– Простите, – Настя покраснела.

– Да ладно, дочка, забыли. Ты просто на будущее запомни – у нас здесь так не принято. Гость – значит гость, и никаких денег…

За ужином, на скорую руку приготовленным хлебосольным хозяином, решили, что выйдут в путь на рассвете. Макар поначалу попытался отговорить их от затеи с кладом, а потом подумал и пообещал подкинуть до границы тайги.

– Километров пятнадцать можно на машине проехать, еще пять – пешком по тайге, дальше уже топь начинается, – инструктировал он. – Значицца так, по трясине будете идти след в след, дорогу шестом проверяйте. Шесты я вам завтра в лесу срежу. Ну и, само собой, профессорского плана строго придерживайтесь. Думаю, что ориентиры за эти годы не должны были измениться, на болоте вообще мало что меняется. Вам, я так понимаю, вот на этот островок надо. – Палец с желтым от никотина ногтем уперся в центр карты. – От стариков слышал, что внутри острова есть пещера. Да вот только из ныне живущих ее никто не видел, боится народ на Лисью топь соваться.

– Ай, брось ты, Макар, – отмахнулся Померанец. – Вроде бы цивилизованный человек, а веришь во всякие сказки.

Спорить с ними егерь не стал, только посмотрел из-под кустистых бровей неодобрительно…

Выехали, как и планировали, на рассвете. Джип медленно полз по проселку, вспарывая бампером утренний туман, подпрыгивая на ухабинах и обиженно порыкивая. Всю дорогу Померанец чертыхался и ворчал, что пешком было бы быстрее, на что Макар резонно замечал, что пешком они еще находятся, и пока дорога позволяет, надо пользоваться. Они и пользовались, до тех пор, пока проселок не закончился посреди небольшой лесной поляны.

– А теперь пешочком, – скомандовал Макар, выбираясь из машины и половчее прилаживая на плече винтовку.

На том, что они непременно должны взять с собой оружие, он настоял еще с вечера, сказал – береженого и бог бережет. Померанец прихватил с собой свой любимый карабин. Запасную Макарову винтовку выдали Насте. Та сначала отнекивалась, но под требовательным взглядом Макара сдалась. А Егор вспомнил, что так и не узнал, где она научилась так ловко управляться с огнестрельным оружием.

– Мастер спорта по стендовой стрельбе, – сказала она с невеселой усмешкой, а потом добавила: – была, до того, как в колонию попала.

– Э, красавица, погоди! – Макар недоверчиво сощурился. – Может, ты и мастер по стрельбе, да только не всякий мастер с одного выстрела медведя завалит. Тут, Настасья, еще нужно знать, куда стрелять, чтобы наверняка.

– Я и знала, – Настя поудобнее приладила на плече винтовку. – У меня папа был заядлым охотником. Он однажды медведя убил, а потом при каждом удобном случае рассказывал, как это ему удалось.

– А ты, стало быть, слушала и запоминала?

– Стало быть, – она пожала плечами. – Трудно не запомнить, когда каждый раз одно и то же и в деталях.

– Ну, то, что в деталях, это я понимаю, – усмехнулся Макар. – Я и сам кое-что в деталях по сотому разу рассказываю, особенно, если компания душевная да первач под рукой. А ты, Настасья, все равно молодец! Не всякий мужик бы так сумел.

Егор в изумлении покосился на Настю. Вот оно что! А они с Померанцем подозревали ее во всех смертных грехах. Кстати, самому Егору оружие, как обычно, не досталось. Макар посчитал Настю в этом смысле более перспективной. Нельзя сказать, что он так уж сильно обиделся, но легкая досада, а вкупе с ней и непоколебимая решимость научиться стрелять не хуже некоторых в душе все-таки поселилась.

Они уже прощались, обменивались крепкими мужскими рукопожатиями, стоя на краю Лисьей топи, когда Макар в сердцах сказал:

– Вот ведь черти полосатые! Пропадете вы без меня, как есть, пропадете!

– Это ты, Макар Петрович, таким изысканным способом хочешь сказать, что пойдешь вместе с нами? – Померанец расплылся в счастливой улыбке.

– Ну, как-то так… – егерь помолчал, а потом скомандовал: – Карту мне сюда! И чтоб без самодеятельности! Я первый, за мной Настасья, остальные следом…

Шли молча. Померанец пытался было острить, но как только, оступившись, искупался в болотной воде, куража у него поубавилось. Настасья, та и вовсе сникла, все оглядывалась по сторонам, прислушивалась. А к чему прислушиваться, когда тишина вокруг могильная и только надрывный комариный писк в ушах? От комаров Егор еще в городе новейшее средство закупил. Хорошее оказалось средство, такое, что мерзость эта крылатая пищать пищала, а кусаться не отваживалась.

К острову вышли часам к одиннадцати. Странный это был остров – огромная груда камней, из воды торчащая, кое-где землей приметенная, с редкими, хилыми деревцами. Но после нескольких часов, проведенных в трясине, даже этот клочок твердой почвы показался им всем оазисом.

– Ну вот, ваш остров. – Макар сбросил на землю снаряжение. – Дальше что?

– А дальше вон пусть она нам расскажет, – Померанец кивнул на Настю. – Давай, госпожа-предводительница, показывай, где нам тут лисье золото искать.

Растерянное выражение Настасьиного лица Егору не понравилось. Остальным, похоже, тоже.

– Эй, я не понял. – Померанец потянул Настю за рукав. – Ты знаешь, что дальше делать?

– Пусти! – она дернулась, беспомощно посмотрела на Егора.

– Антоха, полегче, – предупредил он товарища, с каждой секундой заводящегося все сильнее. – Настасья, что там еще в медальоне было? – спросил он как можно более спокойно.

– Сейчас. Мне осмотреться надо.

– Ну, осматривайся, – буркнул Померанец. – Только побыстрее, нам еще возвращаться засветло. Не хватало в этом проклятом месте заночевать.

* * *

Валентина Мыкалова. Сибирь. 1941 год

Самородок поместился у Валентины на ладони. Она гладила нагретый солнцем металл и вспоминала…

Воспоминания нахлынули неудержимым потоком: юркая лиса метет землю пушистым хвостом, зыбкая трясина под ногами, женщина с рыжими волосами, подземное озеро и сундук, полный золота, а еще отцовские карты да гравировка на внутренней стороне медальона.

– Валюшка, тебе плохо? – Игнат посмотрел с тревогой, вынул из растрепанных волос соломинку.

– Видишь? – она протянула к нему раскрытую ладонь.

– Вижу – золото. Тут раньше часто самородки находили. Надо будет в райцентр сообщить.

– А я знаю, где таких самородков целый сундук. – Сказала и сама испугалась, что Игнат ей не поверит. – Я же бывала здесь в детстве вместе с папой, в экспедиции. Я тогда на Лисьей топи заблудилась и к пещере вышла, в которой клад спрятан, а папа и дядя Евсей велели молчать и никому про золото не рассказывать.

Игнат слушал внимательно и в обмане обвинять не спешил.

– Папа нарисовал карту, как к острову пройти.

– Она у тебя, эта карта?