в книжном, и часы мягко намекали, что пора закрываться. Джейн ушла к Глории и взяла с собой Чарли с собой. День выдался загруженный — летом в Дэдли-Энде всегда много туристов. Нэнси уже не терпелось закрыть магазин и поехать домой, чтобы спокойно провести остаток дня. У нее по плану был приятный вечер в саду с ледяным джин-тоником.

Ее телефон запищал — пришло уведомление с новостями про Томаса Грина. Занервничав, она открыла заметку. Это было сообщение от его издателя:

Серия о Детективе Андерсоне выйдет в новом оформлении. Барнаби Крик будет представлен на обложке как создатель, а имя автора, Томаса Грина, будет отражено ниже. Это решение было принято после того, как стало известно, что первоначальная идея серии принадлежала Барнаби. Мы также продолжаем перечислять десять процентов от прибыли на благотворительность. Мы никоим образом не оправдываем деяния Томаса Грина, но знаем, что люди любят эту серию, поэтому решили оставить эти книги в печати, но при этом подчеркнуть роль Барнаби Крика в их создании. Гонорары Крика будут отправляться в писательский клуб Даггерфорда, которому по его завещанию передается право наследования в случае смерти его сына.

Нэнси перечитала пресс-релиз дважды. Значит, она ошибалась по поводу того, что издатели полностью снимут книги Томаса с продажи, вместо этого они окончательно прояснили, что именно Барнаби создал эту серию, и гарантировали законно полагающиеся ему гонорары. Да, это лучший способ разрешить ситуацию. Нэнси была рада, что писательский клуб Даггерфорда получит поддержку. Тем не менее они с бабушкой приняли решение убрать все книги Томаса Грина из каталога магазина — не могли больше продавать их с чистой совестью. На прилавке красовался экземпляр рассказов Барнаби и Майкла Криков, рукопись им передал Перси, а местная типография согласилась распечатать ее за символическую сумму. Рассказы прекрасно продавались. Нэнси не думала, что интерес к этому делу в ближайшее время утихнет. Но хотя бы «Идеальное убийство» опустилось с первого места списка бестселлеров, когда вышла очередная книга популярной романтической саги.

Нэнси уже начала набирать номер Джонатана, чтобы сообщить ему новости, но тут над дверью магазина зазвенел колокольчик, и она подняла голову. Она не поверила своим глазам. Пульс разогнался до страшной скорости, когда вошел Ричард. Нэнси опустила телефон, наблюдая, как он приближается к ней.

Ричард остался таким, каким она его помнила: высокий, светловолосый, с щетиной — раньше по утрам он приводил ее в совершенный вид, — одет он был в бежевые брюки и белую рубашку. Он все еще был симпатичным, и это раздражало. Ричард снял свои дизайнерские солнечные очки и подошел к стойке. Нэнси сразу уловила аромат его мускусного лосьона после бритья, этот запах до сих пор был ей знаком.

— Нэнси, — произнес он мягко, остановившись напротив нее. Его датский акцент слышался отчетливо, как никогда. — Сколько времени прошло. Я видел тебя на фестивале, но ты, кажется, не хотела со мной разговаривать.

— И кто же меня за это осудит? Уилл обещал, что ты будешь держаться от меня подальше. Что еще обсуждать?

После их расставания на Рождество Ричард стал поливать грязью ее и ее близких и пулей вылетел из ее коттеджа. Неужели он отбросил это как обычное недоразумение, просто вычеркнув это воспоминание?

— Я так и собирался, но Уилл решил появиться на фестивале. Посветить лицом. Дать всем понять, что мы вернулись. Мы не ожидали, что наткнемся на тебя, гоняющуюся за очередным убийцей. — Он улыбнулся, но она не улыбнулась в ответ. — Я всего лишь хотел поздороваться, но когда ты ушла, я понял, что мне нужно сказать гораздо больше. И я буду держаться подальше от тебя, Нэнси, правда. Но можешь выслушать меня в последний раз?

Нэнси разрывалась. Она не считала, что Ричард заслуживает ее внимания после рождественского конфликта, но, с другой стороны, если она покончит с этим сейчас, то сможет надеяться, что он и правда оставит ее в покое. И она все-таки испытывала легкое любопытство, какие именно оправдания своему поведению он сможет выдумать. Она коротко кивнула:

— Хорошо.

Напряжение спало, и Ричард заметно расслабился.

— Мы можем присесть?

— Мне и здесь хорошо, — ответила Нэнси, ей хотелось, чтобы их разделяла стойка. — Но продолжай.

Ричард опустился в кресло для посетителей, а она облокотилась на прилавок, ожидая, когда он начнет.

— Мне очень жаль, Нэнси. Нет никакого приятного или изящного способа это сказать, так что я выложу всю правду. Последние шесть месяцев я чувствовал себя паршиво. Я не знаю того человека, которым я был на Рождество. Я вел себя с тобой отвратительно. Ты была абсолютно права, когда порвала со мной после того, что я сделал. Мне глубоко стыдно.

Нэнси это застало врасплох. Она ждала оправданий, возможно, попыток снова ее очаровать, но никак не признания того, что она была права. Не похоже, чтобы она хоть раз слышала от него слова о том, что он в чем-то ошибался. Ни за те три года, что они встречались в университете, ни в тот короткий период их воссоединения зимой.

— Почему ты так себя вел, Ричард?

— Наверное, потому что для меня ты слишком изменилась. Ты стала женщиной, которой всегда должна была быть. Такая собранная. Такая уверенная. Я был тебе не нужен, и это выбило меня из колеи. Понятно, что я привык всегда быть главным в наших отношениях, но я увидел, что теперь главная ты, и это вывело меня из равновесия. Я хотел тебя, но еще больше я хотел, чтобы ты нуждалась во мне, и из-за того, что в реальности все оказалось наоборот, я делал вещи, которые совсем не стоило делать.

Он и правда был честен.

— Ты думал, что я пять лет буду по тебе убиваться?

— Нет, но мне казалось, что в моей жизни чего-то не хватает, и, возможно, именно тебя, но вдруг стало ясно, что ты не чувствуешь того же. Мне это не понравилось, так что я позволил эго и ревности взять над собой верх.

— Ревности?

— К тому, что тебе хорошо без меня. И да, к Джонатану тоже. Я знаю, что вы просто друзья, но даже это ранит. У меня нет никого настолько близкого, кто бы сделал для меня все, а вы с Джонатаном готовы на это ради друг друга. И твоя бабушка тоже. И, пожалуй, все твои друзья здесь. У меня этого нет. И я подумал, что если снова смогу завоевать твою любовь, то обрету и все остальное. Но я надавил на тебя слишком сильно и слишком быстро.