошла сквозь толпу белок и голубей и отправилась прочь вместе с попкорном.

— Вот ведь пацифистка, — прошептала Ева.

— Было много домыслов о смерти Колфилд и о предполагаем отцовстве плода. И все это время… Доказательств пока нет, иначе бы ты мне не рассказала!

— Перед тем как сыграть в добрую фею со зверушками, Пибоди связалась с береговой полицией, и они послали водолазов на дно залива. Так что мы обязательно найдем хоть что-то из электроники Аснера. Уже доказана связь Стайнбергера с хозяйкой яхты и отсутствие алиби в ночь убийства Колфилд. В деле есть показания свидетеля и объяснения, почему она тогда солгала. Косвенных улик хоть отбавляй! И вспомни про не закрытый до конца купол и неприязнь к курению.

— Это и я могу подтвердить. Однажды, работая над эпизодом, мы с Марлой выкурили парочку фитосигарет у нее в трейлере. Спустя час он прошел мимо и устроил такой скандал, будто мы с ней жгли там токсичные отходы.

— Мы отыщем свидетелей по всем убийствам. Когда я вернусь в управление, туда уже привезут дело и вещдоки по самоубийству Бастера Перлмана. После обеда мы проведем пресс-конференцию, на которой я объявлю о новых фактах и уликах, а также скажу, что скоро мы произведем арест.

— Хочешь выкурить его из норы?

— Он занервничает, попытается понять, где ошибся. В таком состоянии он наверняка напортачит еще больше. Мира беспокоится, и не без основания, что он решит подставить кого-нибудь из своих коллег. Ему не впервой.

— Ну да, тот компаньон-самоубийца… Значит, я должна усилить давление и изрядно попортить ему нервы интервью.

— На которое ты пойдешь непременно с «жучком».

— Да ни за что!

— Ради твоей же безопасности, Надин. Вдруг он решит пустить тебя в расход?

— Брось! При чем здесь я? Мы едва знакомы. Я всего-навсего болталась по съемочной площадке время от времени да поприсутствовала при читке сценария и на паре планерок.

— Кей-Ти давила на тебя и настаивала, чтобы ты расширила ее роль, переписала кое-какие сцены и исказила реальные факты, дав ее персонажу больше экранного времени.

— Я бы не сказала, что она так уж сильно давила, но…

— Она пыталась убедить в этом и Раундтри, и Стайнбергера. Он с удовольствием припомнит ваш спор и попытается сгустить краски — вы обе будете мертвы к тому времени, и никто не сможет его опровергнуть. А еще Кей-Ти утверждала, что сценарий вышел неудачным, потому как ты всего лишь репортер. Ведь только настоящий профи способен написать сценарий по книге.

— Прямо она об этом не говорила. К тому же не собиралась я ничего переделывать!

— Но во время той вечеринки Кей-Ти набросилась на тебя. Напилась и стала оскорблять, может, даже толкнула. А ты дала отпор. Никто не хотел убивать, просто так вышло.

— Господи!

— И вот чувство вины грызет тебя изнутри. Пытаешься избавиться от него и начинаешь новый проект… ничего не помогает. Ты сознаешь, что я веду расследование и скоро докопаюсь до истины. Этого тебе не пережить. Скандал, давление и чувство опасности делают свое дело: ты выбираешь легкий путь и кончаешь с собой.

— Черт побери, ты прекрасно знаешь, что я никогда не совершу такой глупости! Ты поклянешься отомстить за мою смерть, стоя над моим красивым и хладным телом и сдерживая скупую слезу.

— До этого не дойдет. Видишь ли, он слишком мало знает нас с тобой: я никогда не купилась бы на такую липу. Хотя для него ты стала бы очень удобным «красивым и хладным» трупом.

— Пожалуй. Хотя есть и более подходящие варианты.

— Кто бы спорил, но, поскольку я не хочу тратить время на месть и оплакивать тебя, к чему рисковать? Пойдешь с «жучком».

— Я согласна на интервью и на прослушку, если ты дашь мне эксклюзив и станешь специальным гостем в моей передаче!

Ева для проформы нахмурилась.

— Надин, при чем здесь сенсация в СМИ и твои рейтинги? Ведь главное — остановить убийцу, который играл с законом целых сорок лет, получая к тому же немалую выгоду.

— Если СМИ ни при чем, почему ты рассказываешь мне все это и просишь о помощи? Без прессы тебе не обойтись и без меня тоже! Я сыграю свою роль, но и тебе придется расстараться.

— А может, стоило бы спустить на тебя Стайнбергера?

— Ты меня слишком любишь! К тому же ты дала клятву служить и защищать. — Надин достала из сумочки блокнот и принялась писать. — Также мне потребуется твоя помощь в работе над книгой, поэтому я и собираюсь поучаствовать в расследовании остальных убийств. И обязательно поделюсь результатами.

Надин убрала блокнот в сумку и одарила Еву кошачьей улыбкой.

— Мы обе знаем, сколько усилий и ресурсов потребуется для сбора доказательств по старым делам.

Ева принялась хмуро разглядывать свои туфли, потом как бы нехотя сказала:

— Ладно, договорились. Интервью надо взять сегодня же, прямо после пресс-конференции.

— Хорошо. Мы с тобой и так договорились бы, Даллас, но пройтись по парку оказалось неожиданно приятно. — Надин встала. — На конференцию я приду, а об интервью сообщу, как только все будет готово.

Ева посмотрела ей вслед и снова подивилась на непрактичные туфли, а потом пошла искать Пибоди, надеясь, что белки ее не съели.

Вернувшись в Центральное управление, она отправила двух полицейских на киностудию за Валери, чтобы прояснить некоторые вопросы.

— Если заартачится, мы сами приедем, — сказала Ева Пибоди, — но лучше побеседовать с ней здесь, прямо перед пресс-конференцией. Возьмем казенный тон, заставим ее поволноваться и упомянем в разговоре, что скоро сделаем заявление о прорыве в деле.

— И она разнесет эту весть по киностудии.

— Не хочу, чтобы Стайнбергер это пропустил. На студии нам за ним не уследить, но потом приставим «хвост». Нужно знать, с кем он свяжется. У него не будет шансов добавить к своему списку новую жертву.