Сеня знал, по каким ступенькам пойдет дальше эта конфронтация… Он проходил эту дорогу уже не раз. Присутствовало в этой полемике все: и разумные доводы, и элементарное жлобство, и холодный расчет, и меркантильная желчность. Не знал он одного — чем закончатся сегодняшние торги совести с жадностью…

Начинал Сеня, как обычный коммерсант. Как тысячи нормальных людей, стремящихся стать жрецами Бизнеса. Этого бога основная масса народа поняла неправильно. Оказалось, недостаточно объявить себя его последователем-коммерсантом. Для получения желаемых благ приходилось еще совершать массу всевозможных обрядов, говоря мирским языком — работать, а еще вернее, п… Нет, при упоминании имени бога лучше сказать, вкалывать. Пусть и такого, но ненормативная лексика неуместна все равно. Почему-то люди в большинстве своем решили, что раз они назвались публично бизнесменами, то все атрибуты: «мерседесы», кабаки, актрисы, валютные счета в швейцарских банках, завтраки в Париже, морские ванны на Канарах приложатся автоматически. У Сени таких иллюзий не было изначально. Он понимал: для того, чтобы чего-то достичь, надо хорошенько поработать. И он работал. Когда волна киосков, набитых всякой дрянью, захлестнула страну, ларек Сени был лучшим. И по ассортименту товаров, и по их количеству, и по конкурентоспособности цен. Уже тогда задатки хозяйственника четко прослеживались в так и не состоявшемся инженере. Он умудрялся, при всеобщем дефиците на качество, доставать натуральные американские сигареты. В его киоске все смело покупали водку, не боясь потерять зрение или вообще склеить ласты. Любые закуски: от нарезки горбуши до зеленого горошка — всегда были свежими. Торговая точка работала в центре студенческого городка и круглосуточно. А это, как понимают все разумные люди, — Клондайк.

Очень быстро это поняли и династии торговцев — граждан Кавказа. Коих вроде бы и не много было в студенческом городке, но держались они дружно и уверенно. Свои торговые палатки они разбросали сразу в трех местах. Им бы честно конкурировать да учиться вести дела у Сени, ан нет. Гораздо выгодней, оказалось, травить студенческую братию паленой водкой и торговать сигаретами непонятного происхождения. Тут же назрел вопрос: почему в трех палатках выторг меньше, чем у Сени в одной? «Потому что он сволочь, нехороший человек», — с неумолимой логикой рассудили новоявленные бизнесмены.

Результат закономерен. В круглосуточный киоск Сени посреди ночи вломились три крупногабаритных качка. Парнишке-охраннику сразу надавали как следует по морде, девчонку-продавщицу чуть не изнасиловали. Гнев горцев был «справедлив»: «Мы брали на праздник коньяк «Камю». Дорогой очень, и все отравились. Нельзя таким фуфлом торговать. Нельзя людям здоровье вредить. Передайте хозяину, что с него тысяча долларов. Завтра зайдем. В двенадцать ночи пусть ждет нас здесь». Забрав, что понравилось из товара, важно ушли.

Сеня упал духом. Наезд был, бесспорно, левым — не могло быть паленого товара в его киоске. Нечистоплотная борьба с конкурентом ни больше, ни меньше. И, похоже, она будет успешной. Нет ничего беззащитней круглосуточно работающей торговой точки. Тысяча долларов — это только начало. Даже если заплатить, в покое все равно не оставят. Полетят в окно камни, придет какая-нибудь инспекция, пожар случится, пьяные хулиганы изобьют обслуживающий персонал. У Сени опустились руки. Казалось, что выхода нет.

Неожиданная помощь пришла от друзей-студентов, проживающих в той же общаге. Два простых разбитных парня — Скиф и Купер, взялись подежурить ночью. Вместо платы черным за псевдопаленый коньяк они потребовали накрыть «поляну», но уже утром, когда вопрос будет закрыт. Решен он был оригинально и просто. Всех троих окровавленных горе-рэкетиров разнесли по одному в каждую торговую точку к их землякам. Что при этом говорили или не говорили Скиф с Купером, Алексей так никогда и не узнал. Но с тех пор никто его больше не тревожил…

«Да, смешная она была, заря предпринимательства», — Сеня отвернулся от окна. С тех пор, а прошло уже много лет, Скиф никогда его не подводил. Бухгалтер вздохнул, «загнал свое второе «я» под лавку» и быстро высчитал свой процент прибыли и то, что предстоит занести в доходы бригады Скифа. Все, как было оговорено…

Сложил документы в папку и прислушался. Из соседней комнаты слышался шепот жены, проникновенно объясняющий дочке:

— Олечка, нельзя шуметь.

— Пофему? — шепелявила маленькая Оля.

— Надо тихонечко. Папа работает.

— Зафем?

— Так надо. Вот тебе зайчик.

— Не-е-е-е.

— Не хочешь зайчика?

— Сообщение всей семье. Можно смело говорить, смеяться, петь песни, рассказывать стихи, — громко, на всю трехкомнатную крупногабаритную квартиру, — объявил хозяин. — Папа работать закончил. Можно переходить к ужину перед голубым экраном.

В тот же миг в комнату с визгом влетела трехлетняя дочка Оленька, а за ней вошла улыбающаяся жена Марина.

— А танцевать нам можно? — она лукаво улыбнулась.

— Даже нужно.

— А ну давай, Оленька, станцуй папе, — жена начала хлопать в ладоши, выбивая ритм какого-то модного мотивчика.

Дочка, шепелявя мелодию, трогательно закружилась по комнате. Ее непослушные ножки пытались попасть в такт.

Сеня улыбался и млел от счастья.

Раздался звонок в дверь. Марина удивленно подняла левую бровь:

— Кто это без предварительного звонка по телефону?

— Понятия не имею!

— Ты никого не ждешь?

— Нет. — Сеня пошел открывать. Оснований для беспокойства или тревоги у него не было уже давно и, как выяснилось, зря…

«Ужин придется отложить», — первое, что пришло в голову Сене, когда он открыл входную дверь. Вторая мысль была более практичной, но уже опоздавшей: «Надо было спросить: «Кто?» и не открывать».

На лестничной площадке стоял здоровенный двухметровый детина. Представляться ему нужды не было — Рембо или Савельев Сергей Петрович — был хорошо известен Алексею. Приход давнего недруга Скифа Сеню, мягко говоря, удивил, а когда Рембо расплылся в плотоядной улыбке, что-то нехорошее засосало под ложечкой:

— Проходите, пожалуйста, — дрогнувшим голосом вместо приветствия произнес перепуганный бухгалтер.

Гость молча прошел на кухню и без приглашения уселся на табурет. Алексей махнул рукой выглядывающей из кабинета жене:

— Это ко мне! По делу! Не мешай! — и засеменил вслед. Чтоб как-то занять руки, поставил чайник на плиту. Поджигая газ, сломал несколько спичек.

Рембо снисходительно разглядывал хозяина квартиры. Было что-то в этом взгляде от восхищения энтомолога, разглядывающего незнакомую бабочку. В глазах Рембо горел огонек азарта: «Сейчас я тебя классифицирую, пришпилю в гербарий и буду гордиться. Кем больше: собой или экспонатом — пока неизвестно. Это мы потом выясним. А сейчас готовься».

Сильно мандражирующий бухгалтер бригады Скифа Сенцов ему определенно понравился. Бес рассчитал все правильно, нужно только разыграть свою партию, не сфальшивив, и тогда успех неизбежен.