— Секундочку, — кивнула она, и тотчас же шмыгнула в мое сознание, — есть, я держу бомбиста. Сеня, седой сейчас выйдет.

Я вырвал из сознания Эвы образ седого и подключился к его сознанию. Тот лихорадочно подтирался, явно недовольный криками Фатимы. Похоже, он знал о ее тайной страсти к украшениям и нередко пользовался этим, как спусковым крючком в раскручивании ее на очередную террористическую акцию. Но сейчас ему не понравилось, что Фатима столь открыто и нагло заявила о своем желании элементарно ограбить пассажиров. Это не соответствовало создаваемому седым образу цивилизованных террористов. Мы не звери, пытался говорить он своим поведением, вы делаете то, что вам говорят и, в конце концов, получаете свободу. Какая неудача, как некстати, бормотал седой себе под нос, застегивая штаны и затягивая ремень.

Цивилизованные, говоришь? А вот это не хочешь? Я не стал дожидаться, пока он вылезет из своего маленького убежища, и врубил ему по мозгам не хуже своего истязателя. За тонкими дверцами туалета раздался глухой стук, седой отключился, получив запредельный удар боли. Не совсем цивилизованно, зато в самую точку.

— Молодец, действительно, чего с ними церемониться! — похвалила Эва мысленно, — Жаль, что этого урода нельзя также отправить на тот свет, он вцепился в картон, как утопающий в спасательный круг. Не знаю, как Алексей будет его разминировать.

Алексей первым делом удалил пассажиров с кресел в непосредственной близости от бомбы. Стюардессы, которым он с помощью Эвы объяснил ситуацию, проявили железную выдержку, не ударились в панику сами и изо всех сил сдерживали панические настроения пассажиров.

Первый осмотр не дал ничего утешительного. Не удалось найти батарейку, которую засунули черт знает куда. Во-вторых, создавалось ощущение, что кроме явно видимого взрывателя есть резервный. С большим трудом продравшись сквозь сонные воспоминания бомбиста нам удалось нащупать слабый образ того, кто его экипировал. Образ настолько слабый, что удалось получить лишь намек на синхронизацию, еле видимую тень чужого сознания. Но самой главной, самой сильно мыслью этого образа была радость от задуманной хитрости.

Самолет в любом случае должен был взорваться. Об этом не знал никто из группы захвата и никто из группы подготовки. Минер получил приказ от самого главного командира непосредственно перед началом подготовки группы по сотовому телефону, который после такого звонка следовало немедленно уничтожить. Бомба имела второй скрытый взрыватель, имеющий датчик вертикальных ускорений. Он включился автоматически через полчаса после взлета и должен был сработать в момент, когда самолет начнет снижение для посадки.

Террористы рассчитывали, что все их требования выполнят до того, как самолет прилетит в Палестину. Кроме того они знали, что никто и никогда не будет вести переговоров с ними. Группы «Антитеррор» всех стран стремятся уничтожить бандитов, чтобы не допустить прецедента положительного результата захвата самолета. Если хотя бы раз террористам удастся таким путем получить желаемое, лавину захватов остановить не удастся. По этой причине группа подлежала уничтожению в любом случае, почему бы тогда не захватить с собой и пару сотен нечестивых? Мерзкая философия, вот бы вас посадить всей кучей на эту бомбу, вместе с вашими семьями, чтобы прочувствовали на своей шкуре, каково это испытывать страх за жизнь близких.

В двух словах мы с Эвой пояснили ситуацию Алексею. Он выругался, ни мало не заботясь, какое впечатление его слова произведут на девушку.

— Пойдем к пилотам, — приказал он Эве, — а ты держи этого гада, пока мы не вернемся. Есть одна идейка, надеюсь, ты сможешь объяснить пилотам, что я хочу так, что они это поймут.

