Рубя наотмашь мерзких безликих тварей перед собой, я вдруг почувствовал, как крохотные пальцы вцепились мне в ногу. Опустив руку, я схватил ближайшего мохнатого паука и срубил его с ноги, будто морскую звезду с камня, и выбросил подальше. Но это занятие оказалось бесполезным, поскольку, пока я срубал следующего, сзади в мои ноги вцепились еще несколько. А еще через пару секунд я почувствовал, как крохотные мерзкие пальцы вцепились мне в шею.

Я парень не брезгливый, как вы уже могли понять, и не истеричный, но напор орды этих тварей привел меня в состояние, близкое к такому, когда вопят и бегают кругами. Но от страха меня отвлек большой плевок пламени, полетевший в основную массу пауков. Они почернели и съежились, снова издав хор нечеловечески тонких воплей, от которых заломило череп.

— Галина, нет! Побереги заряд! — заорал я. Мы еще не были в смертельной опасности, на самом деле, пока что, да и я не хотел, чтобы включились системы пожаротушения, в силу самых разных причин, не самой последней из которых было то, что здесь находились бесценные произведения искусства. А еще я не знал, отключил Уэнделл систему пожарной сигнализации или нет.

К этому времени из распылителя Оксаны вылетали лишь редкие брызги раствора нитрата серебра. А Дети Кошмара все прибывали. Хотя я уже видел конец их рядам, и был почти уверен, что мы сможем сдержать их настолько, чтобы вырваться из музея. Безусловно, возникали некоторые вопросы. В первую очередь, почему здесь оказались эти ползучие твари? Неужели Энаита их тоже использует? И единственная ли они наша проблема?

Я все так же изображал из себя Конана-Варвара с Нимбом, рубя направо и налево серебряным мечом, как вдруг услышал душераздирающий скрежет над головой, заглушающий крики моих друзей и вопли «щенков свастики», подобные скрежету варящихся омаров. Даже не осмелился поглядеть вверх, да этого и не потребовалось, поскольку спустя три секунды сотни килограммов живого черничного джема проломились через вентиляцию и выпали на меня из потолочного короба.

— Птичий жук! — заорала Оксана.

Дергаясь и свисая с меня, резиноподобная масса выбросила в сторону конечность и отбросила его в сторону. Он поскользнулся и врезался в витрину со звуком разорвавшейся гранаты. Во все стороны полетели осколки стекла и бесценные древние безделушки. Корчась под массой, которая состояла, минимум, из двух багберов, я увидел, как из вентиляции ползут новые комья. Можете припомнить, что всего одна такая тварь едва не прибила меня, а теперь дело шло к тому, что высаживался десант не меньше чем в полдюжины. Оксана щедро полила новых гостей раствором, но их блестящие бока лишь слегка вмялись и подгорели. Один из свисающих с потолка слиземонстров качнулся, словно маятник, и ударил ее. Хотя он и не попал точно, но сбил ее с ног, и она кувырком полетела в сторону. Ударившись в витрину Азиатского отделения, в котором хранилась буддийская танка, она лежала и не двигалась. Явно потеряла сознание, но поза ее была такой, будто она простерлась у ног Будды. Ага, Жизнь есть Страдание, подумал я. Стоп. Хватит уже. Оксана не ангел, и ей не предоставят новое тело взамен. Оставалось молиться, чтобы она не была слишком серьезно ранена.

Багберы не являются созданиями Ада, это я узнал после первой встречи, они более древние и странные. Их можно вызвать и заставить работать, как делают некоторые демоны и призраки, но сами по себе они безмозглые. Безотказные, но ограниченные, не особенно пытающиеся сожрать того, кто их вызвал. В среднем багбер весит примерно столько же, сколько обычный медведь, но на этом сходство заканчивается. Он состоит из чего-то тяжелого и мягкого, как желе, и это вещество может растягиваться, рваться и соединяться снова. Пытаться бороться с ним все равно, что пытаться голыми руками порвать автомобильную покрышку.

Уже слышу ваш вопрос: значит, они, как удавы? Блин, хорошо бы, если бы так.

Знаете, самое худшее, что багберы могут делать твердой часть себя, как я уже успел узнать, спасая свою жизнь в кабине почившего «Датсуна 510». Слизистая ротовая дыра внезапно обретает острые зазубренные края, а мягкая рука без пальцев отращивает когти. Единственное, как можно это распознать, — по цвету, отвердевшая часть меняет его с сине-черного на лилово-белый. Но даже если вам удалось отрубить отвердевшие части, они просто превращаются обратно в черное резиноподобное вещество и прирастают обратно к организму. Так что даже в такой экстремальной ситуации, как сейчас, я не собирался тратить на них пули.

Итак, доклад с поля боя от Генерала Доллара. Одна амазонка без сознания, Клэренс вышел из боя, как минимум, в данный момент, Галина со своим огнетушителем где-то в темноте, позади меня, отмахивается от тварей серебряным клинком. Что оставляло меня наедине с двумя багберами размером с подрощенных бегемотов, плюс куча желе на подходе. Ближайшая к лицу конечность стала твердой и зубастой, как минога, и обрастила себя снаружи бледно-лиловыми шипами, будто гигантский резиновый морской еж, а другая конечность обвила мою грудь, не давая дышать. Развернув мачете, я попытался ее срезать, что было столь же просто, как срезать с себя засохшую жевательную резинку, которая тебя ненавидит и пытается сделать тебе больно. Наконец щупальце отвалилось. Шатаясь, я сделал пару шагов назад, отмахиваясь мачете от других щупалец, протянувшихся ко мне. Дети Кошмара все так же наступали, но я был в состоянии разбираться лишь с одним диким ужасом за раз.

Можно замедлить багберов, рубя их на куски, но со временем они снова соберутся в целое. Огонь на них действует, но Орбан несколько раз мне напомнил, что огнемет Галины в состоянии сделать не более трех нормальных выстрелов, а один она уже сделала.

Когда я разрубил часть багбера, пытавшуюся откусить мне голову, своим мачете, возникло странное ощущение. Я едва себе нос не отрубил, но вовремя повернул лезвие. Причинил твари достаточный вред, так что она отпала от меня и плюхнулась на пол, снова начиная собираться.

Я отступил ближе к Галине, чтобы мы могли прикрывать друг друга обороняясь. Клэренс (который, судя по всему, изрядно пострадал) пришел в себя и, хотя он хромал и у него текла кровь из резаных ран, подхватил потерявшую сознание Оксану и пробивался к нам, прорубаясь через ряды «щенков свастики» и багберов. Мы встали спина к спине, подняв мачете. Мгновение это выглядело так, будто наступила ничья, хотя, конечно же, мы проигрывали. С потолка стекли и вывалились на пол еще три или четыре багбера. Затем они приподнялись на ложноножках, будто превратившись в огромные безволосые подобия Детей Кошмара. Все превращалось в веселую вечеринку злобного желе, и ситуация мне совсем не нравилась.

— Побереги выстрелы, Галина, — сказал я, прицеливаясь.

— Почему? Они убьют нас!

— Просто поверь. Это единственное, что работает, как мы знаем. Нам понадобится огнемет, когда придется пробиваться к выходу.

— Пробиваться к выходу! — хрипло, на грани нервного срыва, крикнул Клэренс. Неудивительно, когда на тебя нападает куча сверхъестественных тварей. — Если таковой есть.

— Погоди, Гаррисон. Клинки у нас пока есть. А еще куча серебряных пуль, у меня и у вас. Скажу, когда надо будет стрелять.