– Матерь Божья… – одной рукой прижимая к земле наполовину стреноженного, вырывающегося Померанца, второй Макар спешно перекрестился, запрокинул голову, посмотрел куда-то вверх, под купол пещеры. – Кажись, обвал начинается. Нельзя тут стрелять…

Точно в подтверждение его слов, откуда-то сверху в озеро рухнул еще один камень, и, судя по звуку, этот был раза в два больше своего предшественника.

– Все, уходить надо! – Макар зло пнул Померанца под дых, тот всхлипнул и затих, потеряв сознание. – Чтобы не рыпался, – пояснил егерь, поймав осуждающий взгляд Насти. – Давай-ка, фотограф, хватай рюкзаки с золотишком, а я этого…

– Поздно! – Испуганный Настин голос потонул в угрожающем скрежете.

Валун, некогда преграждавший вход в пещеру, повернулся вокруг своей оси, отсекая и единственный путь к отступлению, и льющийся снаружи солнечный свет. Пещера, до этого пусть скудно, но все же освещенная, погрузилась в кромешный мрак, точно вместе с проходом закрылось и невидимое «оконце» там, на самом верху. Пару бесконечно долгих мгновений мрак подпитывался такой же абсолютной тишиной, а потом что-то щелкнуло, и темноту вспорол узкий световой луч – Макар включил фонарик.

– Попались, етит его за ухо. – В голосе егеря слышалась обреченность. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

– Что это? – шепотом спросила Настасья и прижалась к Егору.

– Похоже, кирдык. Завалило нас. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Только все равно странно все это…

– Может, попробовать валун сдвинуть? – спросила Настя. – Может, он просто так, нечаянно, закрылся.

– Ага, нечаянно – от сквозняка, – проворчал Макар. – Эх, неразумные, предупреждал же я вас, что гиблое это место. Мало того, что сам сюда приволокся, пень старый, так еще и вас с собой притащил. Прогневили мы Хозяйку, как есть прогневили…

Егор хотел уже было сказать, что ни при чем здесь какая-то сказочная Хозяйка, что обрушения произошли исключительно из-за выстрела, и вполне вероятно, что Настя права и, если приналечь всем вместе, валун удастся сдвинуть, но в этот момент откуда-то из недр озера послышался странный вибрирующий звук.

– Слышь, Макар, а как у вас тут с сейсмоактивностью? – спросил Егор шепотом и сильнее прижал к себе Настю.

– Да какая на хрен сейсмоактивность! – простонал Макар. – Смотри!

Егор посмотрел. Чем дольше он смотрел, тем сильнее закручивался в тугой клубок где-то на уровне солнечного сплетения первобытный, ни с чем не сравнимый страх.

Озеро светилось изнутри. Свет этот поднимался со дна, делался все ярче, все сильнее. А вместе с ним, кутаясь в золотисто-огненные сполохи, на поверхность поднималась женщина. Белая рубаха, безмятежное, нечеловеческой красоты лицо, длинные волосы. Босые ноги женщины уже зависли в воздухе, а кончики заплетенных в косы волос все еще рыжим золотом полоскались в воде… Хозяйка?..

– Ты пришла? – звонкий голос звенел под куполом пещеры, отражался от стен, проникал в каждую клеточку тела, а свечение выплескивалось из озера, золотой сетью опутывало Настю.

– Пришла… – Настя точно в трансе оттолкнула Егора, шагнула навстречу Хозяйке.

Он хотел было помешать, но не смог: ни руки, ни ноги не слушались.

– А их пошто с собой привела? – Хозяйка улыбалась ласково и грустно одновременно. – Ты же видишь, не ты им нужна, а золото. Я такой же неразумной была. Думала, в любви моя сила. Думала, женится на мне Аким, детей хотела ему нарожать. Любовь меня и сгубила. Это ж брат Акимов, родная кровь. Хотела по-доброму, да не вышло. Ох, какой смертью лютой я помирала…

– Не все такие. – Настя сделала еще один шаг, черная вода заплескалась у самых носков ее ботинок.

– Не все. – Хозяйка взмахнула рукой, и в пещере стало ярко, как днем. – У одного только душа была чистой, от жизни отрекся, чтобы других спасти. Ему хорошо сейчас, я знаю. Многим лучше, чем мне. Он на небе, а я цепями золотыми прикована к этому проклятому месту. – Она потянула себя за косу, но кончики волос так и остались под водой. – Думала, коли не в любви, так уж точно в золоте сила, хотела, чтобы у меня та сила была…

– Отпусти нас, – Настя упала на колени, ладонями коснулась черной воды. – Не нужно нам твое золото.

– Почему ты такая? – Хозяйка тоже опустилась на колени, заглянула в Настасьины глаза. – Через предательства людские прошла, а не переменилась? Что в тебе такого есть, чего у меня не было? Почему тебе эти человечки дороже золота?

– Я их простила.

– Простила?! – пронзительный не то крик, не то вой взмыл под купол пещеры. – Как можно простить такое?!

– И ты прости. Может, тогда и пропадут твои цепи. Вот, возьми. – На Настасьиной ладони яркой искрой зажегся медальон. – Он же твой, правда?

– Мой, – полупрозрачные пальцы с нежностью погладили медальон. – В самом деле, отдать хочешь? Тебя-то я всяко из пещеры выпущу, не обижу. Ты подумай, сила в нем какая! Там, где власть моя, он тебя непременно к золоту выведет.

– Не хочу я золота. Забирай! – Настя выпустила медальон, и тот с тихим бульканьем ушел под воду. В ту же секунду озеро заволновалось, забурлило, словно гигантский кипящий котел, на берег выплеснулись черные волны, покатились под ноги оцепеневшему Егору, едва не с головой накрыли валяющегося на земле Померанца. Тот застонал, завозился.

– Да что же это? – прошептал Макар. – Настена, ты что такое сотворила?

– Уходите! – Голос слышался отовсюду, и от голоса этого дрожали стены пещеры. – Да быстрее, пока не передумала!

Каменный валун, закрывавший вход в пещеру, медленно сдвинулся с места, и в тот самый момент Егор понял, что может двигаться.

– Настя! – оскальзываясь на мокрых каменных плитах, он бросился к Насте, обхватил за плечи, потянул к выходу. – Пойдем отсюда! Ну, давай же!

Ее приходилось тащить силой, точно его недавнее оцепенение передалось ей, сделало неловкой и неповоротливой.

– Егор, быстрее! – Макар уже был у выхода, широким плечом подпирал валун, будто силы его хватило бы, чтобы удержать на месте такую громадину.

– Золото! – В суматохе они совсем забыли про Померанца. Померанец уходить не хотел, израненными ладонями вцепившись в ручку сундука, он пытался оттащить тот подальше от края озера.

– Антон, бросай! – заорал Егор.

– Золото! – Померанец обхватил сундук руками, прижался щекой к кованой крышке. – Дураки, не понимаете – это ж золото!

– Будет тебе золото, человечек. – Огромная, в человеческий рост волна слизнула Померанца вместе с сундуком. Настя закричала, забилась в Егоровых объятиях.

– Быстрее, едрит вашу бабушку! Проход снова закрывается!

Егор рванул к выходу, вытолкнул Настю в узкую, точно лисий лаз, щель, сам протиснулся следом. Валун с грозным скрежетом встал на место.

Они лежали на замшелых, нагретых полуденным солнцем камнях, глядели в бездонное небо и не могли пошевелиться. А в пещере ворочалась и бушевала какая-то неведомая им сила.