ПВО-ПРО Западного военного округа. И даже командиры полков истребителей. О, мой бог! О, мой бог! Это катастрофа! – он оторвал руки от лица и посмотрел на Хобса. – Почему? Почему они сбили наши ракеты? Это против всех правил. Это непорядочно, в конце концов.

– О какой порядочности вы говорите? Какие правила? – ухмыльнулся тот. – Мы обманывали русских на протяжении последних сорока лет. Не выполняли свои обязательства, не держали слово, лгали, поливали грязью при первой возможности. Теперь они отплатили нам той же монетой. Я вообще считаю, что их не стоило трогать. Не стоило затевать эту возню с премьером и сменой власти. А мне в госдепе: «удачный момент, у нас все готово, свой премьер, шпионы все контролируют». Вот, блин, и доконтролировались.

– Черт возьми! Все ведь складывалось одно к одному, – цэрэушник встал и нервно зашагал по гостиной. – И катастрофа в Заливе, и подконтрольный премьер, и манифестация у Кремля с кровью и пострадавшими, и деньги генералам и политикам, и их согласие сотрудничать. Они даже приняли к исполнению приказ премьера пропустить наши ракеты. Все! Все элементы были на месте. А в результате – полный провал. Катастрофа.

– Вас заманили в хорошо расставленную ловушку, мой друг. Переиграли на вашем же поле. Вы хотели госпереворот? Получите и распишитесь. Только теперь у власти будет стоять не слюнявый либерал, а генерал армии, который брал Сирию и Крым. Вы хоть понимаете, что произошло? Вы напали на Россию, мать вашу! На Москву! На самое святое, что у них есть. Я не знаю, какой дебил придумал этот план, но, судя по тому, что произошло, сейчас разверзнется ад. Помните, что говорил русский президент про уничтожение центров принятия решений?

– Ну напали не мы, а хохлы. Или хохлы с румынами и поляками. Или НАТО. Кто угодно, только не мы. Пусть в Европе и ищут центры принятия решений.

– Сэр. У нас спутниковая картинка из Балашихи и Измайловского парка. Там многочисленные пожары. Горит техника и здания, – сообщил агент, сидящий за одним из лэптопов.

– Как горит? – обернулся куратор. – Вы же мне сказали, что все «Томагавки» сбиты. Запросите подтверждение.

– Подтверждение есть, сэр. Все наши ракеты сбиты. Ни одна не дошла до цели.

– Тогда что происходит?

– Сэр. Срочная информация. Через минуту – обращение министра обороны к нации.

Куратор, выругавшись, схватил со стола пульт и плюхнулся в кресло напротив телевизионной панели.

«Граждане России! – на него с экрана суровым взглядом строгого родителя, рассерженного на пакости своего непослушного ребенка, взглянул немолодой, немного уставший, но абсолютно уверенный в своей правоте человек. – Сегодня по нашей стране с территорий Украины, Польши и Румынии без предупреждения, без объявления войны нанесен ракетный удар».

– Твою мать! Они вычислили наши пусковые площадки у поляков и румын, – всплеснул руками цэрэушник.

«Всего по объектам вооруженных сил и гражданской инфраструктуры выпущено 72 крылатые ракеты «Томагавк». Большая часть из них сбита силами противоракетной обороны. Но несколько ракет все же достигли цели. В результате имеются значительные разрушения и человеческие жертвы. Их масштабы уточняются».

– Какие разрушения! Какие жертвы! – воскликнул куратор. – Вы же, нахрен, все посбивали!

– Им нужны жертвы и разрушения, чтобы мобилизовать народ, – предположил со своего места Хобс.

«Учитывая начало открытых военных действий против Российской Федерации, я объявляю о следующем. Первое. В связи с военной опасностью в стране объявляется режим военного времени. Второе. Глава правительства Российской Федерации, по запросу которого был произведен ракетный удар, обвиняется в государственной измене и лишается полномочий. Третье. Вся полнота власти передается Национальному комитету обороны, сформированному из членов Совета Безопасности. Четвертое. Украина, Польша, Румыния признаются странами, находящимися с Российской Федерацией в состоянии войны. Пятое. Министерство обороны Российской Федерации объявляет в Восточной и Северной Европе зону исключительной безопасности на глубину в 500 километров от своих границ со странами НАТО. Эта зона включает Болгарию, Румынию, Польшу, Прибалтику, Скандинавию. Все воинские части в зоне исключительной безопасности должны оставаться в местах расположения. Любое перемещение личного состава или техники по суше, воде или воздуху будет рассматриваться как акт агрессии, и они будут считаться легитимной целью. Шестое. Несколько минут назад мной отдан приказ о нанесении ответных ударов по военной, политической и экономической инфраструктуре Украины, Польши и Румынии, с территорий которых была произведена ракетная атака. Предупреждаю! В случае противодействия со стороны других стран-членов НАТО удары будут нанесены и по ним».

– Это катастрофа, – закрыв лицо руками, простонал куратор. – Они начали войну.

– Вы правы. Это катастрофа, – согласился Хобс. – Но войну начали не они. И смотрите, как умно министр все повернул. Он не объявил войну сам, а сообщил, что три страны находятся с Россией в состоянии войны.

– Да бросьте! Мы, не мы… Нам надо думать, как сейчас из всего этого выпутаться.

«Граждане России! Сегодня по нашей стране с территорий Украины, Польши и Румынии без предупреждения, без объявления войны нанесен ракетный удар…», – донеслось снаружи.

Не дослушав министра, куратор поднялся с кресла и бросился к окну. На Большом Москворецком мосту прямо за «Барьером» стояла мощная акустическая установка. Ее динамики были направлены в сторону Васильевского Спуска на как-то сразу притихшую толпу революционеров, еще минуту назад протестовавших против войны и насилия и чувствовавших себя победителями. Даже через Москву-реку можно было видеть, что на смену воодушевлению и пусть немного поутихшей после действий ОМОНа, но все еще витавшей над площадью стадной эйфории пришло совершенно другое чувство. Страх.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. Минобороны РФ: «По Москве с территорий Украины, Румынии и Польши нанесен ракетный удар. Имеются значительные жертвы и разрушения. В связи с этим в стране объявляется военное положение. Вооруженные силы РФ начинают операцию по принуждению агрессоров к миру».

* * *

После телеобращения министра обороны толпа сторонников демократии у Дома правительства резко погрустнела. Основная масса протестующих собралась у Кремля, поэтому на Краснопресненскую набережную организаторы направили всего тысяч пять. Такого количества, по их мнению, было достаточно, чтобы обозначить поддержку и. о. в его борьбе за свободу и демократию в России.

Как и на Васильевском Спуске, здесь тоже поначалу было весело. Модную креативную молодежь, прятавшую от февральского ветра свои красивые светлые лица в шарфы и воротники, на короткое время объединило предчувствие близкой победы и предвкушение долгожданных перемен. Так же, как и на Васильевском Спуске, оптимизма здесь поубавилось, когда прибыли подкрепления ОМОНа. Манифестантов, не церемонясь, но и без излишнего насилия, отжали на пятачок на набережной, как раз туда, где вчера была жестко разогнана протестная акция, и блокировали со всех сторон высокими металлическими щитами «Барьеров». Некоторое время