Я перехватил сознание бомбиста легко, как теннисный мячик. Мы очень быстро стали учиться, подумал я мельком. Для нас уже не составляет труда повторить любое действие тотчас же после его первого применения. Что будет дальше?

Подключившись частью сознания к Эве, я внимательно прислушивался к их переговорам. Стюардессы в первый момент напрочь отказались пустить Алексея с Эвой в кабину пилотов, ссылаясь на многочисленные инструкции, согласно которым с самого начала нештатной ситуации на борту дверь кабины блокируется до момента посадки.

— Мать вашу, так перетак, — приглушенно матерился Алексей, — вы хоть понимаете, что никакой посадки у вас не будет? Поймите, дурехи, как только самолет пойдет на посадку или хотя бы попытается снизиться на пару тысяч метров, сработает взрыватель и все! Никакие инструкции вас не спасут. Не будет ни пилотов, ни пассажиров и вас к такой то матери разбросает на тыщу километров.

— Алеша, не тараторь так быстро, — взмолилась Эва, — они все равно не понимают твоих выражений, а я не успеваю корректировать слова и переводить одновременно. Все-таки знание языка и умение говорить две разные вещи.

— Хорошо, — смирился Алексей, — давай по шагам. Спроси их, они представляют себе, что такое взрыватель, зависящий от высоты полета?

— Это же не совсем так, — уперлась Эва, — в кабине постоянное давление и датчик не может измерять высоту. Они же не идиотки, в школе учились.

— К черту, пусть для них это будет так! Боюсь, что иначе им трудно будет вдолбить, что самолет в опасности.

Эва донесла мысль Алексея про чувствительный взрыватель до стюардесс, те моментально побледнели и явно перепугались. Похоже, до этого момента они продолжали надеяться, что нежданно объявившаяся группа смельчаков решит все проблемы самостоятельно. Они переговорили с пилотами по внутренней связи, и те неожиданно быстро согласились, что в создавшейся ситуации инструкции лучше послать подальше.

Дверь пилотской кабины распахнулась, один из пилотов покинул свое кресло и присоединился к беседе. Алесей в двух словах объяснил главную мысль — террориста вместе с бомбой нужно каким-либо образом выбросить из самолета. Как только скорость падения достигнет нужного значения, взрыватель сработает и бомба самоликвидируется.

Бомбиста тщательно связали, пальцы прилепили к картону и проводам лейкопластырем, чтобы никаким усилием он не мог вырвать картон и замкнуть контакты. Как только террорист стал напоминать куколку в коконе из веревок, сонную блокаду сняли. Не до него сейчас, да и всякое действие с чужим сознанием требует огромной энергии, устаем мы, знаете ли.

Пилот предложил выбросить тело через багажный отсек. Это гарантирует, что разгерметизация не коснется пассажирского салона или, по крайней мере, ее воздействие будет минимальным. Итак, вытаскиваем бандита вниз, подтаскиваем к заднему грузовому люку, оставляем там и сами убираемся прочь — за бортом минус шестьдесят и десять тысяч метров. Холодно и дышать практически нечем. Как только люк открывается, воздух из отсека рванет наружу, и захватит с собой бандита вместе с бомбой. Хотели фейерверка, будет вам фейерверк. Неплохо было бы и остальных с ним отправить, но закон есть закон — преступник, по возможности, должен быть наказан принародно, чтобы другим неповадно было. Тихая смерть страху не вызовет, от желания поиграться в войну не отвадит.

Все переглянулись и кивнули головами, подтверждая, что план хороший, хотя пилот чертыхнулся, что по прилете в Париж пассажиры напрочь забудут про террористов, и припомнят им пострадавший от забортных условий багаж. Мы с Алексеем подхватили уже очухавшегося от сна бандита под мышки и поволокли к лестнице, ведущей в багажное отделение. Он мычал, извивался, корчился, силясь вырвать руки из кармана. Но через пять минут мы бросили его у кромки люка, в добрый путь, пусть Аллах позаботится о твоей душе, собака.