– Нет. А ты, Рейчел?

– Я отлично. Что это? – Она указала на его мокрую одежду.

– Пришлось облиться из пожарной кишки. Там было паршиво. Потребуется часа два простоять под душем. Ты уезжаешь?

– Да. На данный момент они со мной закончили.

Босх кивком указал на человека в солнцезащитных очках, стоявшего в десяти футах за спиной у Рейчел.

– У тебя неприятности? – тихо спросил он.

– Пока не знаю. Надеюсь, все будет нормально. Ты уничтожил преступника и спас девушку. Что тут может быть плохого?

– Мы уничтожили преступника и спасли девушку, – поправил Босх. – Но в каждой бюрократической структуре есть люди, умеющие превратить любое хорошее дело в дерьмо.

– Я знаю.

Ее взгляд обдал его леденящим холодом, и Босх понял: что-то изменилось в их отношениях.

– Ты злишься на меня, Рейчел?

– Злюсь? Нет.

– Тогда что?

– Ничего. Мне надо идти.

– Ты позвонишь?

– Как получится. До свидания, Гарри. – Она шагнула к автомобилю, но потом остановилась и обернулась к Босху: – Это ведь с прокурором ты сейчас говорил – там, у машины?

– Да.

– Будь осторожен, Гарри. Если позволишь эмоциям так уводить тебя, как сегодня, О'Ши может причинить тебе много боли и страданий.

Босх слабо улыбнулся:

– Ты знаешь, что говорят о боли?

– Нет.

– Боль – покидающая тело слабость.

– Ну, в том, что говорят, немало всякого вздора. Не старайся специально это проверять, без крайней необходимости. До свидания, Гарри.

– До свидания, Рейчел.

Босх смотрел, как человек в солнцезащитных очках приподнимает перед ней огораживающую ленту. Рейчел поднырнула под нее, села на переднее пассажирское сиденье «лендкрузера» и уехала. Гарри сознавал: что-то изменилось в ее к нему отношении. Его действия в гараже и рейд в туннель заставили Рейчел взглянуть на него иначе. Босх принял это со смирением и подумал, что, вероятно, никогда больше ее не увидит. Это будет еще одним преступлением, за которое он выставит счет Ричарду О'Ши.

Он обернулся к центру огороженного места преступления и увидел, что там стоят и ждут его Рэндольф и Осани. Рэндольф убирал свой сотовый телефон.

– Опять вы двое, – произнес Босх.

– Немного смахивает на дежа-вю, не так ли? – усмехнулся Рэндольф.

– Да.

– Детектив, мы вынуждены отвезти вас в Паркер-центр и теперь уже провести допрос по всей строгости.

Босх кивнул. Он знал порядок. На сей раз речь шла не о стрельбе по деревьям. Он убил человека. На сей раз им понадобится точно установить каждую деталь.

– Я готов, – сказал Босх.

Босха поместили в комнату для допросов в помещении ГППО, в Паркер-центре. Ранее Рэндольф позволил ему принять душ в подвальной раздевалке, и Гарри переоделся в джинсы и черную спортивную фуфайку с эмблемой «Уэст кост чопперс», компании навороченных мотоциклов, популярных среди крутых подростков. Этот комплект одежды он держал в своей рабочей раздевалке на случай, когда требовалось незаметно ускользнуть куда-то из Паркер-центра, что было бы невозможно в деловом костюме. По пути из раздевалки Босх выбросил пропахший насквозь и безнадежно испорченный костюм в мусорный контейнер. Теперь у него пропало уже два костюма.

Включили стоящий на столе магнитофон, и Осани, с отдельных листков, зачитал Босху его конституционные права и билль о правах полицейских. Эта двойная правовая защита в виде разных и независимых друг от друга документов имела целью обезопасить как индивидуума, так и полицейское ведомство от несправедливых нападок власти. Но Босх знал: когда дело доходит до того, что попадаешь в одну из таких вот небольших комнаток, никакой клочок бумаги особенно не спасет. Ему предстояло самому о себе позаботиться. Он ответил, что понимает свои права, и дал согласие на допрос.

Инициатива перешла к Рэндольфу. По его требованию Босх еще раз сообщил, как был застрелен Роберт Фоксуорт, он же Рейнард Уэйтс. При этом начал с открытия, сделанного им при изучении ломбардных записей из материалов дела Фицпатрика, и закончил двумя пулями, которые выпустил в грудь Фоксуорта. Рэндольф мало вмешивался в рассказ вплоть до конца повествования, но потом задал много уточняющих вопросов о действиях Босха в гараже и в туннеле. Несколько раз спросил Босха, почему тот не слушал предостережений агента ФБР Рейчел Уоллинг.

Этот вопрос не только дал понять Босху, что сотрудники ГППО уже допрашивали Рейчел, но и то, что ее изложение событий было не слишком благоприятным для Босха. Это его опечалило, однако сейчас он постарался отвлечься от своих мыслей и чувств в отношении Рейчел. Рэндольфу же повторял фразу, которая, был уверен, поможет ему выиграть, независимо от того, что думают о его действиях Рэндольф, Рейчел или кто-либо еще.

– Дело шло о жизни и смерти. Женщина находилась в смертельной опасности, а мы уже вызвали огонь на себя. Я осознал, что не могу просто ждать в бездействии, пока подъедет подкрепление. Я поступил, как должен был поступить. Действовал со всеми возможными предосторожностями и применил насилие только при крайней необходимости.

Рэндольф продолжил и многие из последующих вопросов сосредоточил на том, как был застрелен Роберт Фоксуорт. Он спрашивал Босха, что тот думал, когда Фоксуорт признался, что детектива обманули, дабы убедить, что дело Жесто раскрыто. Что он подумал, увидев останки жертв Фоксуорта в подземной камере в глубине туннеля. Что он подумал, когда нажимал на курок, казня того, кто надругался над этими жертвами, а потом убил их.

Босх твердо и без колебаний отвечал на каждый вопрос, но наконец его терпение иссякло. Что-то было не так с этим допросом, что-то не укладывалось в обычную схему. Создавалось впечатление, будто Рэндольф действует по какому-то заданному сценарию.

– Послушайте, в чем дело? – спросил Босх. – Я честно рассказываю вам все, как было. А вы мне чего-то недоговариваете.

Рэндольф посмотрел на Осани, затем снова на Босха – подавшись вперед и положив руки на стол. У него была привычка поворачивать золотое кольцо на левой руке. Босх заметил это еще в прошлый раз. Он знал: это кольцо Университета южной Калифорнии. Вот уж невидаль. Множество сотрудников из верхушки полицейского управления окончили вечернее отделение.

Снова устремив выразительный взгляд на Осани, Рэндольф протянул руку и положил пальцы на кнопку магнитофона.

– Детектив Осани, не могли бы вы принести нам пару бутылок воды? Из-за долгой беседы у меня вот-вот сядет голос. Полагаю, и у детектива Босха тоже. Мы прервемся до вашего возвращения.

Осани встал и направился к двери, а Рэндольф выключил магнитофон. Заговорил он, когда дверь за его коллегой закрылась.