Именно после слов «все будет хорошо» стало окончательно понятно, что все-то как раз будет не хорошо. Правда, не ясно пока, что именно «все»…

– А что происходит? Что случилось? – Надя захлопала глазами и оглянулась на своих спутников, ища поддержки. В первую очередь – у Сергея, который и сам, казалось, был растерян, но вида не подавал. Когда Курочкина посмотрела на Родиона, тот слегка пожал плечами, показывая, что не понимает, в чем дело.

– Вам следует пройти с нами, – с нажимом в голосе повторил Льюис.

Через десять минут группа очутилась в помещении, в котором располагался офис. Или, если угодно, штаб. Предварительно обыскав и проверив личные вещи, четверку усадили на длинную деревянную скамью в тесной комнатке, напоминавшей аквариум. За дверью, захлопнувшейся за русскими журналистами, остался стоять дюжий парень с выражением бронетранспортера на лице. Надин рюкзак, камеру и сумку Леонида со всеми его операторскими принадлежностями и записями забрали и унесли. За толстыми стеклянными или, скорее всего, пластиковыми перегородками, задержанные могли видеть работу, какой она выглядит в любой компании. Снующие туда-сюда озабоченные сотрудники, бумаги, телефонные переговоры, мерцающие экраны компьютеров… Все то же самое, что и везде, но вот только… маленькое отличие. Все сотрудники были в военной форме. До «пленников», а именно так себя ощущали все четверо, звуки почти не доносились – звукоизоляция была на уровне.

– Объясните мне, что происходит, – все больше нервничала Курочкина, – Сережа, ты у нас главный специалист по стране пребывания. Где мы? Что с нами будет? Куда дели наши вещи?

– Я не знаю, Надюша, – как можно спокойнее ответил Бойченко, хотя в голове роилось множество мыслей – он искал объяснение происходящему, искал решения и оценивал варианты и… всякий раз упирался в тупик. Это не могло не настораживать. Неужели американцы что-то узнали? Как и что именно? Пока это оставалось загадкой.

– Быть такого не может! – Надя почти сорвалась на крик. – Ты не можешь не знать! Сделай что-нибудь!

– Это военная полиция. Я ничего не могу сделать. А вещи нам обязательно вернут.

– А почему полиция? – в голосе девушки звучали панические нотки.

– Наверное, на нас заявление написали, – буркнул Павел, сидящий с краю и наблюдающий за тем, как «гражданский» и Льюис разговаривают с Родионом. Их было видно, они стояли метрах в десяти от «аквариума». Тот, в солнечных очках, то и дело поворачивал голову и внимательно смотрел в сторону задержанных.

– Какое… какое заявление? – переспросила Надя.

– Ну как «какое»… Иракцы написали. Приехали, мол, какие-то непонятные люди, стреляют направо-налево… Убивают мирных жителей…

– Какие люди? – снова не поняла девушка. Видимо, стресс начисто отбил у нее способность соображать.

– Мы, Надя, – объяснил ей Леонид, – мы.

– А мы что, кого-то убили? – расширившимися от ужаса глазами Курочкина глядела на Захарова.

– Ну, они, конечно, первыми начали… – пожал плечами тот, – и вообще… Никто этого не видел и никто ничего не докажет!

– Ты шутишь, да? – Надя была на грани истерики.

Локоть оператора чувствительно ткнулся Захарову в бок.

Сергей молча обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Все будет хорошо, Надюша, все будет хорошо…

Только будучи заключенной в кокон его объятий, девушка, похоже, немного успокоилась. Как выяснилось чуть позже – несколько преждевременно.

– Родька идет, – проинформировал всех Павел, – чего-то скажет.

– Не нравится мне выражение его лица, – отметил Леонид.

Дверь в «аквариум» запиралась снаружи. Открыл ее приставленный к группе рядовой. Он пропустил в помещение Родиона, который, помолчав секунд пять, выпалил:

– У вас изымают записи.

– Чего? – переспросила Курочкина, – чего изымают?

– Как это… – отвисшая челюсть не позволила Лене произнести еще что-нибудь.

– Я… нет! Я не позволю! – попробовала протестовать Надя, когда до нее дошел смысл сказанного, – как это – изымают? С какой стати? На каком основании? Я хочу увидеть этого… Как его… Консула! Я журналист!

– А они не спрашивают, Надя, – сказал Родион, – они изымут и все. Впрочем, как я вижу, уже изъяли… Вещи-то ваши забрали… Сейчас побеседуют с каждым, а потом отправят вас в «Зеленую зону». А если тебе нужен дипломатический работник, то вот он стоит…

Захаров-младший кивнул на Бойченко.

– Я не поняла… Кто работник…

– У меня дипломатическая неприкосновенность, – с несколько виноватым видом ответил Сергей.

– Я вообще ничего не понимаю тогда! Вы же сами мне тогда еще сказали со своим этим… Ко… ровиным, что тебе нельзя…

– Я потом тебе все объясню. Когда мы с этим всем разберемся и вообще, дома уже когда будем, я тебе все…

– Не, я отказываюсь что-либо понимать… Что тут происходит?! Почему я узнаю все в самый последний…

– Пошли, Леня. Первым будешь. Тебе зададут несколько вопросов, я переведу.

– Чего им надо-то? – вопрос Бойченко был с понятным для обоих подтекстом.

– Насчет боя, – ответил Родион, – просто такое крайне редко происходит, когда командир отряда эвакуирует людей и вызывает авиацию на собственные позиции. Ты, кстати, можешь идти. Тебя не задерживают.

– А куда мне идти-то? Я с вами до конца буду.

– Меня уволят… – выдохнула Курочкина, когда дверь за Леонидом закрылась.

– С какой стати?

– С какой стати? Слышал же, Паш, все изъяли… Думаешь, вернут? Щас… И Леню тоже уволят.

– Не уволят. Ты же не потеряла материалы, – размышлял Захаров, облокотившись на жесткую спинку и закинув ногу на ногу, – тут налицо действие непреодолимой силы. Американская армия – это же непреодолимая сила, а? Во-о-от… В наших материалах нет ничего такого, из-за чего они могут быть засекречены. Сначала интервью, потом повоевали немножко. Родион никаких военных тайн не открыл, мы ничего секретного не сняли. Стрельбу мы и так каждый день в интернете видим. Так что все нам вернут. Обязательно. А не вернут, так это… Наведаемся в Пентагон и строго с них спросим. Знаешь, Надь, а ведь это надо использовать как повод для раскрутки! – Павел говорил без остановки. – Канал наверняка получит хорошие рейтинги, а? Какие могут быть анонсы? «Поездка в Ирак чуть было не закончилась трагически». «Русские журналисты в эпицентре событий». «Война в фас и в профиль». «Бункер. Рецепты выживания». «Русские в Багдаде». «В Багдаде не все спокойно». «Неспящие в Ираке». Пойдет? А как тебе «Страх и ненависть в Багдаде»? «Багдадский волк тебе товарищ»… А нет, это не то… Или… Вот! Надя, записывай: «Багдадский корр.» Оценила идею? Ну как? Это же кладезь! Это же золотая жила! Надо разрабатывать!

– Задрал… – коротко отозвалась угрюмая Курочкина.

– Хотя, конечно, может и уволят… – тут же согласился Захаров.