Но я умолял его, говоря:

– Каптах, Каптах, это забава, которая дорого тебе обойдется! Беги, пока еще можешь, я прощаю тебе твою дерзость.

Но Каптах обтер жир с губ, замахнулся на меня ослиной костью, которую грыз, и закричал:

– Уведите этого грязного египтянина, пока я не рассердился и не избил его палкой!

И одетый в львиную шкуру человек с ревом кинулся на меня, укусил за ногу, свалил на пол и стал ногтями царапать мое лицо.

Все могло бы плохо для меня кончиться, если бы в эту минуту не затрубили трубы и не объявили, что царю пора идти вершить справедливый суд, – тут все про меня забыли.

Каптах немного смутился, когда его повели в Дом Правосудия, и сказал, что доверяет это дело судьям, которых считает честными людьми. Но народ бурно возражал ему и кричал:

– Мы хотим услышать мудрость царя, чтобы убедиться, что он истинный царь и знает законы!

Каптаха усадили в судейское кресло, перед ним поставили знаки правосудия – бич и цепи, а народу объявили, что желающие могут войти и изложить царю свои жалобы. Первым к ногам Каптаха бросился человек, разорвавший свои одежды и посыпавший голову свою пеплом. Он вытер губами пол у ног Каптаха, заплакал и закричал:

– Нет человека мудрее нашего царя, повелителя четырех сторон света, поэтому я взываю к его справедливости в моем деле! У меня есть жена, которую я взял четыре года назад, но до сих пор у нас не было детей, и вот теперь жена моя затяжелела. А вчера я узнал, что жена моя изменила мне с одним воином, – я застал их на месте преступления, но ничего не мог поделать, потому что воин был большой и сильный. Теперь печень моя полна горя и сомнений, ибо как мне узнать – мой ли ребенок, который должен родиться, или он зачат воином? Поэтому я прошу у моего царя справедливого суда и верного знания – чей это ребенок, чтобы я мог поступить, исходя из этого.

Каптах помолчал, тревожно оглядываясь, но потом решительно сказал:

– Принесите палки и избейте этого человека, дабы он запомнил нынешний день!

Слуги Дома Правосудия схватили жалобщика и избили его так, что он взревел и запросил защиты у народа, говоря:

– Разве это правосудие?

Народ тоже стал роптать и требовать разъяснений. Тогда Каптах сказал:

– Этот человек заслужил побои уже потому, что он мешает мне такой чепухой, но еще больше он заслуживает палок из-за своей глупости, ибо слыханное ли дело, чтобы человек, не засеявший свое поле, приходил жаловаться на того, кто по доброте своей засеял его и оставил урожай владельцу? И жена, обратившаяся к другому человеку, не виновата, это вина мужа, если он не догадался дать жене то, чего она хочет, вот почему этот человек заслужил побои.

Услышав такое разъяснение, народ взвыл от восторга, загоготал и стал славить мудрого царя. Потом к нему явился старый озабоченный человек и сказал:

– Перед лицом этого камня, на котором вырезаны законы, и перед лицом царя требую правосудия. Дело мое следующее: я построил себе дом, но мастер обманул меня, и дом обвалился. Падая, он убил прохожего. Теперь его родственники обвиняют меня и требуют возмещения. Как мне следует поступить?

Каптах подумал и сказал:

– Это скорее дело богов, чем людей, оно требует подробного расследования. Что говорит об этом закон?

Ученые законники выступили вперед, прочитали относящийся к делу параграф и сообщили:

– Если дом падает из-за небрежности мастера и убивает владельца, мастера следует убить. Если при этом гибнет сын владельца, следует убить сына мастера. Больше в законе ничего не сказано, но мы объясняем его так: если дом, разрушаясь, что-нибудь уничтожает, то надо уничтожить соответствующую часть имущества мастера. Ничего другого мы не можем придумать.

Каптах решил:

– Я не знал, что мастера здесь такие обманщики, и буду теперь остерегаться их. Но по закону это дело простое: пусть родственники погибшего пойдут к дому мастера, подкараулят там и убьют первого встречного – так будет соблюден закон. Но если они это сделают, пусть сами отвечают за последствия, ибо родственники убитого могут призвать их к ответу за убийство. Это поистине скорее дело богов, чем людей. Больше всех, по-моему, виноват прохожий, который ходит мимо разрушающегося дома, ведь так не поступит ни один разумный человек, если бог этого не пожелает. Поэтому я освобождаю мастера от всякой ответственности и объявляю, что этот человек, который требует от меня правосудия, глуп, раз не проследил за тем, чтобы мастер работал честно, а мастер, обманув его, поступил правильно, ибо глупцов надо обманывать, чтобы они научились на горьком опыте. Так всегда было, и так должно быть.

Народ снова стал прославлять мудрость царя, и жалобщик, пристыженный, ушел. После этого к царю подошел толстый торговец в дорогом одеянии. Он изложил свое дело так:

– Три дня назад я пошел к Воротам Иштар, где на ночь весеннего праздника собрались бедные девушки, чтобы, как велит обычай, принести в жертву богине свою невинность и собрать себе серебро на приданое. Одна из них мне понравилась, и, поторговавшись с ней, я дал ей целую кучу серебра, но, когда мы хотели приступить к делу, ради которого я пришел, у меня вдруг ужасно разболелся живот, и мне пришлось пойти облегчиться. Когда же я вернулся, девушка уже договорилась с другим, получила с него серебро и совершила с ним то, ради чего пришла к Воротам. Она, правда, предложила и мне повеселиться с ней, но я отказался, поскольку она уже не была девушкой, и потребовал у нее назад свое серебро, но она его не отдала. Поэтому я прошу царя рассудить нас, ибо разве не поступила она со мной несправедливо – ведь я потерял свое серебро и ничего за него не получил. Если я, к примеру, покупаю кувшин, то кувшин принадлежит мне, пока я его сам не разобью, торговец не имеет права разбить его и предложить мне черепки.

Услышав это, Каптах рассердился, вскочил ногами на судебное кресло, взмахнул судейским бичом и закричал:

– Воистину нигде не видел я таких бестолочей, как в вашем городе, и не иначе как этот старый козел издевается надо мной! Девушка поступила совершенно правильно, сойдясь с другим, раз этот разиня не сумел взять то, за чем пришел. Кроме того, она поступила благородно, предложив ему возмещение, которого он вовсе не заслуживал. Он должен благодарить девушку и другого человека, ибо они для его облегчения уничтожили то препятствие,