— Никому не двигаться, всем соблюдать спокойствие и с вами ничего не случится, — заорал, внезапно вскочивший молодой парень, явно арабского происхождения. Он вытянул из под одеяла самый натуральный автомат Калашникова, и щелкнул предохранителем.

— Сидеть тихо, свиньи! — передернула затвор хрупкая девушка явно того же происхождения, вставшая из кресла за несколько рядов у нас за спиной.

— Самолет полетит в Палестину! — с улыбкой доброго дедушки, сообщил испуганным пассажирам седовласый мужчина восточного вида, вставший за спиной автоматчика. — Господа, не делайте глупостей, и с вами ничего не случится. Мы прилетим в Палестину, потом власти Израиля выполнят наш ультиматум, и вы спокойно полетите домой.

С его точки зрения в происходящем не было ничего экстраординарного — обычное дело, нужно же как-то вызволять из Израильских тюрем непримиримых палестинских борцов. Подвернулся случай без помех проникнуть на самолет и захватить заложников, грех не воспользоваться. А то, что эти люди только что избежали смерти этим слугам Аллаха по барабану. Мы же по их понятиям неверные, то есть никто, значит с нами можно обращаться просто, как со скотом. Простая и понятная философия. Чем проще, тем быстрее доходит до самых тупых и темных.

Полетали, блин, отоспались, отдохнули! Алексей спит, как убитый, расталкивать его, только привлекать к себе внимание этих уродов. Эва уткнулась в журнал, словно никаких террористов на борту нет. Пассажиры замерли от страха, и ждут новых пакостей от судьбы. А ты должен сидеть и думать, как их всех спасти.

— Сеня, — послышался мысленный голос Эвы, — а тебе в голову не пришло, почему ты понимаешь, о чем они говорят?

— А в чем дело, — опешил я.

— Они, к твоему сведению, шпарят на чистом французском. Не совсем конечно чистом, на троечку с минусом, но французском. Тебе это ни о чем не говорит?

— Ну-у-у говорит… наверное… Может я подцепил у тебя это знание?

— Сеня, Сеня, если бы ты не был таким гением, я бы сказала, что ты полный идиот! — мысленно вздохнула она, — Ты с ними в прямом контакте. Понимаешь, как мы с тобой насобачились под черепушки людям влезать, что уже не замечем, как это происходит?

— Класс! Тогда сейчас мы им вдарим по мозгам, и дальше досыпать будем! — предложил я, довольный оценкой Эвы.

— Окстись! Какое вдарим? А вдруг эти идиоты в судороге на курок нажмут? Мало что кого-то на тот свет отправят, они же могут и самолет продырявить. Ты знаешь, что бывает с пассажирами в случае разгерметизации салона на высоте десять тысяч метров?

— Так что же по-твоему нам лучше сидеть и сопеть в тряпочку, словно нас это не касается?

— Тоньше нужно работать, Сеня, тоньше! Есть у меня одна идейка, — таинственно ухмыльнулась она.

— Поделишься?

— Неа, сама справлюсь! Ты лучше поищи, кто еще в салоне с ними заодно, пока я этих выскочек нейтрализую.

— Подумаешь! — немного обиделся я. Тоже мне спецагент, можно подумать я недостоин с вами в одной шеренге стоять. Ну и бог с тобой, пойду чистить свои конюшни.

Я аккуратно скользнул в память каждого из террористов по очереди, отслеживая их воспоминания, непосредственно предшествующие проникновению на самолет. Ну, кто мог подумать, что эти сволочи решатся использовать в своих целях самую гуманистическую миссию — спасение людей, пострадавших после стихийного бедствия. Вот уж воистину, ничего святого у людей. Пока я выискивал сообщников, с террористами творилось нечто странное.

Первым занервничал седой. Он закрутил головой, словно потерял что-то нужное. Потом что-то шепнул на ухо автоматчику и осторожно, словно боясь расплескать нечто, зашагал в хвост салона. Стюардесса застывшая соляным столбом у кресла что-то ответила на его вопрос и вздрогнула от неразборчивого ругательства. Седой отпихнул ее с дороги и буквально прыжками рванул к туалету. С трудом открыв дверь трясущимися руками, он пропал внутри. Я перевел взгляд на Эвелину — она торжествующе улыбалась, совершенно выбившись из образа испуганной пассажирки. Ее взгляд переместился на араба с автоматом и тот моментально пригнулся, схватившись за живот.

— Фатима, сестра! — сдавленно промычал он теперь уже по-арабски, — Если хоть одна из этих грязных свиней шевельнется, стреляй немедленно! А мне… ой… я… а-а-а… я сейчас приду-у-у.

Он зажал автомат под мышкой и, держась обеими руками за живот, осторожно поковылял к туалетам в начале салона.

— Ага, интересная задумка! — мысленно похвалил я Эву, — Сейчас и Фатиму прохватит понос?

— Фу, как грубо! — сморщилась Эва, — Попрошу в моем присутствии не употреблять это слова. А вообще ты прав, самое время и ей на горшок сбегать, — ухмыльнулась она.

— Что у вас тут происходит, — приоткрыв еле заметными щелочками глаза, шепотом поинтересовался Алексей. Похоже, он уже давно проснулся, но продолжал делать вид, что спит.

— Террористы. Захват самолета. Эва двоих отправила с поносом в туалет, — еле слышно хохотнул я, — Сейчас вот девицу туда же спровадит. Есть правда загвоздка — с ними есть еще один, у него пояс со взрывчаткой. Ему дан приказ взорвать бомбу, если что-то пойдет неправильно.

— Эва, отбой! Не трогай Фатиму, а то смертник забеспокоится. И вообще, прекратите самодеятельность, пока ваша интересная игра не превратилась в дурацкую драму.

— Хорошо, понос отменяется! — прошептала Эва, — А что ты предлагаешь?

— Ты можешь сказать, каким образом приводится в действие взрывной механизм смертника? — обратился ко мне Алексей.

— У него в кармане два контакта, разделенные полоской картона. При необходимости он выдергивает картон, контакты замыкаются и бум-м-м…

— Типун тебе на язык, — испугалась Эва, — никаких бум-м-м, я еще пожить хочу. Мы же договаривались: сперва увидеть Париж, а потом умереть. Но никак не наоборот.

— Вы можете усыпить смертника?

— Усыпить? — мы с Эвой переглянулись, — Не пробовали. Хотелось бы на ком-нибудь попробовать, прежде чем на цель выходить.

— Валяйте, пробуйте на мне, только разбудить не забудьте!

— Если будет больно или неприятно, ты уж потерпи, — попросила Эва, — сам понимаешь, дело незнакомое, тонкое, можем случайно не то ткнуть.

— Договорились, начинайте, тянуть резона нет.

Мы договорились, что Эва продолжит наблюдение за террористами, а я сосредоточусь на поисках сонного зелья. Хорошо сказать сосредоточусь, еще бы знать, как именно его искать. Не базовая составляющая, не ткнешь просто так, нужна комбинация строго дозированных воздействий или…

— Слушай, — мысленно обратился я к Эве, — а как ты этих бандитов на горшок отправила?

— Идея в голову пришла неожиданно. Если человек когда-то испытывал нечто, можно это воспоминание вытащить и заставить его хорошенечко вспомнить. Так заставить, чтобы до кишок достало.

— Так ты…?